Вопрос глобальный, это точно, подтвердил Франциск Аркадьевич.
Поэтому действовать, я считаю, мы должны оперативно и по всем возможным направлениям. Даже если придёт информация, что на воздух взлетела статуя Свободы или Стена Плача, мы не можем сбрасывать со счетов вероятность отвлекающего манёвра со стороны наших потенциальных противников. Они, как мы знаем, горазды отдавать на заклание часть своих, чтобы добиться более значимых целей. Не мне вам рассказывать. Замечание Константина Евгеньевича навело меня на мысль поручить ему параллельный анализ, скажем так, независимых источников информации, в то время как вы, Арсений Степанович, и ваши люди пусть подготовят максимально точные данные по этому вещдоку.
Мы это сделаем, ответил за всех Пичугин, переглядываясь с Петровым. Однако я бы попросил ваше ведомство в свою очередь поддерживать нас оперативными сведениями.
Нам также нужно незамедлительно решить вопрос пересмотра бюджета на последний квартал, оживился Озеров.
Николай Николаевич, это в рабочем режиме, метнул на него строгий взгляд Пичугин.
Запиликал чей-то телефон.
Прошу прощения. Витаутас выхватил из-под себя серебристый прямоугольник и прижал к уху. Слушаю. Да. Где? Понял. Хорошо. Он бросил телефон на стол и забегал пальцами по клавишам ноутбука. Как раз новая вводная. Арсений Степанович, у вас тут интернет хорошо ловится?
Понятия не имею.
А-а, вот, вижу, есть контакт! Господа, кто знает, как правильно по-французски написать «кентавр»?..
* * *
Впоследствии Славка Хлебов вспоминал события той первой парижской ночи со смешанным чувством ужаса и восторга. Такого в жизни просто не бывает. Это даже не фантастика. Даже не фэнтези. Это просто чума!
При этом, как ни странно, он имел в виду вовсе не страшный эпизод с визгливым четвероногим существом, а то, что последовало дальше, примерно через час.
К этому времени он уже не сидел у окна, а лежал на кровати, не раздеваясь, и пялился в экран телевизора, где в живом эфире «Евроньюс» шёл репортаж настоящей охоты на неведомых чудовищ. Из штаб-квартиры в Лионе в Париж было переброшено сразу несколько бригад операторов. Комментарий, как водится, шёл из-за кадра. Причём, похоже, оригинальным был именно английский, чтобы за происходящим могла следить наибольшая европейская аудитории.
Кентавров оказалось не меньше пяти. Двух зрителям показали уже тогда, когда закованные в чёрные бронежилеты воины в круглых касках превратили их автоматными очередями в окровавленные куски мяса.
Самая захватывающая погоня была на Елисейских полях, когда в память аудитории должна была врезаться финальная картина с Триумфальной аркой и стоящей в ней под лучами прожекторов дикой фигурой с запрокинутой в крике мордой и красными от крови прохожих клешнями. Перед тем, как трассирующие пули ударили в одну точку, комментатор даже умудрился пошутить, мол, сегодня защитники окружающей среды и диких животных едва ли будут возражать против такой расправы.
Эффектнее этой сцены было только её продолжение, когда в тыл местным спецназовцам с флангов врезались выскочившие из тёмных переулков ещё два кентавра и с невероятным проворством стали мстить за товарищей. Один из операторов оказался в самой гуще расправы и успел заснять, как застигнутые врасплох автоматчики, вместо того, чтобы дисциплинированно развернуться и отстреливаться, бросились врассыпную. Многие при этом потеряли головы, причём в буквальном смысле, поскольку острые клешни работали весьма целенаправленно, а наиболее уязвимыми местами бронированных людей, как водится, оказались шеи. В итоге картинка на экране резко переключилась на общий план с зависшего над Площадью Звезды вертолёта, а комментатор после паузы сообщил, что связь с предыдущим оператором потеряна. Вероятно, родственники последнего в этот момент попадали в обморок.
Потом была погоня за оставшимися монстрами, которым удалось скрыться так же внезапно, как и появиться. Вертолёты пытались помочь с воздуха, шаря по домам прожекторами, однако явно не слишком удачно, потому что режиссёру приходилось то и дело переключаться на наземные камеры, перед объективами которых прыгали и мельтешили парижские потёмки, цель, судя по крикам преследователей, была где-то впереди и никакими вертолётами не подсвеченная.
Тем временем по нижнему краю экрана пустили бегущую строку, куда сваливались подряд сообщения от очевидцев в соцсетях. Видимо, руководители трансляции хотели тем самым оперативно информировать парижан о том, где были замечены вспышки насилия, и хоть как-то упредить рост жертв, но лишь внесли этим дополнительную панику, поскольку бедным людям ужасы мерещились уже повсюду. Создалось впечатление, что нападавших не два, а раз в сорок больше. Посыпались сообщения из соседних с Парижем городков. То и дело в сообщениях мелькало французское сочетание extra-terrestre, в котором безошибочно угадывались инопланетяне. В связи кровожадных кентавров с падением крупного летающего объекта на Лувр (эта информация уже была подтверждена официально) никто больше не сомневался.
А потом в судьбе Славки произошло то самое, настоящее чудо
В дверь номера постучали. Коротко, но настойчиво.
Месьё Клебоф? спросил писклявый голос в коридоре.
Он бросил взгляд на часы. Почти полночь. Подумал сперва сделать вид, что спит и не слышит. Но стук повторился.
Месьё Клебоф? Этэ ву ля?
Вуля, вуля
Он встал и уже вышел в крохотный закуток предбанника, когда ручка сама дёрнулась вниз, и дверь открылась. Несмотря на то, что свой ключ Славка по привычке оставил в замке. Негритенок с ресепшн отступил назад, а мимо него в номер решительно вошли двое. Вошли и остановились. Оба невысокие, коротко стриженные, в одинаковых костюмах мышиного цвета и серых галстуках. Оба смахивали на арабов или, точнее, на хорошо загоревших европейцев, поскольку две пары глаз, застывших на удивлённом Славике, даже в тусклом свете ночника были безошибочно голубыми. И холодными.
Славка вопросительно шмыгнул носом. Запаха серы не ощутил. Скорее, консервативный запах одеколона вроде «Фаренгейта».
Кэн ай хэлп ю? машинально спросил он.
Мистер Хлебников? без малейшего акцента уточнил тот, что выглядел постарше.
Йес да. Только не Хлебников, а Хлебов.
Мы за вами. Собирайтесь. Нет, акцент, конечно, слышался, но ровно настолько, чтобы дать понять, мол, мы здешние, не из России, приятель.
Я что-то сделал? уточнил Славка, не двигаясь с места. Вы из полиции?
У полиции сейчас другие дела. С вашего позволения. Собеседник мягко отстранил Славку и вошёл в комнату. Вещи собирать времени нет. Мы вас одолжим ненадолго. Тут недалеко.
О, это успокаивает! Оказывается, они решили его «одолжить». Французской жандармерии только не хватает. Старый фильм с Луи де Фюнесом, кажется, так и назывался «Жандарм и инопланетяне». Экстра-тэррестры, блин
Привычка к воле заставила Славика совладать с первой оторопью, и он, придав своему голосу почти будничное звучание, поинтересовался:
И чем же я могу быть вам полезен?
Вам расскажут на месте, отозвался второй из гостей, говоривший на хорошем английском. Если вы готовы, идёмте.
И лишь когда оба поняли, что хозяин номера вовсе не из тех, кто готов просто так подчиняться чужой воле, даже если оказывается в меньшинстве, старший добавил:
Не бойтесь, мистер Хлебов. Это касается вашего сайта.
Сайта?
У Славика водилось несколько сайтов, но он почему-то сразу понял, какой именно имеет в виду голубоглазый незнакомец. Не сайт, а ютьюбовский канал. С видео. Но зачем?..
Гости выжидательно смотрели на него и хранили молчание.
Сказать, что типы они были подозрительные ничего не сказать. Только что он выиграет, если сейчас взбрыкнёт и по примеру буржуйских фильмов потребует, например, адвоката? Зачем, если он знает наверняка, что ничего предосудительного не совершил? Да и они ему ничего предосудительного в вину не ставят. Просто хотят поговорить. Вернее, отвезти куда-то, где с ним хотят поговорить.