Стены были не из цемента и даже не оштукатурены, они были сложены из булыжника, как дорога на красной площади. Источником света оказался здоровый чадящий факел, закрепленный на стене в кольце. Что же это за место-то такое, где вместо ламп помещение освещает факел? Да хрен бы с ним, с этим древним осветительным прибором. На каменном полу и нижней части стены были отчетливые следы того, что кого-то тут тащили волоком, и этому кому-то было очень плохо. Такой кровавый след здоровые люди не оставляют.
Мне аж перехотелось звать кого-то. Правда вскоре проснулся голод, а чуть позже его подружка жажда, и выбора у меня не осталось. Крики все так же не возымели действия, поэтому пришлось дубасить ногой по двери. Много конечно не надубасишь голой пяткой, так что все оказалось впустуюза деревянной дверью стояла гробовая тишина.
Какое-то время я блуждал по камере и рассматривал стены, ведро и свою «кровать». Ведро оказалось заменой туалету и пахло соответствующе. Благо чувствовалось это только при приближении к нему. Кровать была обычной тумбой на четырех деревянных ножках, прибитых к полу здоровенными металлическими гвоздями грубой ковки, они еще отдаленно напоминали чуть уменьшенные железнодорожные «костыли». Стены в этой камере, как и в коридоре, были выложены из камня и на них тоже нашлись затертые следы крови, что совсем повергло меня в уныние.
Еще несколько раз я пытался докричаться до кого-нибудь, но безрезультатно. Побродил по камере и даже сходил в туалет, а затем, свернувшись калачиком, умостился на своей лежанке. Время медленно тянулось, свет от факела стал каким-то неровным, из коридора начало доноситься легкое потрескивание, как от догорающего костра. А затем свет вообще погас, погрузив все в кромешную мглу. Для меня это мало что поменяло, только позу, так как от жесткой лежанки затек бок.
Валяясь в камере этой странной тюрьмы, в голову начали лезть страшные мысли о том, что вдруг меня тут просто забыли, и умирать мне здесь долго и мучительно от голода и жажды. Или о том, что рано или поздно сюда придут изуверы, которые размажут меня по стене так же, как размазали до этого других, чьи следы остались в камере и коридоре.
Это долго не давало мне покоя, я все время ворочался из стороны в сторону. Но все же в какой-то момент задремал, даже сам не заметил как. Спать было холодно, я постоянно ежился, шарил рукой вокруг в поисках одеяла и просыпался. И вот в один прекрасный момент помимо холода что-то другое коснулось моего лица. Я как ошпаренный вскочил и уставился на светящееся окошко в двери. Постоял и медленно сел обратно на свой лежак.
Ох и здоров же ты дрыхнуть. Прозвучало где-то рядом, примерно оттуда, где недавно находилась моя голова, когда я спал.
Бл?! Я второй раз вскочил как ошпаренный и отпрыгнул почти к противоположной стене, разворачиваясь вокруг себя в полете. Оказывается, на моем лежаке в изголовье притулился старик в каком-то темном халате. Причем притулился так, что сразу его хрен заметишь.
Привыкшие после света окошка к темноте глаза позволили более внимательно рассмотреть моего визитера. Действительно старикан, на язык даже просилась фраза «божий одуванчик». Он сидел, сжимая в руках какой-то сосуд, и внимательно смотрел на меня.
Что значит «биляд»? Спокойно спросил он.
И тут меня вставило. Я откуда-то знал этот язык, на котором говорил дедок. Но я точно знаю, что с иностранными у меня была так сказать проблемка. Я даже на английском мог разговаривать при помощи дядьки-переводчика, потому что словарь для меня в этом деле оказывался бессилен.
Как-то меня так заклинило на мысли «откуда знаю язык», что я замер на месте и погрузился в себя. Ответ на этот вопрос как назло ускользал от меня, виляя хвостом. И «хихикал» так ехидно, будто говоря «Вот идиот, как такое можно забыть».
Похоже, много спать тебе нельзя, уж слишком странно на тебя влияет сон. Мне сказали, ты разговаривать умеешь, а ты молчишь, как в рот воды набрал. Проговорил старик.
Я э-э Мы вообще где? Выдавил я из себя на странном языке. Вот вспомнить не могу, откуда его знаю, а говорю почему-то хорошо, почти без акцента. И причем знаю какой может быть акцент.
Городская управа Гашета, а точнее её подземная часть. Спокойно ответил он.
«Гашет!»Пробило набатом в голове. «Ё-о-о».. Нахлынули воспоминания.
Вижу, ты еще не пришел в себя. Поднимаясь, зашарил рукой в полах халата старик, а потом, что-то достав и «чпокнув» этим, подошел ко мне. На вот, понюхай.
Я на автомате, еще толком не придя в себя, последовал его совету.
Что за? Твою ж мать! Резкий запах вывел меня из состояния ступора и заставил снова подскочить на месте.
Во! Хорошая реакция. Как ты себя чувствуешь? Заглядывая в глаза и ощупывая мою голову, спросил он.
Жрать хочу и пить Описал я первое, что ощущал в этот момент. А ты кто?
Здешний лекарь, травник, зовут Жани Одуванчик.
От его прозвища, совпавшего с моими мыслями, я за малым не заржал, но улыбку так и не смог спрятать. Старик тоже улыбнулся. Сразу стало видно что ему довольно много лет, сетка морщин, до того скрытая тенью и теперь освещаемая факелом, растеклась по всему лицу. Все мимические морщинки, усилившиеся при улыбке, создавали ему довольно добродушный, если не сказать добрый вид.
Так, процесс пошел, вижу, в себя приходишь. Скоро принесут поесть и попить, так что эти неудобства устраним.
За что я здесь? Задал я насущный вопрос. И что со мной будет?
За чтоне знаю, а вот что с тобой будетувидишь чуть позже. На вот глотни. Жани достал из складок балахона мензурку и протянул мне. Укрепляющий настой, тебе полезно будет. Ладно, пойду, доложу, что ты пришел в себя. Э, не-е, на твоем месте я бы не стал этого делать. Сказал старик, когда моя рука потянулась почесать шею, которая немного зудела.
Почему? Замерев, я посмотрел на него.
Потому что это может тебя убить. Показал пальцем куда-то в район шеи травник.
Что «это»?
Ах да, ты же не видишь Ладно, потом. Просто не трогай шею и все. Скоро все узнаешь. Но если невтерпеж, то еду принесут на металлическом подносе, он будет до блеска начищен, можешь на свое отражение в нем посмотреть. Все, я пошел. И старик, зашаркав, вышел в коридор.
Рядом с ним возник детина в кольчуге и с коротким мечом, лекарь кивнул ему и двинулся дальше. А детина, захлопнув дверь, зазвенел ключами. Пара громких хрустов возвестила о закрытии замка, а затем удаляющиеся шаги дали понять, что остался я здесь в гордом одиночестве.
Агентия. Западная провинция. Гашет. Городская управа. Кабинет цэя Диана.
Сто двадцать второй день от прибытия
Вот, отдашь это нашему кастеляну, он выдаст вам причитающееся. Когда Жани вошел в кабинет Диана, тот отдавал какую-то бумагу гвардейцу. Взяв бумагу, гвардеец козырнул и вышел из кабинета. А, Жани. Проходи, присаживайся. Посмотрев на старика, произнес хозяин кабинета.
Парень очнулся. Произнес старик, устраиваясь на стуле.
Очень хорошо. Ты осмотрел его, может надо что-то?
Все с ним в порядке. Слушай, он не похож на ту машину для убийств, которую ты мне описал. На, забери, мне не пригодилась эта штука. Старик протянул Диану «фонарик».
Может быть Произнес хозяин кабинета, забирая его и кладя в стол. Но артефакт показывал обратное.
Он у тебя уже сколько без поверок, десять лет? Не удивительно, что он дал сбой.
Может и сбой, а может и нет. Потом будет ясно, у парня впереди еще допрос, так что может там все и прояснится. Ты подготовил зелья?
Да. Надеюсь, вы не будете его калечить? Он вроде неплохой, жалко его просто так вот.
Ты шутишь Жани? Он картак, такими находками сейчас не разбрасываются. Целым он нам нужен гораздо больше, чем по частям. Помнем его немного и все.
Зачем вы вообще будете его допрашивать? Я думал его сразу в лагерь отправят.
Тут видишь какое дело Первой причиной тому был показатель артефакта, он выявил в нем берсерка. И грех было бы это не проверить. Второй было то, что он бесхозный. Понимаешь? У него на теле нет ни одной метки, я сам проверял. В наше время картаки просто так по улице не разгуливают. Попадись он на глаза руннику или кому другому с определителем, век бы доживал в рабском ошейнике, если бы не состоял у кого-нибудь на службе.