- Ты извини, я понимаю... - повинился Паша.
- Я извоняюсь, вы проссытесь! Чего ты понимаешь, родной брат будильников? - уже несколько менее грубо ( на самую чуточку, на треть деления хамометра) спросил очень недовольный голос.
- Да вот, срочно Серега нужен, а он не отвечает - сказал Паштет.
- Интересно моей сбритой в прошлом году бороде и дырявым носкам, какого хрена тебе запонадобился этот болван. Тем более в такое время.
- Ну, тут срочное дело - забормотал попаданец.
- Отложишь. Выйдет из больницы - тогда поговоришь - утешил голос из мобилы.
- Так он уже вышел - сказал сущую правду Паша.
- И снова вошел. Он сейчас в реанимации, перитонит у него.
- Как так? Я же его совсем недавно видел, он был в полном порядке. Ты ничего не путаешь? - удивился попаданец, понявший, что спросонок бугуртщик перестал ориентироваться в пространстве и времени.
- Я тебе не котенок с бабкиным клубком, а этот мудень безголовый попробовал позавчера "чуточку пива" и - повторенье - мать его ученье - опять в реамонации валяется. Может даже на той же койке, небось и шланги не меняли и простынки его же остыть не успели. Жены у него нет, так его собственный органон сам ему скандал закатил, пьянству - бой. В общем плохо все. Тебя попустило, ты знаешь все, жить стало легче, спокойной ночи!
- Погоди! - жалобно возопил растерявшийся Паша. Удар был силен. Очень силен.
- Чего тебе еще надобно, старче? - голосом разозленной Золотой рыбки очень ядовито спросил бугуртщик. И чуточку смягчившись, пояснил:
- Слушай, спать хочется, как из пушки! До трех часов ночи шкандыбались из-за этого очумелого Хоря, свечек ему новых в мотор и в нос, недавно только лег, а на работе это никого волновать не будет...
- Так я про него как раз и хотел спросить, тоже не отвечает. Что случилось-то? - достаточно испуганно, чтобы разозлиться на самого себя, возопил Паштет.
- Случилось страаашное! - оперным басом, но тихо взвыл бугуртщик строку из полузабытой рекламы.
- Тоже в больнице? - испугался Паштет. Он отлично помнил про закон парных случаев.
- Его палкой не убьешь. Но все еще хуже. На границе попался с полной машиной нелегального оружия и боеприпасов. Что совсем паршиво - по первым данным от его родни - там автоматическое оружие с глушителями было. Это вообще финиш, ясно - матерый террорист ехал на теракт.
- Как???
- Кверху каком! Шла мимо собака с пограничниками, унюхала что-то - ну, и повели под белы руки во узилище раба божия Хоря. Теперь мы тут ломаем себе репы - чем помочь можно. Пока вытанцовывается, что молитвами разве, да пару шаманов с бубнами нанять. Влип он серьезно, такое по ведомству госбезопасности проходит, а там те еще зверозавры - вздохнул бугуртщик.
- Я могу чем-то помочь? - решительно спросил Паша.
- Скрести пальцы на руках и ногах. Это даст максимальный эффект. Да ладно, не переживай, Хорь мастер искать себе на жопу приключения и мастер потом из них выпутываться. Если он еще не совсем потерял нюх, на что мы и надеемся, то выкрутится. Не впервой ему. Знаешь, почему он любит сапоги носить?
- Нет - печально сказал Паша, озирая внутренним взглядом разбитые вдрызг планы.
- Были у него ситуации и гаже, хотя и реже. Раз пошел он на водопой к ручейку. Вместе с двумя десантерами. И завязли они там в пластилине. А корректировщик с той стороны их засек и борцы за нашу и вашу свободу от Уголовного кодекса, вложили пару пристрелочных мин неподалеку. Хорь из сапогов выскочил и улепетнул, словно стыдливая дева. А десантеры в шнурованных берцах выдраться так не смогли и следующим же залпом их порвало на лоскуты. Так что не парься, дела отложи, а я спать валюсь, могу еще минуток тридцать восемь вздремнуть. Все, резервуар!
Мобила честно сообщила, что звонок завершен.
Паша покрутил головой, приходя в себя и осознавая сильно изменившийся расклад.
А огонек все так же горел неподалеку.
Спохватился попаданец не скоро. Уже и рассвело почти. Ступор прошел и сменился лихорадочной, почесушной деятельностью. Почему-то Паше пришло в голову, что чертов огонек может вот - вот исчезнуть и это подхлестнуло сборы. Он судорожно сгребал свое шматье, набивая его в мешок абы как, проклятая палатка задубела за ночь и волглый материал не хотел складываться как надо, потому Паштет затолкал ее ворохом в чехол, помня заветное и вечное правило складирования и упаковки: "чтоб что-то куда-то влезло, надо пихать со всей силы". Чехол вздулся, грозя треснуть по швам, а Паша уже привязывал его к вещмешку, решив, что разберется уже на той стороне.
Когда совсем уже собрался - хлопнул себя по лбу ладонью, издав этакий звук типа "Хышш!" и отойдя на несколько метров аккуратно достал из незаметной захоронки пакет с разобранной двустволкой - не официальной, которая осталась лежать в железном ящике дома, а местной нелегалкой. Огляделся, потом быстро собрал ее, зарядил парой картечных патронов, мало ли что там ждет, потом минутку постоял над ржавым старым велосипедом, который купил в соседней деревне за гроши. Ездил он на этом драндулете немного, просто потому, что предложил забулдыжного вида велосипед совсем задешево, а ходить по делам тут было как-то влом, проще было съездить в магазин за хлебом на двухколесном агрегате. Теперь решал - брать с собой или нет. Решил - брать! Выглядела железяка такой старой, что вряд ли привлекла бы внимание на той стороне портала, да и была она древней, как говно мамонта, так что вроде бы на такой не спалишься. А там можно и продать и подарить, если что. Да просто выкинуть - не жалко. Обежал свою опустевшую стоянку расходящейся спиралью, подбирая то, что сгоряча не заметил, наконец понял - все собрано. Пора.
И тут накатил страх. Странное чувство. Даже присел, где стоял. И сидел так минут пятнадцать, собирался с духом. Утро уже наступили, птички разные тренькали и щебетали, начиная свои заботы и как-то вот не хотелось уходить из этого мирного ласкового утра. Только сейчас Паштет почувствовал, что тут, в настоящем - вовсе даже и недурно.
Тоскливо стало. Если б компаньоны прибыли - другое бы дело, а так, одному... Хотя ведь с самого начала один и собирался. И хрен его знает - откроется портал еще - или фига. Вздохнул глубоко, медленно выдохнул. Встал, чтоб не передумать - резко сел на велосипед, подкатился поближе. Еще раз обернулся вокруг, словно запоминая все и - вроде как прощаясь...
И хапнул рукой неподвижный огонек.
Глава двенадцатая. Добро пожаловать!
- Ых! - приветствовал попаданец новую реальность. На большее духу у него не нашлось - горло перехватило, потому как трудно сказать что-либо осмысленное, влетев по шею в холоднючую воду. С трудом подавил желание молотить руками и ногами, вздрагивая от мерзейшего ощущения холодных струек, бодро и целеустремленно вливающихся в самых неожиданных местах, не считая рукава и штанины. Растопырился, судорожно оценивая ситуацию, стараясь не запаниковать, тем более - зная точно, что паникеры погибают первыми и совершенно бесславно. Впрочем, погибать славно тоже не хотелось. А этим пахнуло густо. Равно как и болотиной. Немудрено - вляпался Паштет аккурат в темную жижу, которую водой назвать сложно. Веселенькая, но какая-то болезненная зеленая поверхность раздалась в стороны, потревоженная жижа темной кляксой окружала попаданца и ощущение было самое мерзкое - словно кто-то тяжелый, мягкий и тягучий оплел влипшего дурня, медленно, но уверенно затягивая его тушку вниз, в глубину.
- Тонет муха в сладости, в банке на окне.
И нету в этом радости ни мухе и ни мне - совершенно неуместно пронеслось в голове, где шарахались какие-то куцые огрызки мыслей.
- Пропал ни за грош - словно произнес кто-то за спиной. Паштет завертел башкой, насколько позволяла ситуация. Нет, нету никого вокруг, сам себе подумал. А вот хрена! Я еще живой и покорячусь! - ожесточился Паша.
Постарался унять дрожь, оценил, как мог, обстановку. Мысленно охнул, потому как положение получалось хреновое. Метрах в двух вроде как что-то чуточку более твердое - не то островок суши, не то сборище кочек, а из него торчат сохлые елочки. Но эти два метра хрен проплывешь, держит трясина плотно, взасос. И вроде как проседаешь еще глубже. Или кажется, потому как холодная вода добралась до самых интимных мест? Велосипед похоже как ухнул передним колесом вглубь, но там во что-то уперся что ли... Или зацепился? Во всяком случае задницей получается часть веса перебросить на сиденье, не проваливается вроде. Ружье, ставшее адски тяжелым, тянет вниз, а вот рюкзак, особенно - раздутый чехол с палаткой, наоборот поддерживает на плаву. Это - единственная радость, потому что ощущать под ногами бездну, именно что - без дна прорву - очень неприятно. Да что там мельтешить - ужасно, до обосрачки страшно даже об этом подумать. Но пока удается держать нос над поверхностью - еще не все потеряно! Опять же - случись тут ночью влететь было бы куда гаже. А сейчас светлый день. Правда, как и говорил Лёха - после портирования ощущения похмелухи во весь рост. Тоже добавляет красок в картинку бытия.