Ты откуда взялась?
«Это ты откуда взялась?!» собиралась уж парировать яно отвлеклась.
Только сейчас я осознала, что помещение это не очень-то похоже на лестничную клетку в нашем доме. Вместо штукатуренных стен с накарябанной надписью «Анжеладура» обои в безвкусный цветочек. Вместо яркого электрического освещенияглухая тьма, которую лишь слега разряжал свет от восковой свечки в руках женщины.
На месте же стальной двери моей съемной студии теперь была ярко-белая солидная деревянная дверь с золоченой резьбой и шарообразной ручкой. «KG» было выгравировано на той ручке. Я ни о чем не думала тогда, просто повернула ее и толкнула дверь внутрь.
Это оказалась уже не родная квартира-студия. Это было место, которое я никогда прежде не видела. Здесь даже пахло иначе. И первое, что я сумела выхватить взглядомдьявольская Доротея, как ни в чем не бывало сидящая на узкой гладко заправленной кровати. Она улыбалась и, чуть наклонив фарфоровую головку, требовательно смотрела мне в глаза.
Все-таки нужно было вызывать психушку. Или еще не поздно? Айфон я по-прежнему крепко прижимала к груди обеими руками.
Так это же барышнина кукла! воскликнула за спиной тетка в фартуке. Вбежала внутрь и неделикатно сунула Доротею себе под мышку. Так вы гувернантка, что ли, новая?! Так и сказали б сразуа мы куклу эту уж ищем, ищем по всему дому Идемте! Да накиньте на себя что-нить, а то стыдоба.
Чего?.. только и сумела переспросить я.
А женщина всплеснула руками. Принялась ворчать себе под нос и, покрутившись в темноте, нашла какой-то балахон снова в дурацкий цветочекеще более нелепый наряд, чем ее фартук. Но сил сопротивляться у меня не было, и она через голову накинула это одеяние на меня.
«Чего»передразнила женщина. Рубашку, говорю, хоть накиньте. Вы нерусская, что ль?
Да я-то русская. А вот она говорила странно, как будто с акцентом. Но слышала я ее словно через слой ваты. И все пыталась решить, что мне делать. Позвонить в полицию? Бежать подальше из этого дурдома? Или все-таки подождать, когда все прояснится хоть чуть-чуть? Еще теплилась у меня надежда, что это все-таки сон. Ну или чей-то дурацкий розыгрыш: мой бывший муж как раз отличался чувством юмора, не имеющим никаких границ. Лишь поэтому я и позволила провести себя через темный ночной коридор к некой барышне.
А барышней оказалась самая настоящая девчонка лет девяти. Худенькая, с огромными голубыми глазищами и копной светлых подвитых волос. Она сжалась в комок на огромной кровати с тюлевым балдахином, обняла себя за колени и, озираясь, хныкала:
Пусть уйдут скажите им, пусть уйдут
Она говорила это не нам.
Девочка как затравленный зверек смотрела в пустые углы своей спальни и велела «им» уйти. Это совсем не было похоже на игру или розыгрыш. Это было похоже на что-то, отчего у меня по позвоночнику пробежал вихрь мурашека женщина в фартуке, неловко мявшаяся у порога, начала вдруг размашисто креститься.
Я пойду, мне там надо а вы уж сами управитесьпроблеяла она и неловко сунула куклу мне прежде чем сбежать.
Доротея! Тут же воскликнула девчонка и так неподдельно обрадовалась, что мне ничего не оставалась, как отдать ей эту куклу. Доротея, милая моя, как же я рада, что ты нашлась!
Хотя бы про «них» она как будто забыла.
Я жадно оглянулась на порог, но женщины в фартуке уже и след простыл.
Девочка обнимала мою куклу крепко, жалась к ней, как к единственной защитеа плечи мелко дрожали. Она обнимала ее и продолжала плакать. Как-то совершенно не по-детски плакать. Я всегда только морщилась при виде капризничающих детей и торопилась уйти подальше, а тут это ведь не просто капризы. Не какая-то некупленная игрушка, и не запрет на сладости. Что же за горе такое случилось у этой розовощекой красивой девочки, одетой в шелк и кружева?
Не плач, неловко попросила я и села к ней на кровать. Ну хочешь, я оставлю Доротею тебе. Хочешь?
Девочка еще раз всхлипнула и впервые подняла заплаканное личико на меня. Глаза у нее были такие же как и слезыне детские. Вместо ответа она мелко закивала, а вслух громким шепотом произнесла:
Они здесь. Они смотрят на меня. Прогоните их пожалуйста, прогоните
И, ахнув, подняла глаза точно поверх моей головы.
Они здесь? сглотнув, переспросила я. За моей спиной?
Она медленно кивнула, не опуская взгляда.
Моей спины тогда и правда коснулось что-то холодноея не видела, но готова была в этом поклясться. А волосы у висков шелохнулись от ледяного дыхания
Не знаю, где я набралась смелости, но все-таки обернулась.
Никого.
Прошлась взглядом по ночным стенам, затянутым розовым переливчатым шелком. Ощупала глазами огромное золоченое бра на стене с пятью торчащими из него свечами. Нет, все-таки не свечамисветильниками, стилизованными под свечи. Хотя, где-то в конце XIX века, если мне не изменяет память, как раз уже начали пользоваться светильникамигазовыми, а то и электрическими, не помню.
Было здесь много всего, но одного не было точно. Никаких загадочных «их», которые якобы дышали мне в затылок. Даже в самых темных углах пусто.
Здесь нет никого, с сомнением сказала я тогда.
А девочка по-взрослому упрямо качнула головой:
Они здесь. И они смотрят.
И пускай смотрят, вдруг нашлась я. Тронуть тебя они все равно не посмеют. А если и посмеют, то я их прогоню.
Она снова качнула головой:
Ты не сможешь. Никто не сможет. Даже когда батюшка Гавриил приходил, то они ушли лишь ненадолгоа потом вернулись.
Я сказала смогузначит, смогу!
Вообще-то у меня кровь стыла от таких разговоров, но я изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал.
Чтобы девочка поверила, я даже поближе подтащила кресло, оказавшееся невероятно удобным, и забралась в него с ногами в полной готовности защищаться от неведомых «них». Я смирилась. Решила, что дождусь, пока девчонка уснет, найду кого-нибудь и выясню, что за чертовщина здесь творится.
Не вышло. Кресло было слишком удобным: не знаю, как девочка, но я пригрелась и уснула очень быстро.
А проснулась оттого, что утреннее солнце загородила от меня чья-то тень. Я поморщилась во сне. Тень угрожающе кашлянула, и пришлось открыть глаза. Нет, все-таки это был не сон. А если розыгрыш, то он порядком уже затянулся и начал меня утомлять.
Новая гувернантка, я полагаю? спросила «тень» низким женским голосом. Кто вас нанял? Господин фон Гирс?
Дальше я уже не слышала.
Хватит! рявкнула я, поднявшись во весь свой рост. Это вас кто нанял? Прекратите этот цирк! Хоть бы ребенка постыдились втягивать!
Женщина была примерно моих лет: высокая фигуристая шатенка с гладко зачесанными волосами и в черном строгом платье, отлично, надо сказать, стилизованном под начало XX века. Пожалуй даже, что это настоящий шелк. Да и актрисой она оказалась отменной, профессионалка, наверное. И все же после того как я приперла ее к стенке, продолжать было бессмысленно, и с полминуты женщина не знала, что и сказать. Глупо хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Вот-вот она должна была сдаться: жалко улыбнуться и сказать «Сюрприз!». Ну или что-то в этом роде.
Только она этого не сделала.
Лицо незнакомки вдруг исказилось злобной гримасой, а по щекам пошли красные пятна. Руки она сжала в кулачки и аж затряслась, перед тем как рявкнуть так, что ее голос эхом вознесся к расписному потолку:
Вон! Немедленно убирайтесь вон!
Дурдом какой-топрокомментировала я.
С жалостью поглядела на свою куклу, которую прижимала к себе давно проснувшаяся девочка. Но не отбирать же у ребенка? Я отчаянно махнула рукой и, как была, босиком и в дурацкой ночной рубашке, больше похожей на парашют, бросилась к дверям.
Была я тогда уже в нешуточной панике: блестящий отполированный паркет, мрамор как во дворце, колонны, изящная музейная мебель, какой можно лишь любоваться, но не пользоваться. Я озиралась, придерживала свою рубашку, чтобы не споткнуться, и все бежала из комнаты в комнату, не зная, есть ли выход из этого ада
А потом увидела лестницу. Огромную, с двумя поворотами, тоже мраморную, покрытую пушистым ковром. Внизупросторный вестибюль, со сводчатыми, украшенными росписью и лепниной потолками. Здесь я порядком растерялась, поскольку укрытая ковром дорожка расходилась аж на три стороны. Бросилась, было, туда, где по логике вещей должен быть выходно дорогу мне перегородил седенький благообразный господин в черном костюме-тройке. Я шарахнулась от него, как от чумного, и свернула в левый проход. Толкнула ближайшую дверьзаперто. Просочилась меж кадками с зелеными пальмами ио, слава всем богам, увидела стеклянную дверь, выводящую, наконец, наружу.