Наверное, это правда. Посторонний вряд ли смог бы забраться в дом так далеко и надолгоэто именно распоряжение хозяина.
Вижу, ты не очень-то любишь фон Гирса, да? сообразила я только теперь.
А за что мне его любить?! вспылила кукла. За то, что мучает девочку? Или за то, что загубил жену?
Я поежилась:
Слышала, его жена умерла после болезни
После болезни?! Как бы не так! Она выпила чашку кофе, в которой, разумеется, было что-то еще, кроме кофеоттого и умерла!
Хочешь сказать, ее отравили? Барон фон Гирс отравил?
Именно! Именно это я и хочу сказать. Может, и не его рука подсыпала ядно уверяю тебя, Маргарита, барон фон Гирс сделал все, чтобы его жена выпила эту отраву! Только после этого он и смог вздохнуть с облегчением
Сказать, что я была в замешательстве, это ничего не сказать. Множество вопросов роилось в моей голове: откуда Доротея это все знает? Лично была знакома с Любовью фон Гирс? Или или они связаны еще крепче? Что если душа баронессы вселилась в эту куклу? Я только об этом и думала, пока тихонько шла за Доротеей прочь из Хранилища.
А следующей комнатой оказалась, как ни странно, спальня. Очень богатая. Женская. Спальня баронессы фон Гирс. В этом я убедилась, увидав на прикроватной тумбочке черно-белую фотографию маленькой Нади. Ей здесь года три, наверное. Других портретов в комнате я не нашла. Впрочем, мне и осматриваться не хотелосьздесь было жутко до ужаса. Шорохи, легкий неуловимый шепот, сгустки тьмы, что притаилась в углахя поклясться была готова, что эта тьма то и дело принимает очертания человеческого тела
Пойдем отсюда, позвала я Доротею, мне здесь не нравится.
Нет, хрустнув фарфором, покачала головой кукла. Мы пришли сюда, чтобы ты проявила, наконец, свой дар. Посмотри вокруг, Маргарита. Посмотрии скажи, что здесь произошло шесть лет назад. Я знаю, что все произошло именно здесь.
Ч-что произошло?
Впрочем, я лукавила: я знала, что здесь произошло.
Она умерла именно здесь, да? передернув плечами, спросила я.
Кукла молчала, въедливо глядя мне в глаза. Даже не ерничала и не обзывалась: наверное, она и правда хотела помочь Надюше. И я этого хотела. Честное слово, хотела! Но
Доротея, пойми ты, я ничего не вижу То есть, вижу, чувствую, что здесь случилось что-то ужасноено что именно? Мне холодно здесь. Очень холодно. Прошу, давай уйдем.
Но кукла меня жалеть не собиралась:
Расскажи, что ты видишь. Ты видишь чашку с кофе? Видишь, кто держит ее в руках?
Нет! Не вижу я никаких чашек! Господи, я уже говорила Якову, что дара у меня нет! Вы все ошиблись! Оставь меня в покое, наконец!
Я вспылила. Разозлилась на бездушную куклу настолько, что еще немногои швырнула бы прочь, лишь бы выбраться из ужасной комнаты. Не знаю, каким чудом я сдержалась и всего лишь обошла Доротеюа потом пулей вылетела в дверь. Снова комната: будуар или что-то вроде этого. Она, судя по всему, тоже принадлежала баронессе, но здесь мне было куда спокойней.
Ее нашли тут, у двериуслышала я кукольный голос, с оборванной сонеткой в руках и возле разбитой чашки. Говорят, она страшно кричала перед смертью но когда слуги прибежалибаронесса была уже мертва.
Жуткая история И все-таки хочешь ты или нет, но мы уходим.
Никуда мы не уходим! тут же запротестовала кукла. Ты вернешься в спальню и попробуешь еще раз! Паршивка даже попыталась удратьно я теперь уж решила проявить характер и грубовато схватила ее, зажав под мышкой.
Кукла страшно трепыхалась, а я не слушала и пыталась справиться с замком на входной двери, и когда мне все-таки это удалосьоказалось, что я снова вернулась в Янтарную гостиную. Выходит, все левое крыло первого этажа, включая Хранилище и обитель бабушки Маргариты, принадлежали когда-то Любови фон Гирс? Любопытно
И розы. Мне живо вспомнились розы из стишка на латунной табличкеони ведь были здесь всюду в этой комнате. Большие и желто-коричневые розы, с мастерством выложенные янтарем на стенах всех стенах.
Пусти! Пусти! верещала и выкручивалась Доротея, и я, отмахнувшись от мыслей, поторопилась прочьв вестибюль, а оттуда вверх по лестнице в детскую.
Надюша, заплаканная, несчастная, бросилась к ней как к родной. Обняла так горячо и крепко, что, если у этого дьявольского создания есть сердце, то оно обязано было дрогнуть.
Спасибо, Марго, спасибо вам! Я уж думала папенька забрал Доротею. Папенька вернулись нынчевы слышали?
Слышалавыдавила я кислую улыбку.
А после ненавязчиво вытянула Доротею из Надиных объятий. Подошла к полкам с книгами и, встав на цыпочки, усадила мерзавку на самый верх.
Давай-ка оставим Доротею пока здесь, солнышко. Чтобы не сбежала ненароком, я заговорщически подмигнула Надюше.
Но девочке моя идея не понравилась:
А что же если они вернутся? Они непременно вернутся, Марго! Я знаю.
Я вздохнула, подошла и села возле нее на корточки:
Если вернутся, выделила я голосом это «если», то я буду рядом! Уж я-то справлюсь с монстрами побыстрее, чем кукла, согласись? К тому же после твоей «ma tante Vera», добавила я заговорщическим шепотом, я уже ничего не боюсь. Даже монстров. Честное слово!
Надя смущенно хихикнула и вдруг ткнулась лбом мне в плечо. А потом так и не отодвинулась.
Не хочу, чтобы папенька вас уволил, Марго. Пообещайте, что не уйдете от нас. Пожалуйста, пообещайте.
Обещаю, как-то слишком легко вырвалось у меня И тут же я об этом пожалелано было поздно.
Зря я это сказала.
До чего же все-таки взрослые глаза у этой девочки. И как ей страшно сейчас. Не знаю, есть ли в этом доме настоящие монстры, но боится их Надя совершенно по-настоящему. А я понятия не имела, как это исправить.
* * *
Остаток дня дом стоял на ушах: все были взбудоражены приездом хозяина. Это даже на нашем изолированном этаже чувствовалось. Я пару раз выбиралась на лестницу, посмотреть что да как, но тут же убегала не в силах вынести всеобщей суеты. Страшно боялась столкнуться с бароном фон Гирсоми до ужаса хотела взглянуть на него еще хоть раз Как там говорила Доротея? Глупая, глупая Маргарита. И не поспоришь.
Почему он так перепугался, когда увидел меня за портьерой? И вообщеменя ли он увидел? Илиеще чего доброгопризрак погибшей жены? Честное слово, я уже не исключала и это
За всеми мыслями и переживаниями я далеко не сразу уловила, что моя подопечная сегодня тише и печальнее обычного. До сумерек стояла у окошка, оборотив взгляд на голый парк и черные ноябрьские деревья, и даже к завтрашним занятиям по арифметике не захотела подготовиться. Значит, совсем беда.
И тут до меня дошло.
Ее отец уже три или четыре часа был домаи до сих пор не поднялся к нам на этаж. К себе он Надюшу тоже не приглашал, я узнавала. А она ждала его. Вздрагивала и оборачивалась на каждый скрип двери. Боялась? Или всем сердцем жала, что он придет? Мне все-таки казалось, что второе. И наконец, услышав очередной скорбный вздох за занавеской, я не выдержала.
Так! Мадемуазель, смею вам заметить, что на часах уже шесть, а вы до сих пор не одеты. Ужин вот-вот! Что будете делать, если папенька позовет вас ужинать? Выйдете такой неряхой?
Надя смущенно разгладила белые накрахмаленные кружева дневного платья, более чем приличного, разумеется, а потом спросила главное:
Думаете, папенька правда позовет меня ужинать? спросила она с надеждой.
Не знаю, солнышко, честно ответила я. Но если позоветты должна быть при всем параде.
И снова я пожалела о своих словахпотому что глаза Нади живо заблестели. Теперь ведь точно до ночи станет ждать, когда «папенька» позовет за ней. А я, честно говоря, очень сомневалась, что это случится: у него там голоплечая Роза, которой он раздарил еще не все фамильные ценности.
И все-таки я надеялась, что Надя, занятая переодеванием, отвлечется хоть на время. А там уже и спать можно ложиться.
Моя затея и правда отчасти удалась: наряжалась Надя всегда долго и тщательно, как истинная маленькая леди. Только вот час ужина неумолимо приближалсяа за ней так никто и не позвал Отцу было не до нее. И даже более: прислуга о нас тоже забыла. Пришлось мне бежать на служебный этаж и тормошить Глашу, чтобы ребенка хотя бы покормили: