«Нельзя, нельзя», пульсировал в голове далекий отголосок учителя Гюнтера, который стегал розгой каждый раз, когда Генрих пытался стянуть перчатки.
Боже, пожалуйста, еще пару бокалов!
Он выдохнул дым через ноздридве серые длинные струйки, процедил:
Как обычно, Марци.
И завел руки за голову.
Особняк барона фон Штейгер, Лангерштрассе.
Ночь стыдливо прячет добродетели, но бесстыдно обнажает пороки.
Так любил говаривать старый барон, а уж он знал в этом толк: мезальянс вызвал осуждение в обществе, но оказался выгодным для обеих сторон. Новоиспеченная фрау фон Штейгер, в девичестве Зорева, получила полную оплату долгов ее покойного отца, а баронневинную красавицу в свою постель.
Там и умер, земля ему пухом.
Теперь снисходительно взирал с закопченного портрета: обвисшие брыли густо засажены бакенбардами, на груди серебрятся два крестазаслуги перед кайзером и Авьеном.
У Марго чесались руки самолично содрать со стены проклятый портрет и вышвырнуть его на свалку, но бывший хозяин особняка умиротворяюще влиял на ее клиентов: одного поля ягоды.
Значит, герр Шустер, нужны доказательства, негромко повторила Марго, раскрывая папку. Что ж, я предоставлю их немедленно.
Порхнули потревоженные сквозняком бумаги, Марго поймала одну и поднесла к оранжевому огоньку масляной лампы.
Любовное послание вашей жены некоему господину Кольману.
Позвольте посмотреть, клиент подался вперед, подслеповато щурясь на лампу.
Нет-нет, только из моих рук, листок в ее пальцах затрепетал, оранжево подсвеченный изнутри.
«воз-люб-ленный мой, отра-да моих дней, мой свет в но-чи, шевелил губами герр Шустер, по складам разбирая прыгающие каракули. Ког-да я увижу Вас? Я вспо-минаю на-шу ночь и Ваши приз-нания»возмущенно вскинул голову. Черт знает, что такое!
Прочли? А этоответное письмо вашей супруге.
Оранжевый свет радостно лизнул новый листок, порхнувший под нос герру Шустеру.
«Я тружусь ночами, чтобы приехать и побыть с Вами жалкие две недели, чеканно, почти наизусть зачитала Марго. По дороге увижу Каранские горы, покрытые снегом, и буду думать о снежной белизне рук моей любимой»
Довольно, прохрипел герр Шустер. Отвалившись на спинку кресла, он вытащил огромный платок и принялся оттирать покатый взмокший лоб. Что за духота! Уф Прикажите открыть окно!
Оно открыто, герр Шустер, вежливо ответила Марго, убирая записки в папку и любовно оглаживая их ладонями. Бумаги шуршали, за спиной покачивались жаккардовые шторы, сердце пело.
И все же, я не в силах поверить
Этап отрицания никогда не длился долго, и Марго в целях экономии времени решила сократить его до минимума.
Вы верите, герр Шустер, с нажимом сказала она. Иначе не обратились бы ко мне. Вы подозревали свою супругу, и только нуждались в доказательствах. Я оказала услугу и предоставила их. К чему сомнения?
Это не ее письма!
Вы знаете, что ее. Почерк, манера, даже орфографические ошибки. Ваша супруга не очень-то владеет грамотой, не так ли?
Она окончила пансион, тяжело дыша, ответил герр Шустер. Его щеки и лоб обсыпали красные пятна, глаза беспокойно сновали по комнате, ненадолго задерживаясь то на папке с серебряным тиснением, то на масляной лампеединственном источнике освещения в гостиной, то на портрете барона фон Штейгера. Уголок рта покойного кривился в параличе, из-за этого казалось, что фон Штейгер насмехается над незадачливым супругом.
«Бабу, как хорошую кобылу, надо содержать в строгости, будто говорил он. Одной рукой трепать по загривку, другой стегать кнутом».
Марго зябко передернула плечами и продолжила:
К тому же, письма надушены «Розовой мечтой». Чувствуете аромат? Вы должны его помнить: такими же духами пользуется фрау Шустер.
Ими пользуется половина женщин Авьена, зло ответил герр Шустер и сжал толстые пальцы в кулаки. Как вы вообще достали эти письма?
У меня хорошие осведомители, отрезала Марго и хлопнула ладонью по папке. Вас гложут сомнения? Зря! Сегодня же в четверть первого герр Кольман назначил фрау Шустер свидание. Записывайте адрес: на углу Гролгассе и Леберштрассе, под большими часами. Сходите и убедитесь сами.
Темные глазки клиента на миг блеснули злобой, но быстро погасли, и, схватившись за грудь, он простонал:
Вы меня убиваете Воды! Скорее воды! У меня сердечный удар
Графин рядом с вами, любезно подсказала Марго, указывая на журнальный столик. Налейте сами, и не пытайтесь давить на жалость. Я жду чек.
А как же аванс?
Руки герра Шустера дрожали, и графин дробно постукивал о край стакана.
По контракту вы обязались выплатить сумму полностью.
Четыре сотни гульденов? Бессердечная женщина!
Профессионал, поправила Марго. Но если все еще сомневаетесь, могу предоставить информацию иного рода. Она касается вас.
Меня!
Герр Шустер дернулся, и вода плеснула на потемневшую лакировку.
Плюс десять гульденов за порчу имущества, машинально отметила Марго.
Вы не только бессердечная, но и алчная!
Столик достался в наследство как память о муже, Марго промокнула платком сухие глаза и спрятала в кружево улыбку. Антикварная вещица, столь дорогая сердцу. А за оскорбление накину еще пять.
Графин со стуком опустился на «антикварный» столик.
Пожалейте несчастного мануфактурщика! прохрипел герр Шустер. Видит Бог, я разорен!
Он молитвенно сложил руки перед мозаичной иконой, с которой взирал Спаситель. Зрачки Спасителя полыхали ржавым янтарем.
Разорение не помешало вам оплатить счет в некоем заведении на Шмерценгассе, возразила Марго, ловко выуживая из папки очередную бумажку. Сквозняк лизнул рваный край, словно подчеркнул внушительную сумму прописью в самом конце строки. Двести гульденов за вечер! Шампанское, лобстеры и почасовая оплата номера сколько вы там провели?
Марго сверилась со счетом. Ровно два часа. Недурно!
Дайте сюда!
С несвойственным толстякам резвостью герр Шустер бросился через стол. Марго откачнулась, высоко вскинула руку с листком, в другой блеснуло лезвие стилета.
Спокойно, сказала она, и сама внешне осталась спокойной, хотя внутри дрожала от напряжения. Бросаться на слабую женщину? Вы не очень-то вежливы.
Вы не слабая женщина! задыхаясь, просипел герр Шустер. Вы шантажистка!
А выразвратник.
Сегодня же в полицию! бормотал мануфактурщик, весь дрожа и обливаясь потом. Острие стилета поблескивало в опасной близости от его подбородка.
Как вовремя, холодно улыбнулась Марго. Передавайте поклон шеф-инспектору Веберу, он давно собирается прикрыть этот притон, а ваши показания будут очень кстати. И сядьте, наконец!
Герр Шустер шлепнулся обратно в кресло. Его живот колыхался, пальцы плясали, перебирая цепочку часов.
Я войду в положение, процедила Марго, снисходительно посматривая на клиента и покручивая в пальцах стилет с гравировкой «Nil inultum remanebit»Ничто не остается безнаказанным. И не предам огласке ни ваши похождения, ни ваши махинации с сырьем, на коих вы неплохо обогатились. Заметив, как мануфактурщика бросило в краску, Марго предупреждающе подняла ладонь. Не нужно отрицать и спрашивать, откуда мне это известно. Помните: вы обратились к профессионалу. Мои осведомители следили не только за вашей женой, но и за вами, герр Шустер. И теперь в моих руках полный и очень подробный компромат. Разве проделанная работа не стоит оплаты?
Стилет качнулся, оранжевый блик скользнул по черным крыльям мотылька, украшающего рукоять. Единственная вещь, которая напоминала Марго о прошлой, оставленной вместе с девичеством, жизни, и которой она по-настоящему дорожила.
Пауза тянулась, от лампы расползались тени, в глубине особняка часы размеренно отбивали полночь.
С считаю, наконец, выдохнул герр Шустер.
Черный мотылек порхнул в последний раз и скрылся под манжетой.
Тогда я с удовольствием приму вашу благодарность, улыбчиво сказала Марго. Скажем, в размере шестисот гульденов.