В которые я теперь не верю ни на йоту! прервал старика Држич. Ты один из тех, кто повинен в смерти Поля и в том, что сейчас творится в Службе. Выйди из кабинета: где офицеры, работавшие с Полем? Где его агенты? Где осведомители? Где сеть безопасности и сохранилось ли само ощущение безопасности? Лучше сиди за своим столом, рисуй красивые схемы, упивайся своими идеалами, но оставь меня в покое. Я не верю ни тебе, ни твоим сотрудникам
И правильно делаешь, опустив голову, прошептал Шеф.
Что? не смог скрыть изумления Држич.
Ты правильно делаешь, что никому не веришь. После смерти Поля и твоей отставки Служба развалилась.
А ты этого не знал? горько усмехнулся Александр.
Знал. Слишком хорошо знал. Поля для того и убили, чтобы иметь основание убрать тебя и ваших людей. Но удар направили не по тебе и не по моему бедному сыну. Метили в меня. Ждали, что я уйду вместе с вами. Но я не ушел. Я не предполагал, что все произойдет так быстро. Мне не хватило времени, чтобы найти всех врагов, а потом вернуть тебя и прихлопнуть всех разом. Прошел год, всего лишь год, а мне уже стало понятно, что я остался один, без Службы, которую создавал тридцать лет. Вернуть тебя? Куда? В свой кабинет, где прослушивается каждое слово? Подставить тебя так, как я, в слепом неведении, подставил им Поля? Но теперь-то я избавился от заблуждений.
Что же изменилось вчера?
Не знаю. Считай, что я хватаюсь за соломинку, что я придумал себе новую сказку. Два месяца назад я нашел письмо Поля. Месяц боролся с шифрами (ведь, кроме Поля, их знал только ты). Мне почему-то кажется, будто эти документы скрывают нечто, что остановит распад, даст ключ ко всем тайнам, поможет разоблачить наших врагов. Слушай: ты вновь станешь моим первым заместителем. Я дам тебе особые полномочия. Ты ни перед кем не станешь отчитываться, даже передо мной. Все, что потребуешь в рамках закона, я выполню. Твое жалование удваивается, а пенсия сохраняетсяОграничение только одно
Но оно, конечно, сводит на нет все сказанное перед этим, криво усмехнулся Држич.
Пойми, я не хочу, чтобы повторилась история с Полем. После его смерти не осталось свидетелей, способных снять обвинения против тебя. Ты отвечал за успех операции, Поль считался твоим напарником. Ты оставался его командиром. Признаю свою ошибку. Мне следовало подумать о вашем прикрытии. Теперь я все продумал. Ты становишься начальником Секретного отдела, расформированного с твоим уходом. Но об этом никто не будет знать: у меня есть Фонд, переданный мне Конгрессом, он не требует никаких отчетов, можешь распоряжаться им по своему усмотрению. Создавай свой отдел, набирай в него сотрудников, каких сочтешь нужными тебе. Я не хочу знать его состав, я не стану контролировать его работу. Официально действуют только два человека: ты и твой напарник.
Так вот онзмеиный укус, расхохотался Држич. Зачем мне отчитываться, если ко мне приставят человека, который сможет следить за каждым моим шагом. Узнаю стиль своего учителя! Но я оказался хорошим учеником. Я ждал от тебя подвоха!
Ты прав и не прав одновременно, мой мальчик, нахмурился Шеф. Да, твой напарник станет следить за тобой, писать отчеты (ты, кстати, всегда не любил эту работу, сваливая ее на Поля). Но знать этот человек будет не больше того, что ты сочтешь нужным ему сообщить. Он получит специальное задание. В случае его смерти, ты не станешь нести за нее ответственности. А вот если погибнешь ты, а он останется в живых, я сам убью его. Он нужен, чтобы прикрыть тебя, брать на себя все, в чем могут обвинить тебя, нести ответственность за каждый твой шаг, каким бы безумным он ни показался. Как бы ты ни поступил, отвечать станет он и только он. Вот почему я настаиваю на таком условии. Ну что? Согласен?
Александр задумался. Его не оставляло ощущение, что Шеф чего-то недоговаривает.
А если в документах Поля нет намека на тех, кто стоял за спинами его убийц? тихо спросил Држич. Ты назовешь их мне? Расскажешь все, что тебе известно, ничего не скрывая?
Даю тебе слово, кивнул Шеф.
Почему-то я не могу избавиться от нехорошего предчувствия. У тебя ведь припасена для меня еще какая-нибудь гадость?
Ты прав, но это секрет, который я не смогу сохранить более одного часа. Соберись с силами и постарайся ничего не сломать в моем кабинете, когда я раскрою перед тобой последнюю карту. Видишь ли, Служба, действительно, развалилась. Сейчас у меня есть только один офицер, которому я доверяю больше, чем самому себе. Только его я могу дать тебе в напарники. Соберись с мужеством, сынок, этот офицермолодая женщина.
А среди младенцев (они же еще не испорчены воспитанием) ты не пробовал поискать, кому можно поручить прикрыть мою спину и отвечать за мои грешки? Кто из нас двоих повредился рассудком? Мне предстоит вести расследование или беспокоиться о желторотом птенце?
Она очень хорошо подготовленный офицер. Кстати, первым наставником у нее был Поль, затем ее готовил я сам.
А что, если она откажется? недобро прищурился Држич.
Тогда тебе самому придется искать себе напарника. Но отказ она даст лично мне и в твое отсутствие.
Договорились.
Глава 3. Напарница
Несмотря на беспрецедентный протекционизм Шефа, оформление Држича на его прежнюю должность оказалось делом весьма хлопотным и заняло почти полдня. Лишь к вечеру ему удалось вернуться в свой дом, где он, наскоро поужинав, заперся в кабинете и занялся исследованием пакета Поля. На пакете размещались две колонки символов, напоминавшие забавные детские рисунки. Первая колонка легко поддалась дешифровке с помощью стандартного аппарата Службы Безопасности, в который занесены индивидуальные шифры первого уровня. Здесь указывался адресатстарший офицер А. Држичи содержалась просьба считать этот пакет не служебным, а личным посланием. Вторая колонка представляла собой запутанное сочетание трех шифров: Поля, Александра и Шефа. Расшифровка этой колонки требовала немалых усилий, но, к счастью, эту работу уже проделал директор Службы, поскольку адресовалась эта запись именно ему: Поль прощался с отцом и просил его ни в коем случае не вскрывать пакет самому.
Александр внимательно осмотрел пломбы, потом проверил конверт в инфракрасном излучении: не без удивления он отметил, что никто даже не пытался проникнуть внутрь пакета. Удостоверившись, что за ним сохранено право первой руки, Држич снял пломбы и вскрыл конверт, содержавший дискету и несколько листов бумаги, испещренных мелкими колонками расплывчатых символов. Это был особый шифр, разработанный самим Полем для одного-единственного адресата. Дискета содержала столь же неразборчивый текст. Александр вздохнул. Он оставался единственным обладателем ключа к коду, но это ничуть не облегчало его задачу: расшифровка всех материалов могла занять никак не меньше недели
Пока Александр размышлял, стоит ли ему сразу приступить к работе или отложить ее до следующего дня, включился сигнал тревоги, а затем последовало сообщение о появлении во владениях Држича визитера. Александр взял пистолет и осторожно подошел к двери. На мониторе он увидел стоящую у входа молодую женщину, демонстративно развернувшую перед глазком слежения жетон офицера Службы Безопасности. Држич убрал оружие и распахнул дверь.
Я офицер Елена ОНил, оперативная кличкаДжокер, сэр!
Бесцеремонно войдя в дом, женщина подошла к креслу, села и, закинув ногу на ногу, уставилась на хозяина жилища, который, закрыв дверь, встал перед ней, придирчиво разглядывая посетительницу.
Не поздновато для визита? язвительно осведомился Држич.
Я получила исчерпывающие инструкции и внимательно изучила ваше досье, сэр, ровным спокойным голосом объяснила женщина. Я пришла к обоснованному выводу, что завтра утром мне не удалось бы застать вас дома (или вы не открыли бы дверь), сэр. Теперь вам придется терпеть мое присутствие постоянно. Яваш напарник, сэр.
Александр взял стул, поставил его перед креслом и уселся, продолжая рассматривать своего нового напарника: невысокую красивую женщину, затянутую в черную кожу. Да, она казалась красивой, но ее лицо, обрамленное густыми светлыми волосами, выглядело безжизненной маской, а большие глаза смотрели слишком холодно из-под длинных ресниц. Очень эффектная женщина, умеющая владеть собой. Таких ценили в Службе Безопасности. Поскольку Елена не желала сама продолжать разговор, Држич решил подразнить своего нового напарника, чтобы выяснить, на сколько хватит его терпения.