Подмигнув задержанному, сержант поправил на голове шляпу и, прихватив с собой двух дюжих солдат с алебардами, повел узника по длинному и полутемному коридору, освещенному лишь чадящими факелами. Под ногами прошмыгнули крысы, и это было хорошей приметоюзначит, узников, худо-бедно, кормят. Впрочем, судя по словам доблестного тюремного стража, Бутурлину долго задерживаться в тюрьме не придется. Что и хорошо! Не особенно-то здесь и приятно.
Сюда Стоять. Лицом к стене. Ага
Сержант зазвенел ключами. Что-то лязгнуло
Заходи, друг! Приятного сидения ха-ха!
Хлопнув узника по плечу, стражник захлопнул тяжелую дверь. Замерев на пороге, Никита Петрович вежливо поздоровался с сидельцами и сделал шаг вперед:
Ну, и куда тут упасть можно?
Двое нахрапистого вида мужичков, азартно игравших в кости, разом обернулись:
А вон, в угол. Где солома, ага. В кости играешь, уважаемый?
Играю, да нынче не на что, угрюмо отмахнулся лоцман.
Как не на что? игроки переглянулись. К ним еще прибился и третийвертлявый, голый по пояс, тип с бритой наголо головой и физиономией висельника. Все тело его было покрыто татуировками. Какие-то корабли, сисястые красотки, кружки-бутылки и прочее.
Вон, у тебя, господин хороший, камзол-то какой, а! Поди, пару талеров стоит, ага?
Подскочив к Бутурлину, вертлявый нахально пощупал пальцами рукава камзола, и самом деле, отнюдь недешевого: а что поделать, времена такиепо одежке встречали!
Добрый, добрый камзол, поцокал языком висельник. Что-то в нем было не то чтоб уж очень опасное, скореегадливое, как у мелкого беса. Говорил «бес» то по-шведски, то по-немецки, а то и по-русскизапросто. Правда, по-русскис заметным акцентом.
Коли играть не хочешь, мил человек, так мы камзол твой и так заберем. А ну, сымай!
Вертлявый бес схватил Бутурлина за ворот и тут же получил то, на что и нарывалсясмачный удар в ухо!
Отлетев от удара в угол, висельник завыл и, выхватив нож, бросился на обидчика:
Пар-р-рву! Пар-режу-у-у!
Ох, какого он пытался нагнать страху! Выпучил глаза, орал а ножом-то размахивал зря Не надо бы так, это ж тебе нож, а не сабля. Да этот лысый чертне татарский мурза Касим-бей, знаменитый воин, с коим как-то схватился Никита Петрович где-то под Желтыми Водами не на жизнь, а на смерть. Вот тогда да, могло и нехорошо для Бутурлина кончиться а здесь же
Молодой человек давно уже углядел, с чего сей бритоголовый хмырь такой храбрый. Поддержка у него имелась, ага, уж как же без этого? Вон те двое, с игральными костяшками
Обманное движениедестреза! влево Удар лысому по руке Так отобрать нож илевой рукойв скулу! Получи, сволочина!
И сразу же, отправив незадачливого беса обратно в угол, Никита подскочил к игрокам одному сразу же сунул ногою в нос, второго схватил за шею, приставив острие только что отобранного ножа к горлу.
Мне терять нечего. Сунется кто, задавлю гниду!
Все эти слова молодой человек произнес без особой угрозы, спокойно. Правда, в синих глазах его сверкнула смерть. Бутурлин все же был человек служилый, и в воинском деле толк знал, иначе давно бы сложил буйную голову где-нибудь под Москвой или в дальних южных степях, гоняясь за разбойной сволочью поганого крымского хана.
Захваченныйкруглоголовый, с окладистою бородоюзасипел, дернулся.
Цыц, борода многогрешная! зло охолонил его Никита Петрович. Дернешьсяголовенку оттяпаю враз, не сомневайся.
Да я не и сомневаюсь, мил человек, бородач, похоже, не особенно испугался, видать, привычный был ко всему. Так, ясное делолиходей-разбойник!
Я просто спросить хочу, можно?
Ну, спрашивай, Бутурлин не спускал глаз со всех остальных. Впрочем, из всех сокамерников какую-то угрозу представляли, пожалуй, только эти троеигроки и лысый.
Ты где, мил человек, так воевать научился?
Где, спрашиваешь? не ослабляя хватки, лоцман сплюнул на пол. Да много где
У Португальца он учился, бросил кто-то в углу. Я точно помню.
У Португальца? как-то расслабленно пробормотал бородатый. Так что ж ты раньше-то молчал, человече? Ты его знаешь, что ли?
Сеньор Жоакин Рибейрушмой друг! молодой человек гордо выпятил грудь.
Так он и наш друг, как-то весело и совершенно по-доброму рассмеялся бородач. И друзья наших друзейнаши друзья. Так что, друг? Выпьем за знакомство да хорошенько закусим! А все обиды забудем, ага
Забудем, допустим хмыкнув, Никита Петрович убрал нож. А куда было деваться? Из сложившейся ситуации как-то надо было выходить. Иначе Иначе долго тут не продержишьсядашь слабину, задремлешь и все.
Так уж доверять ушлым сидельцам Бутурлин, впрочем, не собирался, ухо держал востро. Выпилида, водки из серебряной фляги, закусили холодной телятиной, луком с яйцами да краюхой хлеба.
Ты ешь, ешь, смеялся бородатыйзвали его, кстати, Карпом. Закусывай. И глазьями-то не зыркайтеперь уж не убьем! Коли ты у самого Португальца в дружках. Так ты лоцман, выходит?
Лоцман, лоцман.
Карп вдруг стал серьезным:
Тогда у нас, у всего опчества, к тебе предложенье будет.
О как! И у этих тожепредложение! Никита Петрович хмыкнул в рукав:
Медью свейской торговать предложите? В обход таможни.
Не токмо медью, неожиданно улыбнулся бородатый лиходей. Медькак пойдет. Главное, с нашей стороны, чтоб товар обычный, с вашей, тихвинской, ярмарки. Деготь, пенька, поташ.
Поташ? тут и Никита расхохотался.
Да хватит тебе ржать-то, обиженно протянул Карп. Дапоташ. Оно ведь кажется, мелочь. Но ежели этой мелочи много да беспошлинно Сговоримся?
Подумаю. Ежели отсель не на галеры выйду.
А и на галеры, так что с того? бородач хмыкнул и махнул рукой сотрапезникамчтоб дали флягу. Те, хоть и побитые лоцманом, особой вражды нынче не проявляли хотя и радушиятоже.
Главное, чтоб живым, сделав долгий глоток, вполне справедливо заметил разбойник. На галерах-то в шиурме, знаешь ли, тоже люди. И в профосах-палачахлюди же. Сбежать, поди, можно. Лишь бы не казнили тебя, мил человек.
А что, могут? молодой человек невольно напрягся. Я ж никого не убил!
И что с того, что не убил? Тут уж как судья. Как кости лягут Кто у тебя судья-то?
Не ведаю точно, Бутурлин почесал затылок. Какой-то Линдберг.
Карл Линдберг?! прощелыги разом переглянулись.
Карп покачал головой:
Тогда, верно, зазря мы с тобою сговариваемся. Законник Карл может и в петлю. Запросто!
Какой-какой Карл?
Законник, спокойно пояснил второй игрокЛазебя. Прозвище у него такое. За то, что не договоришься. Никак. Хотя иногда и тамкак кости выпадут. Вообще, он педантесть такое шведское слово. Вдовец. Любит свою дочку, а большеникого.
За разговорами не заметили, как за решетчатым оконцем под самым потолком поплыли зыбкие вечерние тени. Все ж август, хоть еще и тепло, а белые ночи закончились, темнело быстро.
Никита чувствовал, как веки его тяжелеют, слипаются, да и вообщевдруг сильно захотелось спать. Наверное, от выпитого а может, в водку-то и подсыпали что? С этих-то лиходеев станется! Хорошо бы и не спать вовсе, не смыкать бы глазда как выдержать-то? Хотя можно и по-другому: сделать вид, что спишь, а как подберется ктотак промеж глаз кулаком и ахнуть! С другой стороны, вроде как и некому подбираться-то. Самые лиходеитеперь друзья. Такие друзья, что никаких врагов не надобно. Что же
Покойной ночки, сотоварищи дорогие.
И тебе сладких снов, Никита Петрович!
Ишь ты«сладких слов»! Вот ведь прощелыги Неужто и впрямь так старого португальца боятся? А что же? Наверное, да, боятся. Боятся и уважают, сеньор Рибейрушчеловек непростой, тем более с таким прошлым с которым, верно, еще и не растался полностью.
Господине, хлебушек доедать не будешь? кто-то зашептал совсем рядом, едва только Бутурлин растянулся на соломе.
Вообще-то Никита Петрович собирался оставить с полкуска хлебушка на утро, чтоб новый день на пустой желудок не зачинать. Но раз уж так просят
Вытащив из-за пазухи хлеб, молодой человек выбросил в сторону руку: