- Они врут, - воскликнула, подходя к нам Кларетта, - а Альфредо так вообще женат.
- Был!Il dottore печально вознес глаза к небу.Его половина, с вечно слабым здоровьем, как раз три недели назад отдала Богу душу.
Говорят, что женщина, испытывая стремление к мужчине, заглатывает всяческую бредню, так и из Кларетты весь гнев совершенно внезапно испарился, а ее брат обратился к Учителю.
- И когда бы я мог этот подарок увидеть?
- Незамедлительно.
- Это что же, ты имеешь с собой столько золота?включился в разговор Гиацинтус.
Из выражения его лица следовало, что если бы он подозревал нас во владением такого количества золота, мы бы не пережили бы и одной-единственной ночи.
- Могу иметь, - сообщил Учитель.
- Что это за смешные увертки!
- Могу иметь, ибо я еще и алхимик. И если ты только выразишь согласие, еще сегодня осуществлю процесс трансмутации.
На дворе сделалось так тихо, что было слышно жужжание громадных конских мух, атакующих потных животных.
- С охотой поглядим, - сказал Гиацинтус, - но если ты только лжешь
- Если вы лжете - удвоил угрозу Ахилле, а его конь с поддержал ее тихим ржанием, - сам святой Михаил не сможет вас спасти.
- Дайте мне возможность проявить себя, уважаемые синьоры, и вы увидите эксперимент, который своими глазами видели лишь немногие.В голосе Учителя звучала удивительная уверенность.Мне будут необходимы лишь хороший очаг, пара кузнечных мехов, алембик для разведения тинктуры и глина для устройства формы. Обычно, все это я вожу с собой, но моя повозка осталась в долинах, и пока бы она прибыла сюда, нам бы пришлось кучу времени потерять напрасно.
- Мы предоставим вам все необходимое, - поте руки Гиацинтус.Всю жизнь мечтал увидеть что-то подобное.
* * *
Лично я оборотом дела был крайне изумлен, ибо о всех современных алхимиках, возможно, кроме только Парацельса и поляка Сендзивоя, il dottore выражался презрительно, утверждая, что в современные времена никто по-настоящему золота не произвел. И даже сам великий аль Джабар, совершивший в VIII веке множество знаменитых изобретений, присягал на смертном ложе, что с золотом у него ничего не вышло
- А Зосинос из Панаполиса?спросил я.Я читал, будто бы он располагал философским камнем, унаследованным от древних египтян.
- Этого мне не известно, хотя и считаю, что если бы античный мир умел превращать свинец в золото, римская империя существовала бы до наших пор.
А вот теперь, в полевых условиях, он один желал выполнить невыполнимое?
Еще ребенком я обожал бегать на небольшую площадь на задах il Duomo, где, как правило, показывали свое искусство иллюзионисты. От капитана Массимо я знал, что в их штучках никаких чар или магии нет, всего лишь ловкость рук и умение отводить внимание зевак. Несмотря на это знание, мне с огромным трудом удавалось установить момент, когда они осуществляли манипуляциюкогда я глядел им на руки, переставал обращать внимание на их глаза; глядя на глаза, терял из поля зрения ладони
Il dottore не желал выдавать мне своих планов. Возможно, и правильно, одно неуверенное движение, демаскирующий взгляд Перед событием он дал мне всего один совет:
- Делай все так, словно бы сам верил, будто бы то, что видишь, происходит на самом деле.
Совет был непонятен: эксперимент, даже если в нем скрывался какой-то шарлатанский фокус, приковывал чувства настолько, что не было времени распыляться. Учитель, разжег очаг и посадил меня возле мехов, чтобы я питал печь воздухом, в котором, по его мнению, находился некий элемент, возбуждающий пламя. Сразу же жара сделалась настолько страшной, что мне пришлось раздеться до рубахи, а пот стекал с меня словно жир с поросенка, которого вращают на вертеле. Краем глаза я видел, что Кларетта все время внимательно следит за мной, облизывая свои тонкие губы. Она вместе с остальными зрителями уселась кругом, в полутора десятках локтей от печи. Любопытство боролось с недоверием.
Когда огонь достиг воистину адской степени, il dottore вытащил два мешка и высыпал на стол перед собравшимися три горсти монет. То были медяки в самом паршивом состоянии: грязные, покрытые патиной и поломанные, которых не принял бы ни один уважающий себя ростовщик. Никакая серебряная (что уж там говорить о золотой) монетка не затесалась туда даже по ошибке. Мой Учитель набрал всю эту денежную чернь на лопатку, после чего засыпал все в большой горшок. Потом, бормоча про себя какие-то тайные слова, вытащил стеклянную бутыль и начал засыпать красный порошок, который шипел в огне, словно живое существо, брошенное на политую маслом сковороду.
- Это есть тинктура, в которой заключена суть трансмутации, - пояснил il dottore собравшимся.Некоторые называют ее философским камнем. Альфредо, давай, работай мехами, работай...
Я качал меха, уверенный, что все закончится нашей позорной компрометацией. Но не прошло много времени, как il dottore приказал мне прекратить накачивать воздух, затем поднял керамическое корытце и залил в форму золотистую струйку, словно бы перетопил сам кусочек солнца.
- Золото, золото!воскликнул синьор Петаччи, а Гиацинтус подхватил за ним: - Золото!
- Полей водой!приказал Учитель.
Я полил, и на момент все исчезло в клубах пара. После того il dottore щипцами подхватил золотой слиток и бросил его на стол к зрителям. Не нужно было быть ювелиром, чтобы сразу же узнать благородный металл.
- Дальше, давай дальше - требовал capitano.
На его омерзительной роже рисовалась безбрежная жадность, никак не подходящая человеку из высокого рода.
- Боюсь, что временно это невозможно.
- Да мы дадим тебе монет, сколько захочешь!заверяли все, пропихиваясь один перед другого, опьяненные видением неожиданного богатства.
- Дело не в монетах, а в тинктуре, - спокойно ответил на это Учитель, - с собой у меня имелся только лишь малый ее запас, делающий возможным эту вот презентацию
Лица у всех сделались жесткими, в глазах появился гнев.
- Но если хотите, я напишу своим слугам письмо, и не пройдет и недели, как они привезут мне столько ингредиентов, сколько ваша душа пожелает.
При этих словах гнев улетучился, а Гиацинтус воскликнул:
- Делай, как говоришь, и пока твои багажи не подвезут, оставайся моим милым гостем!и громко расхохотался.
"Черт, попали мы из огня да в полымя", - подумалось мне. Capitano не умел маскировать своих истинных чувств. Судя по его мине, мы никогда не должны были покинуть его имения.
* * *
Объяснение того, как произошла трансмутация, свидетелем которой я был, оказалось более простым, чем я мог предполагать. После возвращения в нашу комнату il dottore, убедившись, что никто нас не подслушивает, сунул мне в руку один из тех "медяков", который остался в его кошельке. Монета сразу же показалась мне более тяжелой и более мягкой, чем обычный габсбургский грош, когда же я поцарапал ее ножом, из-под грязи и патины выглянуло чистое золото.
- О Боже, неужто те медяки были из золота?
- А как же после расплавления они сделались бы золотом? Я всегда вожу с собой небольшой запасец препарированных таким вот образом монет. И не раз они помогали мне выкарабкаться из неприятностей, даже более серьезных, чем сегодняшняя.
- Но ведь теперь мы так же и остаемся под замком, - сказал я.И, что самое худшее, теперь следить за нами станут в два раза сильнее.
- Спокойно, Альфредо. Займись Клареттой, а остальное оставь мне.
У меня же не было никакой охоты на бывшую монашку, хотя она и простила мне неуважение и теперь водила за мной глазами, словно пес за куском колбасы. Чтобы заняться чем-нибудь полезным, я рисовал портреты обитателей замка, отсчитывая время до неизбежного провала.
Il dottore написал письмо и, даже не запечатав его, показал Гиацинтусу, чтобы у того не появилось никаких подозрений. Там было всего пара предложений, в которых он поручал Гогу и Магогу как можно скорее привезти весь запас двойной тинктуры. Нарочный должен был отвезти письмо в Монтрё, а затем служить нашим людям в качестве проводника.
Я понятия не имею, в чем заключалась суть всей уловки, ибо, как уже сказал, в волшебный порошок не верил, но был уверен в том, что мой наставник прекрасно знает, что делает.
Казалось, ничто не могло нарушить спокойствия Учителя, который вылеживался до полудня, а по вечерам с оживлением участвовал в пирах, ведя беседы на самые различные темы. А уж рассказчиком он был первоклассным, и умел говорить так, что все остальные за столом замолкали и, раскрыв рот, выслушивали его истории. В них он затрагивал самые различные темы К примеру, говоря о структуре преисподней, он приводил рассказ некоего человека, которого, якобы, знал лично, и который, по примеру Эмпедокла влез в кратер Этны во время извержения, пребывал там множество дней, утверждая, что добрался, якобы, до самой преисподней и видал там и дьяволов за работой, и муки осужденных навечно, а след от укуса трехголового Цербера на его ягодицах сохранялся до поздней старости. В другой раз ввязался он в обсуждение пророчеств, заключенных в Откровении святого Иоанна, названном Апокалипсисом, и сравнивал их с более новыми пророчествами Нострадамуса, из которых многие, такие как поражение Непобедимой Армады или же резня гугенотов в ночь святого Варфоломея, уже подтвердились, а вот другие, такие как европейская война, что должна была продолжаться три десятка лет или же обезглавливание британского короля палаческим топором, должны были случиться, еще до того, как пройдет половина столетия.