Я, наверное, не вернусь ночевать, тихонечко предупредил он супругу и домашних, сызнова одеваясь на выход после обеда, надо будет подёргать за кое-какие ниточки.
Чмокнув Марию Ивановну в уголок губ, опекун выскочил за дверь, догоняя адвоката.
Ма-ам, напомнила о себе Наденька, девочки к вечеру ближе на чай придут, ты не против?
Да помню, помню, отмахнулась та, Бога рада! Позавчера ещё предупреждала.
Ну засмущалась девочка, мало ли, вдруг изменилось што?
и глазами в мою сторону с видом заговорщицы.
Общественность будем поднимать, как только мать удалилась, горячечно объявила Надя, схватив меня за руку, ты знаешь, какие девочки у нас есть замечательные?!
Закивал ей с видом самым серьёзным и благодарным, хотя какая там общественность из гимназисток? Так почувствовать себя причастными к чему-то
и так стало вдруг стыдно этой своей снисходительной взрослости! Девчонки, да. Могут немногое, но ведь пытаются же! Пусть пока скорее моральная поддержка, пусть зато вырастут, по крайней мере, людьми не равнодушными.
Ох, Надя, обнял я её порывисто, как же мне с вами повезло!
Скажешь тоже, заалела она, оттолкнув меня слегка.
И неча обниматься, неожиданно выговорил мне Санька, пока Надя скрылась на кухне, отдавать горнишной распоряжения перед приходом подруг, с Фиркой вон
и как ухи заполыхали! Как засмущался!
Ну а если и да!? с тихим вызовом сказал Чиж, косясь на дверь кухни, Сейчас нет, а вот потом
Он окончательно засмущался, и я хлопнул его по плечу.
Хороший выбор, брат!
« Однако! думалось мне, Однако!»
И никаких больше слов и мыслей, только это словечко, да вся непростая ситуация с Санькой. Как-то оно всё сразу пошло, кувырком.
Туки тук! постучалась Надя в нашу комнату, Можно?
Заходи! отозвался я, поворачиваясь на стуле. Усевшись на стуле рядышком, она поправила подол платья и начала рассказывать, какие у них в классе замечательные девочки, и как они все как одна
Санька подвернув одну ногу под себя, сидел на кровати, делая наброски в альбоме. Всё как всегда, только теперь это видится совершенно в ином свете.
Выговорившись, Надя поделилась проблемой:
Творческий кризис, не идут рассказы о Сэре Хвост Трубой, и опечаленный вздох.
Бывает, покивал я с видом умудрённого старца, сделай перерыв.
Может быть, и сделаю, неуверенно пожала плечом девочка, явно не воодушевлённая предложением.
Или смени жанр, поменял я предложение.
Ну
Героя. Вбоквелл сделай.
А это как? заинтересовалась она.
Да тот же котячий мир, только вектор поменяй. Писала о героическом воителе с его кошачьими приключениями и боями за даму сердца, напиши теперь о ленивом и хитрожо
Надя хихикнула, стараясь удержать вид благовоспитанной девочки, не знающей столь низких слов, но получилось откровенно плохо.
хм, хитроумном, да! Хитроумном котячьем герое, сибарите, лентяе и я прищёлкнул пальцами, останавливая открывшево было рот брата. В голове вертелись идеи и сюжеты, и я отчаянно пытался не упустить их.
Гарфилд, выдохнул я, назови его Гарфилд!
Несколько минут я рассказывал пришедшее в голову, лихорадочно размахивая руками и расхаживая по спаленке. Надя уселась за стол, подвинула чернильницу и чистую тетрадку. Она агакала и быстро записывала, задавая уточняющие вопросы и время от времени грызя кончик пера.
Санька весь ушёл в рисование, и проходя мимо, я заметил ненароком в его альбоме забавную смесь набросков и лубка.
Звонок в дверь прервал эту идиллию.
Барышня! позвала Татьяна из прихожей, До вас подруги пришли!
Ой, да! вскочила Надя, Девочки!
Вслед за ней вышли и мы с Санькой, и ситуация разом стала почти светской. Весной ещё Наденькины подруги спокойно общались с нами, и лишь изредка тренировались в стрельбе глазами, а теперьбарышни! Внезапно.
Елена, наклонился я к руке, целую воздух над пухлой кистью, вы удивительно повзрослели за те месяцы, пока мы не виделись.
Девочка захихикала и порозовела, очень мило смутившись. Она не столько повзрослела, сколько хм, разъелась, став этаким миленьким поросёночком в гимназическом платье, и слова мои пролились умиротворяющим бальзамом на её истерзанную душеньку.
Ольга, склонился я в поцелуе над рукой второй девицы, пока Санька копировал мои действия, бормоча што-то вроде «Рад! Очень рад!», ещё немного, и за вами станут ухаживать красивые офицеры с самыми серьёзными намерениями.
Рано запрыщавевшая Ольга захихикала вслед за подругой, и мы переместились в гостиную, ведя беседу едва ли не светскую. Мария Ивановна бдила в углу над спешно вытащенным вязаньем, изображая из себя дуэнью, и одобрительно кивая в нужных местах.
Санька несколько подрастерялся, и некоторое время мне пришлось отдувать за двоих. Но потом ничего, брат оклемался и вполне себе светский лев прорезался. Львёнок.
Беседа текла своим чередом, и гимназистки делились уж-жасно революционными планами по возмущению общественности. Намерения их не простирались дальше оповещения знакомых о возмутительной, ужасно неправильной ситуации со мной.
Я послушно кивал в нужных местах, благодарил за содействие прогрессивную общественность в их лице. Общественность млела, чувствуя себя ниспровергательницами основ и почти взрослыми дамами.
К превеликому моему облегчению, объектом воздыханий я не стал. Слишком взрослый. Не годами, а скорее биографией.
Смутно понимаю, што в таком возрасте я для них примерно столь же романтичен, как персонаж приключенческих книг. И столь же книжен. Некто абстрактный, пахнущий типографской краской, и в чьей речи слышен шелест страниц. Образ.
Странным делом, тревожность и злость понемногу начали отступать при разговоре с девочками, и я наконец позволил себе поверитьвсё будет хорошо. Наверное.
Четвёртая глава
Опекун грыз мозговую косточку из щей, свирепо топорща усы, и чуть не урча по котячьи, весь отдавшись первобытному процессу насыщения. В эти минуты он как нельзя сильно походит на варварского вождя после кровавой схватки, и даже в глазах ещё не затухли красноватые отблески боя.
И манеры, да варварские. Ни в коем случае не свинячьи, а этакое дикарское благородство, с которым он обгрызает мосол и выколачивает из кости мозги. Вот как, а?!
На ково другово так и поморщишься с этакими ухватками, а у дяди Гиляя так аутентично и аристократично выходит, штоманеры и этикет. Просто варварские.
Наденька пока в гимназии, Мария Ивановна видывала супруга и не таким, а мы нас обгрызаньем мосла не смутить.
Супружница Владимира Алексеевича только голову рукой подпёрла, да умилённо наблюдает, как крепкие зубы мужа перемалывают хрящи.
Добавки? горлицей проворковала она, глазами изливая на него нежность и уходящее прочь беспокойство за лихого супруга, вернувшегося из удачного набега. И ведь ей-ей! Горят чьи-то там нивы и сёла. Пусть даже и метафорически.
Потом гляжу на опекуна, и такое себе сомнение берёт насчёт метафоричности! Этот могёт и вполне даже натуралистично. По заветам, так сказать, предков. Пращуров даже, из времён додревних, когда врагов привязывали за ноги к двум согнутым берёзкам
Добавки? повторила супруга вождя, не услыхав ответа.
У? варвар задумался, не выпуская из зубов мосол, Угу! И пирог есть?
Голос хриплый, сорванный, будто и впрямь на абордаж ходил, врубаясь во вражеские ряды и надрывая горло командами. Ну ли вражескую крепость брал, притом в первых рядах.
А ведь похоже! Была, драчка, ей-ей! Чуточку самую, но бережётся при движениях, и ссадины на костяшках об чьи-то зубы.
Рыбный, подхватилась Мария Ивановна, принести?
Энергичный кивок, и челюсти вновь заработали, а руки подтянули из хлебницы горбушку духовитого чёрного хлеба от Филиппова.
Натереть чесноком? поинтересовался я, и горбушка была впихнута мне в руки. Натираю спешно, щедро, не жалеючи злого чеснока, и сразуна! Только урчанье, да рвущие горбушку зубы, с наслаждением перемалывающие свежайший ржаной хлеб. И запах такой духмяный пошёл, такой внуснющий, што мы с Санькой не выдержали, да и по кусману хлеба, да чесноком его, и как навернули! А казалось бы, сыты.