нормально образование, да-с Могу уверить, что года за два-три сможем вывести вас на уровень, достаточный для сдачи экзаменов за прогимназию.
Э-э простите? Я как бы уже?
Што-с? подавился словесами Сергей Сергеич.
Сдал. За прогимназию, озадаченно морганье.
Простите? осторожно сказал Анатоль, снимая и протирая свои очёчки, как бы не те же самые, Вы хотели сказать «В» прогимназию?
Закончил экстерном.
Замечательно! воодушевился Сергей Сергеич, но как-то фальшиво, будто наличие у меня аттестата што-то ломало в ево планах.
Простите, залюбопытничал Глеб, и очкастый Анатоль с долговязым Сергей Сергеичем уставились на него с таким искренним недоумением, будто их младший товарищ и не говорил до этого дня, а не вашего ли авторства статьи Палестинского цикла?
Мои, соглашаюсь с ним, обхватив ладонями горячий стакан в подстаканнике.
Неожиданный поклонник стал выпытывать подробности путешествий по Святой Земле, а заоднобиографию.
английский, немецкий, французский, греческий, идиш, турецкий, иврит, арабский. Последние три не так чтобы и знаюскорее могу объясниться, но никак не вести учёную беседу.
Сергей Сергеич не мешает нашей беседе, вся его долговязая фигура напряжённо замерла в неудобной позиции, а в глазах прямо-таки мелькали мысли. И вот ей-ейраздражает ево мой успех, как есть раздражает! Были у нево планы на гонимого меня какие-никакие, а теперь через колено их ломает, приспособить пытается под факты. Нужен я ему, а вот он мне
волчий билет, отхлёбываю чай, так што с поступлением в гимназию и тем паче университет планов не строю.
Можно же и так учиться! горячо настаивает собеседник, Поможем емутак, Сергей Сергеевич?
Составить планы занятий, подобрать литературу, оживился тот, познакомить с интересными людьми.
А в глазах снова расчёт на меня, но не в мою пользу. Видно такоесвоеобразный холодок веет, и будто циферки мелькают. Я для негофункция, инструмент. Да собственно, как и товарищи, включая верного Санчо Анатоля.
Да собственно, уже, чувствую, фраза эта сегодня набьёт оскомину, гимназический курс математики и физики уже прошёл, занимаюсь теперь по университетской программе.
Думаю, в порыве откровенности делюсь с Глебом, по наступлению совершеннолетия, а может быть и пораньше, в Европе отучусь.
Выходит так, с грациозностью парового трактора вклинился в беседу Сергей Сергеичкак человек, искренне уверенный, што «право имеет», что власти не дают вам учиться? Вамчеловеку, который научился грамоте по вывескам, а через несколько месяцев уже разговаривал и читал на двух иностранных языках?
Киваю
Замечательно! он аж светится, но тут же спохватывается, То есть лично для вас, разумеется, скверно! Но ваш случай может и должен стать примером того, как царизм относится к простому народу! Примером того, как талантливые люди, не являющиеся представителями привилегированного сословия, не могут получить нормального образования!
Голос его гремит литаврами по всему трактиру. Видно, што человек не хочет сдерживать себяон из тех, кто готов всё и вся бросить на Алтарь Революции.
Вы должны стать нашем штандартом, Егор, он прерывает речь, хватая меня за руку и гипнотически вглядываясь в глаза, Сейчас, именно сейчас выступить против Самодержавия! Громко, ярко! Разумеется, мы проиграем, но ваш пример
На хуй!
П-простите что? Сергей Сергеевич неверяще смотрит на меня.
На хуй пошёл, пёс! меня ажно трясёт от ярости, Своей жизнью ты можешь распоряжаться, как хочешь, но никогда не пытайся играть чужими!
Штандарт, блять вцепляюсь руками в столешницу, потому какну очень хочется даже не кастетом, а ножомпо горлу. Так, штобы кровища веером разлетелась, знамя ему Должен! Я?! Для враговнет выше чести, как кинуть вражеский штандарт под ноги, а для тебя
Столешница прогибается под пальцами, а перед глазами у меняпелена кровавая.
как римского орлажопой на кол? Штандарт?! Пусть сдохну, но воодушевлю Пшёл, с-сука
Компания вымелась из трактира, как и не было, и я медленно опустился назад. Найдя взглядом полового, поманил его одними глазами.
Водки!
Седьмая глава
Пряча в серых глаза опаску, половой споро принёс водку и нехитрую закуску на подносе из разукрашенной жести. Запотевшая стопка водки, солёный огурец, одуряюще пахнущий травами и чесноком, и пара запеченных яиц с остатками золы на скорлупе встали на стол, споро обмахнутый полотенцем.
Решительно хватаю стакашок и
меня долго рвёт на выщербленные доски пола. Запах дрянной водки пробудил во мне всё, казалось бы, давно забытое. Сапожник с занесёнными кулаками, поглаживающий по бедру хитрованец с масляно поблёскивающими глазками
« Психосоматическое» выдало подсознание.
Ничево, вашество половой суетился с тряпкой, не показывая брезгливости, сейчас я ето Не извольте переживать, оно от волнения да-с никак не от водки! Да-с! У нас, бывалоча, и купечество захаживает, и никаких, знаете ли, претензиев!
Выхлестав остывший чай и прикусив огурец, я загасил-таки привкус желчи во рту, вытер рот поданным полотенцем и ушёл, к превеликому облегчению полового, оставив на столе серебряный рубль за беспокойство.
Завсегда, да-с кланялся он, рады-с Только прощения просимбез таких вот, как эти господа. Одни неприятности от таких, просим прощения-с Вам, стало быть, рады завсегда, а ентим господам мы заповедуем, да-с
Угукаю и выхожу из трактира, успевая краем глаза заметить, как половой, оглянувшись по сторонам, хлопнул украдкой оставшуюся нетронутой водку, и подхватив назад поднос с оставшейся закуской, заспешил на зады трактира.
Меряя шагами московские улицы, подставлял разгорячённое лицо дождю и ветру, перепрыгивал лужи и раз за разом переживал случившееся. Бабка это чортова и не важно, провокаторша это полицейская или так из верноподданных дур. Первая, так сказать, ласточка.
Глаза полицейского агента, обещающие скорую встречу старуха-гарпия, да р-революционные студенты с Сергеем Сергеичем Вождёнок, мать его!
Такие, ничтоже сумнящеся, приговаривают к смерти даже и собственных товарищейпо малейшему подозрению, за недостаточностью рвения, за пропажу пёсьей преданности в глазах. Не Революции им важна и тем паче не результат, а их место в Революции, строчки в учебниках, собственные бронзовые бюсты когда-нибудь потом, в светлом будущем. Фанатики, повёрнутые на идее и собственном величии. На идее собственного величия.
А ещё чахотошный! вырвалось у меня вслух, и я даже огляделся по сторонам, засмущавшись. Но, слава Богу, улица по непогоде пустая, и лишь редкие прохожие спешат, натянув шляпы и подняв воротники, да жмутся под козырьками и навесами дворники и разносчики, дожидаясь окончания дождя.
Вырвалось и вырвалось, но почему-тов голове занозой под ногтем застряло.
Точно! остановившись, прищёлкнул пальцами, и пошёл дальше, замедлив шаги. Личность психопатического типа, с болезненным самолюбием и я, обложивший его хуями а ещё страх, выметший всех четверых из трактира. Не простит! Не тот человек. И чахотка, то бишь не затаится, а может наотмашьздесь и сейчас! Просто штоб не одному помирать.
Тьфу ты! досадливо плюнув на растекающееся по пузырящейся луже конское яблоко, попытался убедить себя, штоерунда всё!
Но как-то не убеждалось. Такие вот Сергеи Сергеичи, они за всё хорошее против всего плохого, но как-то так выходит, што борьба их ведётся вроде как против самодержавия, а по сутис собственными товарищами. За место в иерархии стаи, за иное толкование священной для них идеи, за
и главное, падлы такие, не тонут! Как говно. Стреляют, утверждают приказы товарищам по движению, и живут, даже и с чахоткой. Только глаза гипнотически пучат, да речи произносят, свято уверенные в собственной нужности. А такие, как Глебпод пули полицейских, на каторгу, в тюрьмы.
Домой пришёл совершенно мокрый, пахнущий рвотой и почему-то псиной. Татьяна, приняв чуть не насквозь промокшую верхнюю одежду и обувь, споро унесла их сушиться, ворча и причитая.