15
Когда мы с Норманом обсуждали, как нам лучше пересечь Блю-ривер (такая же канава, как и Пото, только что вода не такая бурая), с нами случилась история.
Обоз наш плелся с черепашьей скоростью, а мы залезли в какое-то болото довольно далеко от дороги, и пытались понять, то ли нам это болото обходитьи тогда придется менять уже проработанную трассу, то ли лепить трассу, не обращая внимания на разлив речки. Воды там было курице по колено, больше сырости, чем луж, но кто его знает, как эта Блю-ривер ведет себя в течение года?
Надо было возвращаться на почтовую станцию и задавать вопросы, потому что вряд ли мы получим внятные ответы на ближайшей ферме. Мы уже разок пробовали, но обнаружили, что народ на фермах мало понимает по-английски, и даже если что понимает, то мы все равно не можем понять ответов.
И вот стоим мы такие озабоченные, водим пальцами по карте, а на нас из-за лесочка выезжает небольшой отряд. Ну как небольшой? Нам двоим хватило бы с запасом, вздумай они тотчас открыть огонь. Но стрелять не стали, вот добрые люди, а подъехали вплотную к нам, и один из индейцев спросил:
Кто такие? Что вы тут высматриваете вдали от дороги?
Halito, поздоровался я. Мы телеграфисты.
Норман медленно поднял руку и показал на свой нагрудный карман:
Показать документ, сэр?
Все в отряде несомненно были индейцами, даже тот, что с нами разговаривал, хоть у него и были каштановые волосы и более светлая кожа. Но широкие скулы выдавали родословную.
Покажите, разрешил светлокожий и добавил:пожалуйста.
Норман извлек из кармана блокнот с вложенным удостоверением и протянул бумагу индейцу.
Индейцы были одеты кто как, но воевали они на стороне Конфедерации: если у кого и была униформа, то определенно серая. Остальные обходились кто чем. Более молодые щеголяли раскрашенной кожей или обнаженными торсами, а чаще и тем и другим, у светлокожего тоже было по паре синих полос на скулах.
Самый старший по возрасту и, похоже, по рангу, был одет как офицер и джентльмен. Светлокожий, ознакомившись с удостоверением, протянул бумагу ему.
Действительно, телеграфисты, промолвил офицер, прочитав бумагу. А разве договора с правительством Соединенных Штатов на Индейской территории действуют?
Договор был заключен с фирмой «Вестерн Континентал», сэр, пояснил Норман. А эта фирма не имеет никакого отношения к правительству Соединенных Штатов. Ну, во всяком случае, официально, сэр.
В самом деле, согласился офицер, возвращая удостоверение светлокожему, а тот уже передал его Норману. Вы служили в Корпусе связи, лейтенант?
Да, сэр.
В Арканзасе?
Нет, сэр. В Вирджинии и Теннесси.
А вы? спросил офицер меня.
Я недавно прибыл в США и в войне не участвовал.
Из Англии?
Нет, сэр, из России.
Светлокожий проговорил, обращаясь к офицеру, но не сводя с меня глаз:
Эти чужаки так и лезут из своей Европы, как мухи.
Прошу прощения, сэр, ляпнул я, но индейцы тоже пришли в эту страну из России.
Все уставились на меня, даже Норман. А кто не уставилсятак, наверное, английского языка не знал.
Примерно двенадцать тысяч лет назад, объяснил я. Так считают ученые. Правда, тогда еще России не существовало. Из Сибири, через Берингов пролив.
Мистер Миллер склонен к несколько экстравагантным научным гипотезам, в пространство сказал Норман.
Офицер, поразмыслив, спросил меня:
Вы хотите сказать, что являетесь нам родичем по крови?
Нет, сэр, отозвался я. Россиябольшая страна, и в ней много народов.
Вот как, сказал офицер. Интересная гипотеза, сэр. Наши предки пришли в эту страну из-за Большой Воды, но я всегда полагал, что имеется в виду Атлантический океан или Мексиканский залив.
Это выдумки европейских ученых! презрительно скривился светлокожий.
Возможно, проронил офицер и обратился к нам:Удачи вам, господа.
Вам также, сэр, ответил Норман.
Мы проводили отряд взглядами, но только когда индейцы удалились на значительное расстояние, Норман с трудом выговорил:
Ты заметил, какая рубаха была у парня на серой лошади?
Традиционная, ответил я. Красивая и оригинально украшенная.
Оригинально? Норман уставился на меня круглыми глазами.
Ну да. Узоры, орнамент, бахрома. Я еще задумался, из чего они такую бахрому дела я осекся. До меня дошло, что это за бахрома.
Попозже Джейк сказал, выслушав рассказ об этой встрече:
Цивилизованные-то они цивилизованные, а как скальпы резатьих учить не надо. Само собой вспоминается, когда случай выпадает!
16
Незадолго до последней станции на Индейской территории, когда мы уже въехали на земли чикасо, нас догнало письмо от начальства: «Вестерн-Континентал» прислал депешу телеграфисту из Форт-Смита, а тот записал письмо на бумагу и переслал его с оказией нам. «Оказия» звалась миссис Грэм, и с ней была связана история, которую стоило бы описать в отдельном романе. Но поскольку любимый писатель Нормана капитан Майн Рид сейчас находится в Англии, а я книжищу в духе «Унесенных ветром» не потяну, излагаю ее кратенько.
Жил да был сержант Джеветт из 32 пехотного полка Айовы, и попал он в плен. Повезло ему: узилищем ему стал не зловещий Андерсонвилль, а лагерь Форд около города Тайлер, Техас. Как мне говорили, этот самый лагерь Форд стал крупнейшим лагерем для военнопленных к западу от Миссисипи: через него прошло около пяти с половиной тысяч военнопленных. Впрочем, об условиях содержания северян в этом лагере нельзя рассказать никаких особых ужасов, потому что заключенные в него люди страдали, похоже, в основном от скуки.
По здешним представлениям пять тысяч человекэто уже довольно большой город, а делать жителям в нем было нечего, разве что благоустраивать свои жилища. К концу войны лагерь Форд некоторые остряки обзывали «вигвамный мегаполис». Одним из развлечений было копание подкопов из лагеря. Пленные выкапывали ход, убегали, стража ловила и водворяла пленных обратно, а ход закапывали подневольные негры. Не иначе как для развлечения в мае 1865 года из лагеря бежал и наш знакомый сержант Джеветт: пленных вот-вот должны были освободить, да большую часть уже и обменяли, в лагере осталось меньше двух тысяч человек, а охрана лагеря уже не сильно усердствовала, чтобы возвращать пленных обратно: им тоже домой хотелось побыстрее.
А вот во внешнем мире развлечения были другие; там бушевала гражданская война со всеми ее проявлениями, в том числе и в виде бушвакеров и джейхоукеров, с линчеванием политических противников, с вешанием и сжиганием негров, а также борьбой с дезертирством. Вот и наш сержант Джеветт наскочил на отряд бушвакеров, а поскольку одежонка на нем была серая, какую раздобыть сумел, у него строго спросили, какого черта он дезертирует. Джеветт все и рассказал: и про лагерь, и про побег, и про то, что пытается пробраться к своим. И можете ли себе представить, люди вошли в его положение, дали лошадь да еще миль двадцать сопровождали, чтобы он смог миновать самую опасную часть пути. Одолженную лошадь лейтенант Грэм, командир отряда, попросил отдать жене, которая проживает около Ван-Бюрена.
Вот он и прибыл в Форт-Смит за несколько дней до нашего отправления, и эту историю мы прочитали в газете «Новая эра».
А вот теперь мы своими глазами увидели продолжение этой истории: получив лошадь, миссис Грэм допросила сержанта Джеветта на предмет, где застрял ее муженек, села на лошадь и отправилась возвращать заблудшего мужа под семейный кров, захватив по дороге письма до Техаса, в том числе и для нас. Уж не знаю, каков ее муж, а миссис Грэм показалась мне решительной особой, вполне способной командовать лейтенантами, останавливать на скаку мустангов и входить в горящие вигвамы. Ей бы очень пошли джинсы и косуха, но одета она была точно так, как одевались в Форт-Смите все женщиныс множеством юбок, шалей, в каком-то порыжевшем от дорожной пыли капоре поверх чепчика; правда, под юбками у нее для удобства были надеты мужские штаны, но это становилось видно, только когда она садилась на лошадь. Не было ни малейшего сомнения в том, что мужа она своего найдет, и никакие бушвакеры и джейхоукеры, а также индейцы разной степени цивилизованности ей в том не помешают.