Однако вместо письма из Франции или Австрии в дом пришло письмо вовсе из России. Очень странноев нем какой-то промышленник предлагал весьма еще молодому инженеру должность главного инженера какого-то только что выстроенного завода, а предлагаемый оклад жалования мог бы навести на мысль об опискене будь сумма написана еще и прописью. К письму было еще и приложение: оплаченный билет в русский город Царицын (и обратно) промышленник прямо предлагал в своем письме ему не особо верить на слово, а приехать и все увидеть своими глазами
Методий увидели теперь вот уже почти два года он занимался выпуском очень хитрых машин. Завод, правда, был не очень большойно достаточный для того, чтобы свое прежнее место работы он стал называть именно "мастерской"несмотря на скорее всего все еще висящую над воротами табличку с надписью "Ремонтен Завод". И Мефодийтак его теперь звали "на русский манер"счел бы свой завод уже большим, если бы у господина Волкова он не повидал то, что последний называл именно "большим заводом".
Но Мефодия малость завода не расстраивала: как тут говорят, мал золотник да дорог. Выпускаемые машины почти все отправлялись в далекую Америку, иэто инженер Теохаров знал точново всей Америке никто не смог построить что-то подобное. А это наполняло инженера гордостью, поскольку машину он сам и сконструировал. Ну, почти сам, господин Волков довольно подробно рассказал, как ее конструировать но Мефодий твердо знал: от общего описания до "живой" машины путь весьма долог и сложен, и этот путь он прошел сам.
Целикомс первых набросков на бумаге и до придумывания приспособлений для изготовления разных деталей. Ну а то, что наладила горничная господина Волкова, можно было и иначе сделать. Чуть дороже возможно, но это Мефодий сделать сумел бы. Впрочем, все это было уже неважно: завод работал и каждый божий день строил по пять машин, а иногдаправда, пока еще не частополучалось построить даже шесть. И сейчас, когда он послал господину Волкову письмо с предложением заказать еще один станок, с помощью которого можно будет увеличить производство до семи машин в день, он чувствовал себя творцом.
Правда, ответное письмо было более чем кратким: "Очень вовремя, господин Теохаров, я вас жду завтра в конторе в час пополудни", но вне всяких сомнений доказывало, что господин Волков мастерство инженера Теохарова оценил высоко. Только вот насколько высоко, Мефодий, отправляясь из Саратова в Царицын, и предположить не мог
"Мустанги" в Америке очень успешно пошли по три тысячи долларовиз которых две были чистой прибылью. У меня была идея сначала объявить цену "неподъемную", а затем объявить "распродажу"но не получилось: народ на новые машины и по трояку в очередь выстроился. Вот только в штуках их уходило всего по паре тысяч в месяцтоже прилично, но хотелось, конечно, большего. А большего не выходилои все по той простой причине, что больше выпускать их не получалось. Лихачев и так делал все, что могкак и Степан Андреевич на моторном заводе в Ярославлено оба они прыгнуть выше головы были не в состоянии.
Завод в Царицыне по-прежнему выдавал на-гора "Муравьев" и "Осликов"но и тут роста выпуска пока не случилось: некому было выпускать больше. Народу, конечно, на заводе прибавилосьно прибавилось и работы: кроме всего вышеперечисленного завод делал во все возрастающих количествах "ГАЗ-69".
Не "Чайки"их выпуск тоже сильно отставал от спроса, но удовлетворять этот растущий спрос не было никакой возможности. Потому что весь рост производства сосредоточился на простых "козликах", без "кожаного салона", без полированной панели приборовпростых армейских машинах, зато с "настоящими" моторами. Ведь именно их мне не хватало больше всегону не на руках же таскать пушки? Но несмотря на втрое более легкий мотор получился "козлик" у меня гораздо тяжелее "Чайки"потому что кузов для него делался из пятимиллиметровой никелевой броневой стали, выдерживающей выстрел из винтовки в упор.
Эти машинки (вместе с "прицепами") поехали на Дальний Восток мелкими партиями ещё с прошлой осени, а в марте тысяча девятьсот третьегокак только в Ростове прошел ледоходи поплыли, причем партиями более крупными. Для хранения этого богатства в Дальнем были выкуплены несколько участков, на которых согласившийся, наконец, с моим предложением Семенов поставил многочисленные (землебитные, на скорую руку выстроенные) "артиллерийские парки". Мои личныену не запрещает русский закон пушки в личной собственности иметь! И Алексеев не возражал: все же я его довольно неплохо понимал в "прошлом прошлом", и письмо, которое Юрьев вручил Евгению Ивановичу, последнего полностью успокоило.
А вот новенькие семидюймовые пушки (которые и были сделаны на новых чаевских "монструозных" станках Рейнсдорф умудрился продать Армии (причемконкретно Алексееву в Порт-Артур). Он придумал, как в литой ствол запихивать сварной (!) лейнер, причем запихивать его через казенник, и пушка получилась дешеваяпо семьдесят пять тысяч за штуку (то есть немногим дороже стоимости металла). А лейнер стоил вообще тысячуи хотя его хватало от силы выстрелов на двадцать, его прямо в бою можно было заменить за пятнадцать минут. Владимир Андреевич даже успел продемонстрировать пушку Артуправлению и заручиться их поддержкой. Ну а Евгений Иванович Алексеев, которому на оборону не хватало ни денег, ни собственно артиллерии, две дюжины таких пушек и заказал правда в кредит. Надеялся вскоре расплатиться: все же денег он пока получил треть из "выделенных" царем и все еще ждал, что и остальные денежки поступят
Я-то знал, что Витте эти деньги давно укрално армии пушки можно и подарить. Не разорюсь: когда Россия победит японцев, денежки вернутся ко мне сторицей.
Ну и главным даром от меня русской армии в Квантунской области стали две "стандартных" электростанции по шестьсот пятьдесят киловатт и две башни с прожекторамитакие же, какие стоят на стадионах постсоветской России. Башни были стальные, разборные, а прожекторас дуговыми лампами по три киловатта. И сорок прожекторов, стоящих на башне где-нибудь на Тигрином полуострове, вполне прилично освещали ночью море чуть ли не до самого горизонта: с "фонариком" в сто двадцать киловатт можно было ночью за километр книжку читатьпричем спрятавшись под одеялом. А заодно на Машкином стеклозаводе освоили выпуск боросиликатного стекла, из которого были изготовлены охлаждаемые водой линзы прожекторов.
Последним же "подарком"в тысяча девятьсот третьем году последнимстали две "бронелетучки". У янки были закуплены шесть трехосных вагонных тележек (они такие использовали на металлургических заводах на ковшах для перевозки расплавленного чугуна), и на них были собраныиз полудюймовой (и опять американской) брони в три слоя двадцатиметровой длины корпуса с тремя "ступеньками", спереди и сзади. А на каждой ступеньке были поставлены вращающиеся башнис теми же двухсполовинойдюймовыми пушками. В движения эти "летучки" приводились парой "ярославских" дизелей и вид у них получился "очень грозный".
Поначалу экипажи были моими, но Алексеевпо моей просьбесоставил уже армейские, из моряков, и была надежда, что к зиме своих людей у меня получится вернуть к мирной работе. Например, занять их на строительстве десантных корабликов
Мне от всей этой войны был нужен только один "приз"Итуруп. Точнее, не весь Итуруп, а тот маленький кусочек острова, на котором водится рений. Двадцать тонн рения любую войну окупяти поэтому Ярвинен с Дальбергом во Владивостоке на новом судостроительном начали массово строить траулерыхорошие, настоящие траулеры, чтобы рыбу ловить. Правда, на них предусматривалась установка (при необходимости) "автоматической пушки Дальберга", но, надеюсь, все же рыбой они будут большую часть времени заниматься. Чего там японцев-то на Курилахполторы тысячи? А кроме Курил мне ничего от японцев не требуетсяпросто чтобы эти Курилы забрать, Россия будет обязана победить.
И победитк чему я усиленно готовился.
Осенью тысяча девятьсот третьего в Царицын наконец приехали два "деда": Курапов и Женжурист. Николай Ильич с большим интересом ознакомился с моими волжскими причаламипосле чего честно сказал, что "для моря такие сооружения непригодны в принципе"и занялся составлением своих предложений по данному вопросу, хотя сама идея бетонных дебаркадеров ему в целом понравилась. А Николай Петрович вновь приступил к планированию строительства Волго-Донского каналаи, к моему удивлению, проект этот принципиально отличался от прошлого. Точнее, рассмотрев "мои" предложения по проекту, Женжурист их раскритиковал и объяснил (причем весьма аргументировано), почему "так делать нельзя":