Первая партия новых автомобилей (понятно, что под названием "Мустанг") добралась до Филадельфии двенадцатого июняно я к этому был уже непричастен. Точнее, был по уши занят совсем другой работой
В конце апреля меня посетил представитель жандармерии, причем не местнойпо мою душу приехал ротмистр аж из Петербурга. С "настоятельной просьбой посетить в удобное для меня время" нового министра. Причем лично, а удобное для меня время ограничивалось неделей. То есть можно было сразу выехать, а можно и до завтрашнего утра поездку отложить
Причина была в общем-то ясна: некий экс-студент все же застрелил Дмитрия Сергеевича. И ротмистр не стал скрывать, что особый интерес ко мне со стороны Вячеслава Константиновича связан с высланным мною письмом с предупреждением о покушении. Которое Иванов сразу, как получил, отправил фельдъегерской связью в столицуи которое фон Плеве нашел нераспечатанным в канцелярии. Ну того, кто письмо не распечатал, жандармы уже нашлино у министра возник закономерный вопрос: а я-то откуда знал?
А я и не знал. То есть знал, но давно и прочно забыл. Поэтому в письме указал неправильную фамилию покусителя, и дату поставил неверную. Но обстоятельства покушения были указаны довольно точнои это вызывало некоторые подозрения
Ну от подозрения я заранее "освободился": с собой я захватил "полученное из Америки" письмо от "охранника Изумрудного Города", который якобы слышал разговор о покушении в очереди в парк. Отсюда и все "неточности": по легенде этот охранник был "сыном русскоподанного" и языком человеческим владел неважно. Отмазка прокатилаи с Вячеславом Константиновичем мы расстались очень по-дружески, тем более что в разговоре зашла речь и о Янжулес которым фон Плеве уже несколько лет не виделся. Потому что, оказывается, смутные подозрения у жандармов вызывало и мое "уж слишком социалистическое" хозяйствоно ссылка на Ивана Ивановича все объяснила. Да и результатами "учительского эксперимента" Вячеслав Константинович заинтересовался. Так что прощались мы тепло, и я даже пообещал сразу сообщать министру обо всем важном, что мне доведется так же случайно узнать
И уже закрывая за собой дверь в кабинет, я вдруг об этом "важном" вспомнил.
Вячеслав Константинович недоуменно посмотрел на менявроде уже поговорили, а я снова вхожу. Но недоумевал он очень недолго:
Извините, господин министря постарался с первых же слов официальным обращением подчеркнуть, что вовсе не новыми воспоминаниями об Янжуле решил вдруг поделиться. От волнения сказать забыл Через месяц в Полтавской губернии запланирован бунт, в котором предполагается задействовать до сорока тысяч крестьян. У вас есть стенографист?
Странная штукапамять. Следующие минут сорок я как будто с листа читал материалы расследования, которое министерство провелоили проведетв следующие два года. Имена, пароли, явки нет, конечно, все же только некоторые имена, места бунтов, привлекаемые силыно и этого, думаю, полиции хватит. И пока я все это говорил, фон Плеве смотрел на меня с все возрастающим недоумением и одновременно с восторгом. А когда я закончил, поинтересовался:
Вы ваши книги всегда так пишите? Расшифровку стенограмм вам отдать или сразу издателю выслать?
Да, терпения нынешнему министру не заниматькак и чувства юмора
Можно и издателю, только не сразу. Подводы для вывоза зерна большей частью уже наняты, водка безакцизная в шинки завезена, так что труда большого проверить сказанное мной не составит. И пока не спрашивайте, откуда мне все это известно вот когда все это будет известно и вам, тогда и поговорим поподробнее. Еще раз извините, что отнял у вас столько времени.
В Петербургев ожидании проверки предоставленной полиции информациия провел еще две недели. И за это время встретился и пообщался еще с тремя давно знакомыми лицами. С "дедами", но хоть какой-то интерес мои предложения вызвали лишь у Курапова и Женжуриста. А Рудакова вообще в городе не было Ну да время терпит.
Потому что строить, допустим, канал "Волга-Дон" было уже поздновато: голодающие крестьяне заканчивались. А для Семенова фронт работ еще не готов был. Но мы и договорились, что старики "где-нибудь в мае-июне" постараются выбраться ко мне в гости. А пока "фронт" готовили Юрьев и Владимир Андреевич Рейнсдорф. А с ними и еще несколько человек несколько тысяч человек.
"Артиллерийский завод" исправно выдавал по пять "пушек-гаубиц" в суткималеньких, легких и очень недорогих. Которые могли стрелять пятикилограммовым снарядом на целых восемь километров. А чтобы эту возможность реализовать, был выстроен еще один заводик, который к каждой сделанной пушке делал по сто двадцать снарядов. Маленький заводик, на нем и рабочих-то было всего три десятка человек, и вообще он числился как "механический цех ядохимикатного завода". Поэтому шестьсот снарядов в день и делалосьно это лишь пока.
А Владимир Рейнсдорф вместе с несколькими своими инженерами придумал какую-то совсем уже "вундервафлю", и, похоже, Евгения Ивановича тоже "заразил" своим изобретением: Чаев занялся постройкой какого-то монструозного станка. Довольно недешевого, но на мой вопрос, насколько будет оправданный такая трата денег, мне и Рейнсдорф, и Чаев дружно ответили, что станок сам по себе будет гигантским шагом в технологиях металлообработки, и не к лицу мне из меркантильных соображений стараться остановить прогресс. Ну я и не останавливал
Да и не до "критики снизу" мне было: я готовился к прибытию "новых" специалистов. Через две недели Вячеслав Константинович снова попросил меня зайти в министерство, причем теперьдействительно в любое удобное для меня время. Разве что не глубокой ночью: сам он покидал службу часов в девять-десять вечера, меня же попросил предупредить лишь в том случае, если мне "будет удобно" заявиться еще позже. И не сомневаюсь, что ждал бы меня и в полночьработал он героически, иначе и не сказать. Но все же мы встретились во вполне дневное время, и на последовавший вопрос министру был дан "честный" ответ:
Я же на прокорм рабочих зерно большей частью покупаю, в том числе и в тех краях. А у меня работает бывший армейский ревизор из финансового управления, Сергей Игнатьевич Водянинови он всякие махинации носом чует. Когда сразу после уборки хлебов сотни мужиков отправляются гужевым ходом из-под Полтавы в Житомирэто странно: чугункой и быстрее грузы возить, и дешевле. Ну а найти и поспрашать тех мужиков за кружкой самогонадля Водяниновских закупщиков дело вообще плевое
Ну что же Не ожидал, право слово не ожидал, что у вас так все серьезно поставлено. И огромное вас спасибо, я теперь у вас в должниках
Вячеслав Константинович, чтобы не оставлять вас должником, я попрошу у вас мелкой услуги. Тут есть пара толковых специалистов, которыепо юношеской глупостиувлекались вредными идеями. Увлечение у них давно прошло, а в Россию ехать они боятсятак нельзя ли, в порядке, так сказать, исключения, объявить для нихи только для нихма-аленькую амнистию. Под мою полную гарантию, что они никогда больше вредным увлекаться не будут. Разве что иногда по маленькой, но и то не допьяна
Я так и знал
Нет, я заранее просить вас об этом и не собирался, это у меня только сейчас вдруг подумалось. А какие они специалисты и сколько пользы от них России будетэто вы сейчас сами и поймете. Я вам лишь имена скажу
Глава 10
Когда мастерская по ремонту судовых котлов в Варне, на которой начинал свою трудовую биографию инженер Теохаров, из-за кризиса закрылась, Методийбезуспешно попытавшись найти хоть какую-нибудь работу на родинесобрался эмигрировать. Не навсегда, а только чтобы пережить тяжелые времена. Вариантов, с помощью приятелей, удалось найти сразу два: в Линце помощником мастера цеха и в железнодорожной мастерской в Орлеане. Правда и там, и там оклады были совсем не инженерными, но на жизньесли жить достаточно скромнодолжно было хватить. Выбора-то особо не было, Злата носила под сердцем первенцатак что единственное, что держало семью Теохаровых в Софии (куда они переехали в дом к тестю), было отсутствие письменного подтверждения о приеме на должность.