Я сама раздену тебя да
* * *
Иванна обещала навещать своего благородного спасителя. Именно такими словами именно так и сказала. И смотрела при этом так Словно кошка на сметану! Влюбилась, что ли? Если так, то зря! Не можно солдату жениться, никак не можно. Иное делопросто любовь как, к примеру, у многих с какими-нибудь маркитантками, точнее, с теми веселыми девицами, что к маркитантам всегда прибивались и таскались этаким обозом следом за армией. А что? Всем хорошо. А кому-то даже и приятно.
Как раз к маркитантам Ляшин свою зазнобушку и устроил. К знакомому валашскому торговцу дядьке Влаху.
Помощница нужна, да, сидя у себя в кибитке, важно кивал Влах. Знаю, твоя дева. Для тебя, Алексий, и делаю. Уж придержу, будь уверен. Ай, вахкрасивая цыпочка! Только вот тоща больно! Может, откормить?
Да делай как знаешь Только девку не забижай.
Что ты, что ты! Как можно?
Ну, а с другой стороны, если уж рассуждать всерьезкуда было Иванне-бедолажке податься? Ни кола у нее, ни двора, ни родичей. Ну, куда ее? В служанки? Так это еще надо хорошо поискатьк кому? Да и возьмут ли приблуду? Да и своенравной оказалась красотка, сказала: рядом с тобой хочу быть! И буду. Как отрезала, вот так-то!
Ляшин расчувствовался и даже подарил девчонке серебряный перстень из захваченных в Туртукае трофеев. Перстень, конечно, оказался велик, и девушка таскала его на бечевке, на шее. Вместо креста, которого у нее и не было, потому как и не могло бытьу турок дева жила, в наложницах.
Этакому своему приобретению Алексей, с одной стороны, был радесть кому постирать-приголубить, а с другойэто же ответственность на себя взял. За человека, коего, честно сказать, первый раз и увидел.
Правда, вновь свидеться с Иванной в маркитантской кибитке капралу как-то не довелось, совсем неожиданно в судьбе его произошел поворот круче некуда. И поворот, мягко говоря, не очень-то доброго свойства.
Возвращаясь от маркитантов, Ляшин вдруг услышал звуки ударов. Словно ярмарочные бойцы лупили друг друга по мордасам!
Так ведь и лупили. Вернеелупил. Недалеко от реки, на неширокой лужайке, поросшей рябиною и черноталом, бывший подпрапорщик и старый недруг Алексея Иван Хлудов адски лупил по лицу привязанного к дереву мускулистого мужика лет тридцати, темно-русого, с небольшой бородкой и белесым шрамом на левой щеке. Похоже, то был пленник.
Лупил да приговаривал:
Вот тебе, сволочь, на! Получай. Думал, не отыщу? Думал, скроешься?
Правая рука несчастного была перевязана окровавленною тряпицей, из разбитого носа рекой текла кровь, заливая рубаху и широкие янычарские штаны.
Что это вы, господин Хлудов, творите? не выдержав, вступился капрал. Для экзекуций у нас профос имеется.
И что тут у вас?
Кроме Ляшина, к маркитантам наведывался и капитанротныйи с ним еще четверо офицеров. Они тоже полюбопытничали, заглянули на звуки ударов, на разговори тут уж, волей-неволей, а пришлось бывшему подпрапорщику утихомириться. Деваться некуда, господа офицерыэто вам не капралдалеко не пошлешь. Пришлось оправдываться.
За дружбана своего! За Петрякова Самсона. Эта падаль турецкая чуть руку ему не оттяпала! Ятаганом.
С пленными извольте вести себя соответствующе!
Ротный и вообще-то к понятию чести относился нервноза то и был сослан, за дуэль. Да и Хлудова недолюбливал
Турка господа офицеры забрали с собой, к другим пленникам. Хлудов же на Алексея обиделся, затаил зло. Да и черт с нимпущай зубами скрежещет, авось, до корней сточит!
Ай, вай, что, Алексей, случилось? вынырнул из кустов дядька Влах. А я ведь за тобой. Не ты потерял?
Торговец держал в руке треуголку.
Ну, точно моя! схватился за голову капрал. Вот ведь, растяпа!
Иванна-дева смеялась. Сказалаточно, ты забыл. Сказала догнать, вернуть. Заботливая, ага! Верной твоей служанкой будет. Жаль, тоща, а таккрасивая, вах! Э-э, откормить бы Округлилась бы, совсем бы справной стала, да.
Спасибо, дядько, за треуголку. И Иванне благодарность мою передай.
Та сам передашь, когда будешь, пригладив рыжеватую бороду, засмеялся валах. Э! Думаю, ты уже завтра придешь? Или сегодня к вечеру, нет?
Да ну тебя, дядько.
А это кого же повели господа офицеры? Что за парень такой со шрамом? Соглядатай турецкий, поди?
Да пленный.
А-а
* * *
Ночью пленник бежал. А поутру в побеге обвинили Ляшина. И обвинителем выступил Хлудов. Мол, давно приметил, как оба сговаривалиськапрал и тот, со шрамом. Видать, турок денег пообещал, вот господин капрал и прельстился. Случаев такихсплошь и рядом.
Ах ты ж, сука
Тут как тут и свидетели! Видели, как Ляшин около подвала с пленниками ошивался Так ведь и вправдумимо проходил, искал одного каптенармуса.
Еще и ротный, и господа офицеры
А помните, господин капитан, вчерашний случай! Это ведь капрал за турка вступился, как за брата родного. Я тогда и подумалс чего? Теперь ясно, с чего.
И, самое страшное, в подсумке Ляшина нашли деньги. Турецкие серебряные монетыакче.
Думаю, это еще не все, зло щурился Хлудов. Думаю, это задаток только.
При таких раскладах пришлось полковнику Батурину поместить господина капрала под арест. До полного выяснения всех обстоятельств.
Капрала разоружили, велели снять портупею, да отвезли на подводе в сарай, в соседнем селении все у той же реки Арджеш. Рядомпочти в таком же сарае пленные турки сидели. Не простыеиз числа господ офицеров все.
Ну, некому заступиться было! Суворов далеков лазарете, друзья же верные несли караульную службу. Вместо Ляшина Никодим Иваныч был начальником караула назначен. В вину своего боевого товарища они, конечно, не верили, только сделать ничего не могли. Вести расследование поручили ротному, капитану. Да что там и расследовать-то было? И так ясно все. Свидетели есть, доказательстваденьгиимеются. Так что увы, увы