Агась я отвлёкся, дав распоряжение одному из техников, работают все, но по-разному. Однина взлёт-посадку, согласно расчетам, хороши.
А это как? быстро перебил Владимир Алексеевич по репортёрской привычке.
Короткая взлётная и посадочная полоса.
Ага, ага
Другие планируют лучше. Ну и так всего по чуть-чуть. Примеряюсь, какие модели поинтересней, да какие по нашим условиям проще сделать.
А это што? нагнулся он к широкой трубе, трогая лопасти вентилятора.
Аэродинамическая труба. Так себе труба, если честно за неимением лучшей. Помещаем сюда модель самолёта, и начинаем обдувку.
Ага, ага впечатлён, он уселся на верстак, сщёлкнув с него предварительно большого жука, угрожающе растопырившегося на дощатой поверхности, не ожидал, если честно. Думал почему-то, што ты творишь этак по наитию, а тут всё такое научное.
Ну я перехватил его взгляд на доски, исчерченные формулами, чертежами и набросками, вернее будет говоритьпытаюсь.
Што там с двигателем?
Доводят до ума, присаживаюсь рядом, привалившись к плечу и прикрывая глаза, в паровозных мастерских хорошие инженеры и рабочие, но есть, как говорится, нюансы. Марки стали, закалка и прочее.
Хм его рука нерешительно взъерошила мне волосы, отчего меня совсем зажмурило, как когда-то в далёком-предалёком детстве, а чем тебе старые двигатели не угодили?
Тяжёлые слишком, или ненадёжные, а чаще и то и другое разом.
А твой, значит, лучше? в голосе тщательно скрываемое неверие и надежда.
Угу, я зевнул, не открывая глаза, предварительные испытания двигателя проведены.
Вот так вот?! перебил он меня, За две неделиангар с десятками моделей, новый двигатель пусть сырой две недели?!
Не-а сперва, стучу себя согнутым пальцем по виску, здесь! Годами! А это так и не две, а три почти.
Он модели ещё в Одессе клеить начал, наябедничал Санька, в первый же свой приезд. И тетрадка там, в подвальчике, от сырости вся разбухла, а чертежи и расчёты в целости.
Была в Одессе, перебил я его, давно уже забрал, и расчёты эти так, филькина грамота, по большому счёту.
Ну тебе видней, согласился Чиж, я это просто к тому, што совсем даже не с ноля! Ночами иногдапроснусь, а он сидит с лампой, чертит, шепчет, волосы ерошит Думал, не вижу?
В Родезии, я чуть шевельнулся, устраиваясь на плече поудобней, и перевёл разговор, от летадл эффект скорее психологический.
Ну да, согласился дядя Гиляй задумчиво, всё и вся вперемешку, небольшими отрядиками.
Вот-вот! Отправил туда Тома и Ивашкевича, но мнится мне, они там больше негров пугают, да ещё координируют действия разрозненных наших отрядов.
Это не лишнее, пробубнил Санька рядышком, смачно зачавкав яблоком. Я не глядя протянул руку, и получил свою долю.
Не лишнее, но так На границе Капской колонии они нужней, вот пусть и летают, проверяют расположение вражеских войск, да тешут души бурских генералов. Пора им свои шишки набивать, да уверенности набираться. А я вот
Открыв глаза, захрустел яблоком и соскочил с верстака.
Чуть не забыл! Пойдём, потянул опекуна за рукав, и жестом театрального режиссёра открыл брезентовый занавес, отгораживающий часть ангара.
Какой-то он качнул пальцем конструкцию из реек и шёлка, ненадёжный нет?
Испытан, жму плечами, пытаясь удержать на лице скромное выражение, вдвоём с Санькой поднялись, и ничего нормально.
Это ещё мотор у нас даймлеровский, похвастался брат, принимавший непосредственное участие в создании аэропланачуйка у него на аэродинамику, тяжёлый, зараза! А так двести
Он оглянулся на меня
До двухсот килограммов груза, не считая пилота, поправил я, расплываясь в горделивой улыбке так, што ещё чуть, и морда пополам!
Владимир Алексеевич простецки присвистнул, уважительно оглядывая аэроплан.
Поэтому позвал?
В основном. Первый репортёр и всё такое
Первый засмеялся он, положим, всё ж таки ты!
Пусть второй, соглашаюсь с ним, слыша нотки сожаления, тоже недурно! И хочешь, научу потом пилотировать?
А он сглотнул, и взгляд загорелся безумной надеждой и Небом, очень!
Погладив аэроплан по обшивке, уже этак по-хозяйски, опекун вздохнул прерывисто, потянувшись всем своим сильным телом.
А ещё, продолжил я, дело такое мы Фиме Бляйшману подарок задумали ко дню рождения, и я было за всякую банальность взялся, но Саня сказалша! У человека и так всё есть, нужно дарить ему интересное! И
Мишка собрал трофейные клинки британских офицеров с самых-рассамых битв, Егор откуёт, а на мне украшение!
Ишь ты! удивился опекун, Сильно! А справитесь?
Я слесарь не из последних, жму плечами, а нехватку умения восполню избытком оборудования.
Угу а я тут каким боком?
За молотобойца постоишь?
Охотно, опекун подшагнул к тяжёлому молоту и сделал несколько уверенных движений такого рода, што мне на миг причудились на нём тяжёлые доспехи приходилось и за молотобойца.
Настрой сбился, но вот ей-ей, напишу! Как привиделось, так и напишу!
Кстати, остановился дядя Гиляй, опустив молот, меч, это канешно символично, но продумать бы этот символизм заранее! Как минимумгравировка в правильном стиле, а не мешало бы и поинтересоваться также, какие там клинки в Иудее в древности были. Есть соображения?
Эге ж озадачился я, вот это я лопухнулся!
Замотался, хмыкнул Санька, да и я хорош! Ладно решим. С Ицхаком переговорим, Фиру можно будет телеграммой спросить.
Телеграммой? Да в Палестину ещё ладно, не завтра дарить собрались, решим вопрос.
Почта, шеф! издали закричал молодой техник, Вам как обычно, целая пачка!
Вручив мне телеграммы и письма, он удалился, покосившись с любопытством на Владимира Алексеевича, я же стал разбирать почту.
От Сытина вскрываю письмо, требует продолжения «Африканских дневников» некогда. Лев Лазаревич, хм
Прибираю письмо в сторонку, компаньон по антикварному бизнесу поместил в письмо условные знаки, и нужно будет Отвлекаюсь на неуместные звуки
Санька рыдает беззвучно, кривя лицо над распечатанным письмом, и крупные слёзы падают на бумагу.
Исаак он зарыдал ещё горше, задыхаясь от горя, Исаак Ильич умер!
Пятая глава
Скрипнула старая дверь в сенях, в избе потянуло холодом, и малая Глашка, улыбаясь щербато, метнулась встречать деда, обтряхая веником липкий снег с валенок, да со спины, куда только могла дотянуться, сосредоточенно пыхтя.
Ишь ты ласково заулыбался тот в бороду, опуская голову вниз и глядя на свою любимицу, помощница растёт! Ну будя, будя
Войдя в избу, большак перекрестился привышно на бумажные иконы в красном углу, потемневшие от копоти и намоленности, и только затем скинул ветхий длиннополый тулуп, озабоченно погладив истончившуюся местами кожу. Эка досада полувека ведь не прошло, аккурат к свадьбе справили.
Эхе-хе ну, небось на мой век хватит, туды ево в качель!
Невестка споро подхватила тулуп и рукавицы, и без лишних слов разложила их сушиться на поддымливающей печи. Жена-старуха, прожившая с супругом больше сорока лет, поднесла корец кваса, шибающего в нос кислыми пузыриками.
Некрепок ить лёд-то уже, осушив корец, вздохнул большак, тяжко усаживаясь на лавку. Мозолистая пятерня его размочалила сивую густую бороду, а выцветшие от возраста глаза будто смотрят в лесок за речкой.
Надобно бы съездить украдкой, да нарубить, потому как дровишек в обрез, хучь плачь. Надобно бы, да лес барский! И лес, и речка, и со всех сторон таккуда ни ступи, а барское всё, помещичье! От крепости когда освобождали, так землицу нарезали, что сплошные неудобья мужикам достались, сталбыть! На поля свои проехать, и то через помещичьи земли, кланяться управляющему изволь, в ноженьки пади! А уж он-то не оплошаетнайдёт свой да барский интерес, ничем не погребует.
Хотишь там иль нет, а приходится через закон беззаконный переступать! То лесу, то и-эх, жистя! Перекрестившись, крестом смахнул с души грешные мысли, набежавшие невольно.