То же самое делаю я и в той игре, продолжала возвеличивать себя Мехен. Во-первых, ее название созвучно моему имени, во-вторых, игроки ставят на кон свои души, в-третьих, действие ее происходит на пути в Дуат. И когда одна из душ стремится попасть туда, именно я сопровождаю и оберегаю ее. Всем им приходится проходить путь между звезд, тот самый, которым каждую ночь передвигается Ра. Ведь с тех пор, как египтяне решили, что загробный мир находится под землей, души их не перестали устремляться к небу.
Я ведь не имею никакого отношения к египтянам, почему же ты появилась в моих видениях? перестав понимать, что происходит, журналист задал вопрос с недоверием.
Ты еще не чувствуешь, как взаимосвязаны все боги между собой, и конечно не понимаешь, что загробный мир един для всех, хладнокровно ответила Мехен. В конце игры ты увидишь свет, и победишь только в том случае, если не испугаешься его. В этом тебе и поможет развитая духовность.
То есть я сейчас нахожусь на пути к свету, и вокруг меня вовсе не океан, а небо? стал прояснять свой взор и разум журналист.
Ты прав, сказала Мехен, поняв, что ей наконец-то удалось зацепиться за его душу. Но почему ничего из того, что ты узнал от меня, тебя не удивило?
Потому что я уже принял с полной готовностью свой путь. Не знаю я только, с чего начать, с утихающей уверенностью в голосе произнес журналист.
Услышав это, Мехен ослабила свою хватку и отпустила его. Она поднялась над ним во весь свой гигантский рост и сказала тихим усыпляющим голосом:
Начни, прежде всего, с понимания того, что твоя душа всегда находится под защитой. Под моей защитой. И потому не обязательно прятать ее так далеко от мира и тем более от меня. Всю твою жизнь я оберегаю тебя и направляю на истинный путь, потому ты можешь смело доверять мне. Но твоя уверенность в знаниях не дает душе открыться и испытать всю полноту ее отчаяния, а ведь только это и даст тебе начать свой путь. Пойми, что щит материального ума тебе больше не нужен, и просто позволь себе принять свою душу без границ со всем, что она чувствует. Соедини себя с ней, стань ей, и ничто уже не сможет нарушить ваше единение.
Журналист, наконец, поддался змеиной магии и рухнул в бездонную тьму. Очнулся он как всегда в доме Морены.
Последние слова Мехен запомнились ему и сохранились, как его собственные мысли. Некоторое время спустя он смог перестроить свою жизнь согласно им, в результате чего его отношения с Мореной наладились до состояния глубокой привязанности. Они стали более свободно общаться и рассуждать на разные темы.
Ты ни разу не рассказал мне, почему решил стать журналистом, спросила Морена, когда они, как обычно, сидели за столом. Она знала, что спроси она об этом раньше, он бы не стал ничего говорить, но сегодня был совсем другой день, и потому ответ не стал себя долго ждать.
Мое решение было вызвано, прежде всего, тем, что я желал установить непробиваемую стену между собой и другими людьми, тихо и бесстрастно начал свой рассказ журналист. С детства я любил изучать историю древней Руси и литературу. Самым доступным способом совместить свои интересы в работе можно было, став учителем. Но такой судьбы я себе не прочил, поскольку эта профессия у нашего поколения не считалась престижной.
Мне не хотелось, чтобы надо мной как в школе потешались из-за правильной речи и мягкого характера, а также из-за того, что я не сумел ничего добиться в жизни. Потому я посчитал журналистику удачной областью для того, чтобы совместить возможность стать успешным среди людей и любимое дело. Для журналиста ведь главноеуметь добывать информацию, и чем изворотливее он, тем лучше его карьера. То, какой он человек и чем отличается от других, всегда оказывается на последних местах.
Отучившись, я устроился на работу в крупный исторический журнал. Завязывая все больше новых знакомств на интервью и различных фуршетах, я был доволен тем, кого люди видят во мне. Я работал усердно, старался браться за разные темы, изучал информацию из различных, ранее не доступных мне архивов. Но со временем стал понимать, что большинство людей находит мое занятие пустым и даже грязным. Они считают журналистов чем-то вроде падальщиков, бросающихся на любую попавшую к ним добычу.
Изучив все темы, которыми занимается наш журнал, я и сам увидел, что в основном это описания скандальных ситуаций в различные исторические периоды, а также негативных персоналий, с ними связанных. Мне стало неприятно от осознания этого, а также от того, что я старался угождать людям, увлеченных подобными интересами. Поэтому я решил скрыться от лишних взглядов.
Тогда же я пришел к своему другу, у которого всегда скрывался во время переживаемых трудностей, и рассказал ему о своих внутренних противоречиях, и он принял все это с сердечной теплотой. Тогда же я понял, что полон нереализованных идей, которые прятал долгие годы из-за их несоответствия стандартам журнала, в котором работал. Потому, заручившись поддержкой друга, я решил открыть свое издательство, где мы стали писать статьи только на те темы, которые нас интересовали.
Выдержав короткую паузу, журналист позволил себе приоткрыть душу, и оттуда пролилась горечь сожаления. Тон его голоса в результате сменился на более высокий и тревожный:
Теперь я понимаю, как это было глупо, всю жизнь искать оправдания в глазах других людей. Я думал, что только так сумею защитить себя: сливаясь с тем, что считается общепризнанным, и будучи незаметным. Но я не мог признаться себе, что мне не нравится, как я живу, потому что тогда пришлось бы что-то менять, а я был для этого слишком слаб. Сознательные установки не давали мне почувствовать себя полноценно свободным человеком. Ведь на самом деле я хотел быть крутым парнем, являющимся во всем лучше других и не зависимым ни от чьего мнения, но на практике это у меня никогда не выходило.
Как же это важнопросто принять себя, не задумываясь о своем месте в обществе, и сразу дать себе то, что так желанно душой. Я должен был сразу поделиться своими интересами с другом и начать с ним совместный проект, пустив в ход весь свой талант. Тогда бы я не терзался душой столько времени, а друг бы мой не пропал.
На этом журналист замолчал. Морена чувствовала, как душа его наполняется грустью. Впервые она ощутила его внутреннее тепло, которое раньше он так тщательно скрывал.
Состояние журналиста еще не являлось полной уверенностью, но он уже научился поддерживать внутреннюю защиту, не оборачивая ее против других людей и не закрываясь от них.
Глава 12. Воспоминание
«Правильные мысли, ставшие результатом духовной работы, способны развивать душу» пришло к журналисту как-то раз в голову. И тогда же Морена обратилась с вопросом:
Знаешь ли ты о том, что все твои умозаключения слышны только мне, и после того, как ты вернешься в сознание, ты забудешь их? Волнует ли тебя то, что никто так и не сможет воздать тебе за них похвалу, хотя ты считаешь себя этого достойным?
Журналист знал, что вопрос с подвохом и является провокацией, потому сразу обратился к своим ощущениям. Единственное, что отобразилось у него: волнение за то, что он не мог ничего записать. Потом же он вспомнил, что все его мысли уже преобразили его душу, и не имеет смысла возвращаться к ним. Этим он успокоил себя и потому не нашел, что ответить Морене.
Твоя интуиция совершенствуется, заметила Морена. Далее она произнесла фразу, от которой повеяло необычностью и волшебством: Ты находишь отдельные лоскуты плетеного ковра, состоящие из верований и мироощущений разных народов, в определенных местах земного шара. Узор на каждом из них необычен и вышит небесной нитью, что когда-то дала семя земле и произросла на ней в виде хлопчатника. Ты внимательно всматриваешься в лоскуты. Некоторые из них кажутся тебе похожими друг на друга, некоторыенуждающимися в дополнении. И потому у тебя возникает мысль собрать все это воедино, при этом объединив как можно больше людей, причастных к их созданию.
Но помни, что желание объединить что-либо всегда есть дань линейному мировоззрению, направленного только на получение результата. То же мировоззрение, которое ты хочешь открыть в себе, требует принятия одиночных, ни с чем не связанных моментов, как целого события.