Не тешите свою гордыню и алчность шутихами скоморошьими. Не играйте в богомерзкие игрища с парсунами с ликами людскими и зверными изображенными, ибо от диавола они. Выбирайте же богоугодные игрища, что воинскую доблесть и разумение растят... Играйте в лодейную сшибку, кою многие добрые мореходы хвалят. Читайте с разуменьем добрые книжицы про русских воинов, мореходов, розмыслов умелых, что с особой заботой государству российскому служити».
Отступление 16
Круг игры: Праздник и игра в жизни русского человека (начало XVIконец XVII вв.). Москва: Издательство «Индрик», 2004 (Российская Императорская академия наук имени Н. Н. Миклухо-Маклая) [отрывок].
«... Если обратиться к источникам, то самое первое упоминание этой оригинальной и несомненно развивающей смекалку и усидчивость русской игры мы находим в одном из самых значимых литературных памятников XVI века«Поучении Великого Государя Иоанна Васильевича сыновцам как окормляти царство». Позволю привести себя всего лишь одну цитату из указанного документа, что сразу расставит все точки на «и» в нашем споре. «Играйте в лодейную сшибку, кою многие добрые мореходы хвалят». Нет никаких сомнений, что речь здесь идет о неком аналоге морского боялодейной сшибке. Если же мы обратимся к другому источнику XVI века, чудом сохранившемуся списку с Ипатьевской летописи, то увидим, что и правила Лодейной сшибки чрезвычайно напоминали правила современного Морского боя. «А было то поле расчерчено, аки кирпичная площадь на части. Вверхе писаны были буковицыАз, Буки, Веди, Глаголь, Добро, Ети, Живете, Земля, Иже, Како. Сбоком же идучи знакиМечъ, Сабл, Щитъ, Орало...».
Нельзя не упомянуть и целую серию игр, которые родились во время правления царя Ивана Васильевича и в основе которых отчетливо просматривается воинское начало. Это ножной колобъ, защитник хоругви, лапта, и многие другие игры, в которых принимали участие несколько десятков человек. Несомненно, все эти игры родились из упражнений, являющихся частью физической тренировки русских воинов. Здесь уместно будет провести аналогию с филипинским боевым искусством арнисискусством молниеностных бросков, захватов и контратак, который долгое столетиями маскировался под национальный танец бедняков. Предположительно, тренировки русских воинов развиваясь и эволюционируя постепенно превратились в элементы увлекательных спортивных игр. Например, рассмотрим игру «ножной колобъ», которая является наиболее характерным примером превращения тренировочных упражнений в игру. В игре принимает участие две команды, каждая из которых пытается, без использования рук, затолкать в специальное место кожаный, надутый воздухом, колобъ. Игра за счет скорости соперников является крайне динамичной и скоростной, требующей особой выносливости. Последние качества особенно важно при тренировке воина, который во время похода испытывает колоссальные физически нагрузки. Не нужно забывать и про то, что ножной колобъ воспитывает чувство коллективизма, товарищества. Члены команды сплачиваются настолько, что нередко понимают друг друга буквально без слов».
_______________________________________________________________
Поднявшаяся легкая пурга лихо закручивала в воздухе снег и с волчьим завыванием бросала его в лицо скачущим по дороге всадникам. Сначала по припорошенной снегом дороге с гиканьем их пронеслись несколько десятков, нагайками с усилием настегивающих своих скакунов. Чуть позже по этой же самой дороге уже потянулся едва ли не тысячный отряд, вслед за которым неспешно двигался и царский обоз.
Я и мои люди, державшиеся рядом с четырьмя моими повозками, шли в самой середине этой огромной людской реки, полной ложкой хлебая последствия путешествия рядом большими массами людьминесмотря на легкий морозец, разбитая в грязь дорога; обгаженные сотнями и сотнями ратников пространства вокруг бивака; собранный весь мало-мальски пригодный хворост и вырубленные на сотни метров деревца; выловленная и съеденная дикая и домашняя птица. Была бы моя воля, я бы уже давно пересел на жеребца и махнул вперед, в столицу Московского царства! Однако, царя Иван Васильевич, которому за время путешествия настолько опостылела скука, что он меня со своими необычными рассказами, вообще старался от себя никуда не отпускать.
Как глаголишь кликали того вырдалака?закутанный по саму макушку в теплую шубу, царь задумчиво почесывал свою бородку; классика ужасов от Брема Стокера сильно зацепила не только его, но и многочисленных стрельцом и детей боярских, которые за местечко рядом с царской повозкой и царским рассказчиком то и дело устраивали настоящие бои.Граф Драйкулов? Словно болгарин какой... Знавал я одного Драйкулова. Тоже осман люто ненавидел. На кол сажал... Можа про него это все писано? Женка, кто у него была?
Чувствовалось, раззадоренный рассказом царь решил все-таки найти этого самого графа в одном из соседних с Москвой государей. «Черт! Дракулы мне еще в современниках не хватало! И Стокер что ли ничего не придумал? Ведь с Лермонтовым и его купцом Калашниковым нашелся прототип. Может тут поскрести кого-нибудь по морде и вылезет вампир-душегуб!».
Вдруг до меня стали доноситься отдаленные звуки колоколов. Играл не один и не два. Слушался настоящий перезвон колоколов, в котором смешались и серебристые звуки бронзовых малышей и басовитые гулкие голоса многопудовых гигантов. Москва встречала своего царя!
Добрались, Государь,обрадовался я возможности перевести разговор; эти бесконечные рассказы последних дней мне сильно утомляли, не давая толком выспаться.Кажется, и дома уже видны...,я привстал на скрипящей повозке, вглядываясь в выступающие из кружащегося снега темные коробки домов.
Какой там!Иван Васильевич рассмеявшись, махнул рукой.Это еще не Москва. Голытьба да бродяги какие здесь селятся. Христарадничают... А до нее, родимой, еще верст семь-восемь отмахать придется.
Я вновь опустился в повозку. «Как и у нас, б...ь! Все как у нас! Ничего и никто не меняется... Там, значит, люди, а здесь ...». Мимо нас проплывали вросшие в землю, покосившие избенки; едва возвышавшиеся над землей землянки. Одни были крыты кое-как наваленными мохнатыми еловыми лапами, другие темным подгнившим сеном. Это, действительно, была не Москва!
А ляхам каким не сродственник он был? Слышал я от заморских послов про одного ляха, что тоже магометян страсть как мучить любил,в задумчивости бормотал Иван Васильевич, не оставляя попытки разобраться с личностью графа Дракулы.Надо бы у митрополита поспрошать. Он книжная душонка, знамо помнит...
Отмахав еще верст пять, царский обоз, наконец, подступился к предместьям огромного города и окунулся в оглушающий перезвон колоколов. Из сараюшек, избенок, изб выбирался народ, приветствовать возвращающее с победой войско. Охали и ахали молодухи и бабы, с любопытством разглядывая гарцующих всадников и улыбаясь молодцеватым ратникам с массивными мушкетами на плечах. Подслеповатыми глазами щурились на дорогу старики и старухи, что с клюками стояли у своих домишек. Толпы оборванных ребятишек, одетых кто во что горазд, стайками носились вдоль дороги, то и дело норовя что-то стащить.
Ужо в стрелецкую слободку въедем, там и полюбуешься на жильебылью моих молодцов,через поднявшийся шум, гам донесся до меня голос царя.Вот вооружим стрельцов твоими хитроумными пищалями и нам тогда сам черт не страшен. Сделаешь, княже, мне такие пищали? Сотенок десять для начала или лучше двадцать?
«Ого-го! У Вани-то губа не дура. Две тысячи мушкетов с кремневым ударным механизмом хочет получить. Интересно, а пулемет он сразу не желает... Я с это-то переделанного десятка едва не поседел, а тут две тысячи».
Княже,царь подсел ко мне ближе.А не осталось у тебя того османского зелья, коим ты меня угощал. В сон клонит, а оно у тебя забористое. Выкушал, и сна ни в одном глазу.
Да, мне все же удалось сварить себе настоящий турецкий кофе! В условиях тяжелого путешествия и просто неподъемных цен на самый обыкновенный черный чай, горячее кофе оказалось для меня самым настоящим спасением. Я варил его едва не на каждом привале, сдабривая приготовленный напиток кое-какими специями , капелькой меда, и потом еще верст двадцатьтридцать, до следующего привала, блаженствовал. Не обошлось, правда, и без досадных эксцессов. На одном из привалов, когда я чуть отвлекся, какойто проходящий мимо монашек полюбопытствовал, что у меня варится с таким необычным ароматом в котелке. Едва же он увидел это черную шипящую с желтоватой пенкой кофейную жижу, то вдруг начал визжать, как недорезанный подсвинок. Шпынь с огромным шнобелем, гееной огненной мне огненной грозил, всякими карами небесными. Боже, с каким удивлением я смотрел на этого визжащего и прыгающего вокруг моей чашки с кофе и брызжущего слюной! На его ор с обвинениями меня чуть ли не в колдовстве, сбежалось пол лагеря в доспехах с копьями и мечами. К счастью, все разрешилось благополучно, но с тех пор за мною, князем Ядыгаром, прочно закрепился образ непростого, якшающегося с едва ли не с чертями, человека. А мне-то что? И так уже странностей вокруг меня накопилось. Как говориться, одной меньше, одной больше... Мне же осталось только до иконы добраться, а там хоть потоп.