Я киваю.
Я не против.
Он быстро проводит рукой по макушке Дафны, так же быстро чмокает меня в щеку и уходит по тротуару.
Когда он садится в машину, у меня возникает странное ощущение, будто за нами наблюдают. Я оглядываюсь и понимаю это, вероятно, оттого, что я стою почти там же, где стояла в тот день, когда Саймон пытался выхватить мой медальон. Я нахожусь за пределами защитной зоны, в нескольких сантиметрах от того места, где Трей ударил Саймона монтировкой по голове. В нескольких сантиметрах от того места, где исчезла Кэтрин.
Я быстро отступаю на четыре или пять шагов к крыльцу и машу Трею на прощание, когда он включает фары и отъезжает от тротуара. А потом примерно в полуквартале от него вспыхивают еще одни фары, и темно-синий фургон уезжает вслед за ним.
Это просто соседи выехали за галлоном молока или еще чего. Наверное.
Вот только я не помню, чтобы видела этот фургон раньше. И ощущение, что за мной наблюдают, исчезает вместе с фургоном.
4
Я провожу весь следующий день с моим Дорогим Дневником, и единственным важным достижением стало то, что мне удалось точно определить местоположение другой-Кейт Чикаго. Это немного странно, потому что я никогда не была в современном Чикаго, только в версии 1893 года. Трудно представить, что горизонт, который я вижу за ее окном, тот же самый, который я видела несколько месяцев назад.
Со временем дневник становится интереснее, наверное, потому, что другая-Кейт стала пропускать дни, а иногда и недели между записями. Так что теперь вместо бесконечных записей о ее тренировках и прочих ежедневных мелочах она садилась за отчет, только когда ей было что рассказать.
Я только собиралась нажать на следующую запись, как зазвонил мой телефон. В моей недавно урезанной социальной жизни есть только четыре человека, от которых я могу ждать звонка: мама, папа, Трей или «Извините, ошиблись номером». Я очень надеюсь на третий вариант.
Это вариант номер один.
Привет, мам. Что случилось?
А что-то должно было случиться? Неужели я не могу просто поговорить со своей любимой дочерью?
Можешь, но что случилось?
Она смеется.
Ладно, признаюсь. Так и есть. Не хочешь сходить на ужин в «ОМэлли»?
Я уже собираюсь отказаться, потому что это был долгий день и я устала, но сейчас только пять часов вечера. Поскольку мама ничего не знает о моей второй жизни путешественника во времени, ей будет больно, если я откажусь. А в «ОМэлли» есть луковые кольца. Огромные, жирные, сочные, очень, очень вредные луковые кольца с идеальным количеством специй.
Наверное, я слишком задумалась, потому что она продолжает отстраненно:
Но если у тебя уже есть планы
Вообще-то, мам, звучит здорово. Встретимся там или в доме?
Нет-нет. Я за тобой заеду.
На чем, на твоем велосипеде? Со мной на заднем сиденье придется долго ехать до «ОМэлли».
Я сейчас возле проката авто напротив кампуса, и здесь стоит тот милый маленький синий «Мини-Купер» с откидным верхом. Помнишь его?
Да
Что ж, он снова меня испытывает. Думаю, мне придется арендовать его на пару часов.
О-о-кей, тяну я с подозрительной ноткой в голосе. Это не похоже на маму. Мало того что она арендует машину (а с тех пор, как мы переехали в Вашингтон, она делала такое раз пять от силы), так она еще и едет сюда, к дому Кэтрин. Для нее это все равно что добровольно войти в логово зверя. Теперь я уверена, что что-то не так.
Дай угадаю. Ты встретила мужчину своей мечты, и теперь сбегаешь, чтобы жить на уединенном острове на берегу Тихого океана, доверившись матери-природе.
Она снова смеется.
Да. А еще я выиграла в лотерею. Ты свободна в полшестого?
* * *
Я доела свой кобб-салат, и в баскете, стоящем рядом с моей тарелкой, осталось два луковых кольца. Я поднимаю вилку и вонзаю ее в красно-белую клетчатую бумажную салфетку в нескольких сантиметрах от мизинца моей матери.
Она же прекрасно знает.
Дебора Пирс, говорю я самым строгим голосом, на какой способна, вы в шаге от нарушения третьего параграфа, части второй Соглашения о луковых кольцах. Держите руки при себе, леди.
У нас с мамой есть договоренность насчет «ОМэлли» мы не делимся луковыми кольцами. Та, что не может держать в узде желудок и съедает все свои луковые кольца еще до основного блюда, должна смириться и терпеть.
К несчастью, глядя на эти последние два кольца в своей тарелке, я вспоминаю, как Трей угостил меня кольцами из «ОМэлли» после моего первого тестового перемещения к мемориалу Линкольна и в наш последний день перед перемещением на выставку. Это, безусловно, напоминает мне и обо всем остальном, что происходит в моей жизни, о чем я не могу говорить с мамой.
Мама, будучи мамой, естественно, замечает изменения в выражении моего лица.
Эй, я правда не собиралась красть твое луковое кольцо. Хотя я почти уверена, что тебе они положили больше, чем мне. Не напрасно ты, видимо, кокетничала с тем официантом.
Я поднимаю бровь.
Я не кокетничала с официантом!
Она усмехается.
Нет, и ты его даже не заметила. А он довольно симпатичный. Неужели все так серьезно с тем мальчиком, с которым ты встречаешься, что теперь ты даже не взглянешь на такого горячего парня?
Я не хочу сейчас говорить о Трее. Я рассказала ей правдоподобную полуправду о наших отношениях, сказав, что встретила его в Брайар Хилл, на вечере для новеньких учеников, и что мы встречались несколько раз. Все это более или менее являлось правдой, и поскольку мне пришлось опустить детали об альтернативных временных линиях, я не рассказала о том, что встреча наша произошла на его пороге и что мне пришлось убеждать его, чтобы организовать эту встречу.
Поэтому я протыкаю вилкой одно из моих оставшихся луковых колец и отправляю его на мамину тарелку. Я сделала это отчасти ради отвлечения внимания и отчасти потому, что они правда уже не выглядят так соблазнительно, после того как мои мысли обратились к Трею.
Кто ты и что ты сделала с моей дочерью? мама бросает на меня фальшиво-злобный взгляд, и на мгновение я замечаю в ней сходство с Солом. По какой-то причине я думала о нем только как об отце Пруденс или как о своем дедушке, но никогда не задумывалась над тем, что он и ее биологический отец. Я не должна удивляться, что в них есть некоторое сходство, но должна признать, что меня это немного пугает.
Я одариваю ее скованной улыбкой.
На самом деле в Соглашении говорится, что любая из сторон может добровольно предоставить контроль над луковым кольцом другой стороне.
Верно, но такого никогда раньше не случалось.
Может быть, я просто повзрослела и решила, что мне приятно делиться?
Хм. Только если ты не ждешь от меня взаимности.
Договор остается в полной силе. И, по правде говоря, у меня был скрытый мотив. Я хочу поскорее доесть, чтобы ты, наконец, рассказала мне свою важную новость.
Она увиливала от этого разговора с тех пор, как подобрала меня. И я ошибалась, когда говорила, что она отважилась войти в логово зверя. Она позвонила в 17:40, спустя десять минут после того, как должна была подъехать к дому Кэтрин, и сказала, что опаздывает и мне нужно пойти к ней навстречу, иначе мы потеряем наш столик. В вечер четверга в месте, где бронирование не рекомендуется, не говоря уже о его необходимости. Да, конечно, мам. Ты сохранила свой титул Королевы Избегания.
Я доедаю последнее луковое колечко и вытираю пальцы салфеткой, лежащей у меня на коленях.
Ладно, теперь мы съели все до последнего кусочка. Так что выкладывай.
Не хочешь десерта?
Нет! Хватит тянуть время.
Отлично, говорит она, нервно махнув рукой, что не совсем характерно для нее. Я просто очень взволнована этим и немного колеблюсь. Не знаю, как ты отреагируешь на это.
Эмм, ладно. Я бросаю на нее вопрошающий взгляд. Я не могу не задать тебе вопрос, который ты повторяла мне много-много раз: «Кто из нас мать, а кто дочь?» В прошлый раз мы сошлись во мнении, что мать все-таки ты, поэтому, если с тех пор ничего не изменилось, зачем же тебе мое разрешение?
Мне не нужно твое разрешение, но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя брошенной. Мне предложили кое-что невероятное, научную стажировку с преподавательской деятельностью. Но это в Италии. На год.