Не хочешь выйти на улицу? говорю я. Уже довольно темно, но из патио должно падать достаточно света, чтобы поиграть во фрисби.
В его взгляде читается удивление.
Хочешь поиграть во фрисби?
Я смеюсь.
Ну, не совсем, но Дафна будет более чем рада. Раньше ты часто то есть я имею в виду
Я вздыхаю, теперь намного лучше понимая, почему Кирнану так трудно подбирать правильные местоимения, когда он говорит со мной.
Конечно, говорит Трей. Звучит весело.
И это правда весело. Трудно не веселиться, когда Дафна так полна энтузиазма. Трей немного перегибает с броском, потому что еще не привык к ее диапазону, поэтому она все время возвращает фрисби мне, бросая на него косые разочарованные взгляды. И мне остается только гадать: помнит ли она его? Она тоже была в поле ХРОНОСа. Пытается ли она примирить два набора воспоминаний один, в котором она только что встретила Трея, и другой, в котором он точно знает, как правильно почесать ей за ушком и как далеко бросать фрисби?
Трей снова бросает фрисби слишком далеко, и на этот раз он приземляется рядом с гаражом, проскальзывая под основание той ржавой качающейся скамейки, которую оставили здесь предыдущие владельцы. Фрисби застрял довольно плотно, и Дафну немного пугает то, что качели двигаются каждый раз, когда она пытается выхватить тарелку.
Я подбегаю, чтобы помочь ей, и Трей следует за мной. Он придерживает качели, пока я высвобождаю диск, а затем, после того как я бросаю его Дафне, тянет меня сесть на скамейку.
Этот поцелуй кажется намного более правильным. А Дафна на этот раз даже не притворяется надзирательницей, так что, вероятно, она помнит Трея.
Ты был серьезен, когда говорил, что должен быть дома к десяти? спрашиваю я, когда поцелуй прерывается. Потому что мы могли бы посмотреть фильм или
Да, отвечает он. Мне правда нужно идти. Папа вообще хотел, чтобы я отменил все, потому что ну, завтра рано утром мы вылетаем навещать мою маму. Она на задании на Гаити и хочет быть со мной на моем дне рождения, так что
Оу. Я не знала.
И я не знал. Папа только вчера сказал мне. Решил устроить сюрприз, голос Трея звучит теперь немного язвительно, и мне хочется спросить почему, но он продолжает: Как бы то ни было, все было спланировано в самый последний момент, так что единственный самолет, на который мы можем успеть, вылетает в пять тридцать утра. Мне нужно встать около трех.
Ох. Как долго тебя не будет? я стараюсь говорить непринужденно, потому что не хочу показаться навязчивой девушкой, тем более что на самом деле я даже не являюсь его девушкой.
Должен вернуться в пятницу, до начала занятий.
А что ты будешь делать на Гаити?
Ну, на самом деле мы не будем прямо на Гаити. Мама хочет отдохнуть. Сейчас у нее каникулы, так что мы встретимся с ней в Пунта-Кане, в Доминиканской Республике. Там довольно мило, но, честно говоря, я немного выбит из колеи. Я бы лучше остался в Вашингтоне. К сожалению, выбора нет.
Я прекрасно тебя понимаю, члены моей семьи тоже навязывают мне путешествия. Мне предстоит еще несколько поездок, которые я предпочла бы пропустить, поверь мне.
Так ты правда была сегодня в Далласе 1963 года? Не привезла с собой никаких сувениров?
Возможно, мне это только кажется, но в его голосе слышится легкое сомнение, и я подозреваю, что когда он говорил «сувениры», имел в виду «доказательства». Я не удивлена, но делаю мысленную заметку продемонстрировать все ему когда-нибудь в ближайшем будущем.
Никаких сувениров, говорю я, хотя в голове у меня мелькает мысль о том листе, уплывшем сегодня в водосток. Это вовсе не было похоже на экскурсию. Я познакомилась со своими бабушкой и дедушкой, хотя очень трудно думать о них как о бабушке и дедушке, когда они, кажется, были на шесть или семь лет старше меня. Я забрала их медальоны. И я стояла на печально известном травянистом холме. Возможно, я даже видела так называемого второго стрелка, но нам пришлось покинуть этот район, прежде чем появились какие-либо улики.
Невероятно. Просто вау. Он качает головой. Куда отправишься дальше?
Я пожимаю плечами.
Мы еще не решили. Наверное в Австралию времен Второй мировой войны. И совсем скоро мне, вероятно, придется отправиться в Советскую Россию. И в Джорджию, в 1938 год, но это перемещение будет непростым, поэтому я оставлю его напоследок.
Значит, ты можешь отправиться в любое место, в любое время, когда тебе угодно?
Если есть стабильная точка, то да, я могу. Стабильные точки установлены с ранних цивилизаций и до того времени, когда был создан ХРОНОС в конце 2100-х годов. Но я не уверена, что хочу знать так много о будущем. Когда все это закончится, я бы хотела снова жить нормальной жизнью. И каждый раз, когда я возвращаюсь назад во времени, есть риск повлиять на настоящее.
Он смеется:
Видит бог, я не хотел убивать рыбку.
Я бросаю на него непонимающий взгляд.
Гомер с тостером? Динозавры? Нед Фландерс абсолютный господин и владыка мира? Ты, должно быть, шутишь! Неужели никогда не смотрела этого эпизода?
Впервые слышу все это, значит, пропустила.
Ох, вау, нам нужно исправить это прямо сейчас. Ты ведь смотришь «Симпсонов», да?
Да. В основном старые эпизоды, которые крутят в обеденное время.
Честно говоря, в последнее время я вообще ничего не смотрела, потому что у Кэтрин нет телевизора, а наш старый телевизор стоит у папы в комнате. Но обычно я успевала на повторы почти каждый вечер, когда ужинала у папы, а иногда и у мамы, если мы не смотрели «Колесо Фортуны» вместо этого.
Трей театрально вздыхает:
Слава богу. Я уже начал волноваться, что мое второе «я» влюбилось в человека, который не понимает моих шуток.
Так нечестно. Я пропустила всего-то один эпизод, и ты уже сомневаешься во мне.
Эй, это не просто какой-то эпизод. Это «Дом ужасов». Надо исправлять. Он достает телефон и что-то набирает. Секундочку, пытаюсь найти нужный. И снова пауза, а затем он приглушенно бранится. В Интернете есть только отрывки
Спустя пару секунд он говорит:
Все, нашел. Здесь не целый эпизод, но этого вполне достаточно, чтобы залатать эту зияющую дыру в твоем культурном образовании.
Я упираюсь локтем ему в ребра, и он смеется, обнимая меня. Мы смотрим видео, смеясь над одними и теми же моментами, и я понимаю, что именно по такому времени, когда мы можем просто быть вместе, делать что-то или вовсе ничего, я скучала больше всего. Предыдущие разговоры по телефону, наше свидание в кино и даже сегодняшний ужин все это казалось постановкой, будто мы играли роли. Я впервые ощущаю, что этот Трей мой Трей. Я впервые чувствую себя легко.
Мы почти досмотрели видео, как вдруг зазвонил его телефон.
Это папа, произносит Трей, хотя мы оба смотрим на экран, на котором огромными буквами зажглось слово «папа». Он встает с качелей и делает несколько шагов к дому.
Да, папа. Что случилось?.. Да. Эстелла сказала мне. Я заеду в аптеку на обратном пути Да, папа. Пять минут Да, его голос звучит немного резко. Я все подготовил Я же сказал, что сделаю это, нет?
Он слушает с минуту, потом говорит: «Хорошо» и вешает трубку, качая головой.
Здесь что-то не так. Отец Трея был очень спокоен, когда я встретила его, и у меня не возникало чувства, будто он какой-нибудь деспот. Я вспоминаю все те ночи (многие из которых приходились на дни школьных занятий Трея), когда мы сидели за компьютером часами, задерживаясь допоздна, хотя в это время Трей уже должен был быть в постели.
Все в порядке? спрашиваю я.
Да, бросает он, но это мало похоже на правду. Просто в последнее время папа достает меня по поводу и без. Но сейчас он прав мне, наверное, уже пора.
«Он доверяет мне». Помню, как Трей не раз говорил это о своем отце, и я не могу не задаться вопросом, что же произошло.
Мы подходим к фасаду дома, где припаркована его машина.
А в твоем медальоне, случайно, нет стабильной точки для Пунта-Каны?
Я смеюсь.
Сильно в этом сомневаюсь, если только поблизости не произошло какого-нибудь исторического сражения или еще чего.
Очень жаль, говорит он. Я постараюсь позвонить тебе через пару дней. Может быть, сходим куда-нибудь, когда я вернусь?