- Билл, я проголодалась, - Дуньязада нарушила затянувшееся молчание.
- Опять?!
Долгие странствия разжигают аппетит.
Биллингс поднял взгляд и остолбенел - луна стояла в зените. Он посадил тобоган на песчаную дюну. Пустыня простиралась до самого горизонта. А вдруг вся планета, за исключением долины и редких оазисов, мертва? Биллингс гнал от себя страшную мысль, но та упорно лезла в голову и обосновалась там умозрительной теорией.
Луна уже миновала зенит. Биллингс рассудил, что продолжать ночные странствия не имеет смысла, пора возвращаться - и чем быстрее, тем лучше. Потом, из долины, он полетит за горы и отыщет оазис, куда перенесло их с Дуньязадой. Поиски не займут много времени, если ориентироваться на озеро. А после можно возобновить попытки проникнуть за Занавес. Но прежде надо наведаться в пещеру. Совесть не позволяла Биллингсу запустить руки в сокровищницу, Дунни же щепетильностью не страдала. Какой смысл лишать девочку удовольствия?
Они подкрепились дынями и водой из куллехов. Вскоре сани взмыли вверх, держа курс на пещеру. Маршрут Биллингс не помнил, поэтому полностью полагался на автопилот.
В долине они очутились ближе к рассвету. На подлете к городу восточное небо окрасилось серым. На дне «синего озера» кипела жизнь. Людской поток наводнил улицы и тек по направлению к площади. Джинны еще не показывались. Скоро синий свет погаснет, если только джинны по непонятной причине не решат оставить его включенным.
- Билл, осторожно! Рухх! - воскликнула Дуньязада.
Вспорхнув с вершины гор, птица устремилась прямо на них. Не она ли атаковала их вчера? Впрочем, неважно. Биллингс лихорадочно вдавил кнопку экстренного хроноскачка и зажмурился от ослепительного солнечного света, залившего тобоган. Дуньязада охнула. Рухх исчезла, наверное, вернулась в гнездо.
Заметив вход в пещеру, Биллингс направил сани туда, но мгновенно пожалел о своем решении, услыхав тихое ржание лошадей. К несчастью, было слишком поздно разворачивать тобоган. Разбойники опередили их буквально на пару минут; если бы не временной скачок, они бы увидели, как всадники поднимаются по горной тропе. В попытке избежать встречи со Скиллой, Биллингс нарвался на Харибду.
Чтобы не врезаться в скакунов, он чуть не опрокинул сани прежде, чем сумел отыскать место для приземления. Палец уже потянулся к кнопке экстренного хроноскачка, как двое разбойников молниеносно скрутили седока. Биллингс попробовал добраться до морозителя, но мешал ремень безопасности. Тем временем, разбойники схватили Дуньязаду. По сравнению с ругательствами, которыми она осыпала негодяев, брань в его адрес, когда он тащил ее через двор, казалась детским лепетом. Биллингс предпринял последнюю отчаянную попытку дотянуться до морозителя, но в следующую секунду что-то тяжелое обрушилось ему на затылок, и мир погрузился во мрак.
IX. Али-Баба
Голова у Биллингса раскалывалась, взгляд не желал фокусироваться. Зато обоняние и слух работали отменно. По запахам и звукам складывалось впечатление, что он попал на слет пожарных-добровольцев.
Наконец в глазах перестало двоиться, и Биллингс сумел разглядеть «пожарных». В грязных бурнусах с болтавшимися за спиной капюшонами, они пили из глиняных чаш, которые поочередно запускали в огромный глиняный кувшин, стоящий неподалеку. Судя по запаху, в кувшине плескалось пиво. Из рулонов шелка разбойники соорудили подобие барной стойки, и теперь облепили ее с двух сторон.
Биллингс насчитал четырнадцать человек.
Один, длинноносый, с маленькими злобными глазками, рассказывал похабный анекдот. Едва он закончил, остальные разразились оглушительным хохотом.
Аллах всемогущий! Ибрагим, у тебя даже верблюд засмеется! - воскликнул кто-то.
Ибрагим наполнил чашу и завел новый рассказ.
«Дунни! - испуганно встрепенулся Биллингс. - Где Дунни?»
Она сидела неподалеку, привалившись к стене, тоже связанная по рукам и ногам. Внезапно Биллингс заметил рядом с ней третьего пленника, которого поначалу принял за разбойника. Но присмотревшись, он понял свою ошибку. Хоть и одетый в бурнус, узник был совсем мальчишка, немногим старше Дуньязады; путы тоже сковывали его по рукам и ногам.
- Дунни, ты цела?
Она обратила к нему заплаканное лицо.
- О, Билл! Я думала, тебя убили.
Ее заколка исчезла, прядь смоляных волос упала на лоб. Биллингс хотел заправить ее, но не смог высвободить руку.
- Не плачь, Дунни. Со мной все в порядке. - Он покосился на товарища по несчастью, круглолицего паренька с огромными проникновенными карими глазами и копной черных волос. - Лучше скажи, кто это?
- Али-Баба. Он застал разбойников, когда те пытались украсть у него козу, в итоге, его похитили и привезли сюда в надежде получить большой выкуп. Отец Али-Бабы очень богат.
- Если отец не заплатит, меня четвертуют, - добавил Али-Баба.
Али-Баба. Имя было свежо в памяти. Буквально вчера Биллингсу приснился сюжет из сказок Шехеразады про Али-Бабу и Сорок разбойников; во сне тот произнес магические слова и с их помощью проник в пещеру с сокровищами.
Банальное совпадение, разумеется. В восточных странах девятого столетия имя Али-Баба было таким же распространенным, как Джон Смит в Америке двадцать первого века.
- Меня тоже пленили ради выкупа,призналась Дунни.
- Но откуда они узнали, кто ты? - недоумевал Биллингс.
-От меня... В гневе я сказала, что мой отец визирь на службе у Султана, и Султан отрубит им головы, когда поймает.
- Только не это! - простонал Биллингс.
- Мою козочку звали Бадр-аль-Будур, - продолжал Али-Баба. - Мы были с ней неразлучны. А они... они убили ее и съели.
Презренные! - с жаром воскликнула Дунни. - Просто отрубить голову им мало!
- Утром Бадр-аль-Будур встречала меня у порога, и я угощал ее сладким кунафе. А если вечером у нас случалось на ужин кнафе, я обязательно приберегал для нее кусочек. Кнафе неподходящая еда для коз, но она его просто обожала. Чудо, а не козочка.
Если ты здесь, значит, разбойники перенесли тебя через Занавес, - перебил Биллингс.
-Да, но мне завязали глаза, поэтому узнал я об этом, лишь когда один из похитителей обмолвился, что теперь мы в стране джиннов.
- А про Занавес они говорили?
- Нет. Но кто-то сказал «Сезам, откройся», после чего мы очутились в стране джиннов.
- И Занавес отрылся?
- Не видел, не знаю.
Сезам это масличное зернышко, - оживилась Дуньязада.Но вдруг оно служит еще и заклинанием?
- А о чем они говорили до сезама? - допытывался Биллингс.
- Сперва говорили про ячменное пиво, и потом продолжили про него.
- Начали о злаках и ими же закончили. Тогда понятно, откуда взялся сезам, - резюмировал Биллингс.
- Но почему именно «Сезам, откройся»?упорствовала Дуньязада.
Понятия не имею.
Биллингс подозревал, что Али-Баба либо выдумал слово, либо спутал его с другим. Но даже если юноша не ошибся, версия не выдерживала никакой критики. Это в сказках можно отворить дверь в сокровищницу, произнеся «Сезам, откройся». В реальном же мире ни одна фраза не подействует на пространственно-временной разлом.
Тем временем один из похитителей с чашей в руке отплясывал джигу и, маневрируя среди нагромождения драгоценных слитков и шелков, постепенно оказался перед пленниками. Лицо у него было приплюснутым, как будто в детстве его лягнула лошадь.
-Глядите! - воскликнул он, указывая на Биллингса. -Пес очнулся!
На возглас поспешили трое: первый, Ибрагим, развлекавший компанию скабрезными историями, второй одноглазый, а у третьего выступающие передние зубы отливали желтизной. Судя по оглушительному и подобострастному смеху, сопровождавшему шуточки Ибрагима, тот был в шайке главный.
Главарь окинул Биллингса злобным взглядом.
- Сегодня ночью, пес, ты покажешь мне, как управлять волшебным ковром.
«Вот почему они не прикончили меня на месте»,подумал Биллингс, но промолчал.
-А после скормим его птицам рухх, да, Ибрагим? -спросил Желтозубый.
- Нет, лучше четвертуем, - вклинился Приплюснутый.
- А может, отдадим на растерзание гулам? - предложил Одноглазый.
Разбойники затеяли спор, но при любом раскладе Биллингса ждала незавидная участь. В процессе обмена кровожадными идеями выяснилось, что Желтозубого зовут Бе-дави, Приплюснутого - Джафир, а Одноглазого - Аджиб.