Она привела нас точно к лазарету. Тяжёлый запах крови ударил в нос. Крики и стоны здесь не прекращаются ни на секунду. У входа, прикорнув на столе, спала коротко стриженая женщинавоенфельдшер. Мы остановились напротив неё. Я расстегнул ремень и стал отцеплять фляги с водой. Видимо, почувствовав какое-то движение, женщина открыла глаза и вскочила на ноги, увидев Гаврилова:
Товарищ командир
Сидите, мягко положив руку ей на плечо, произнёс майор.
Вот вода, для раненых Возьмите, Раиса Не знаю Вашего отчества, к сожалению, выкладывая фляги на стол, пробормотал я.
Ивановна, чуть помедлив, удивлённо глядя на меня, произнесла Абакумова.
Раиса Ивановна, берите.
Как они? негромко спросил Гаврилов.
Ох, товарищ майор Ночью умерли ещё четверо Мы делаем всё, что в наших силах, но
Я знаю и Вас ни в чём не виню, поспешно заверил военфельдшера командир форта, без Вашей помощи многие бы вообще не выжили.
Они умирают у меня на руках И я бессильнана глазах её выступили слёзы.
Держитесь, скоро всё закончится.
Подходят наши?! радостно встрепенулась Абакумова, Вы что-то знаете?
Красная Армия спешит нам на выручку, проклиная Гаврилова за такое неуклюжее желание успокоить женщину, встреваю я, больше, увы, сказать пока не можем.
Идите к раненым, нашёлся, наконец, майор.
Да, конечнозасуетилась военфельдшер, прижимая к груди фляги с водой.
Незаметно подталкивая Гаврилова к выходу, киваю на прощание этой замечательной женщине.
Михалыч, ты что плетёшь? свистящим шёпотом возмущаюсь я, как только мы оказываемся в коридоре, Кто тебя за язык тянет?
Да ты и сам хорош! Красная Армия спешит на выручку! передразнивает меня майор.
А что я должен был сказать? Что послезавтра половину из нас похоронит под обломками, а остальных возьмут в плен?
Ну, не знаю
Иногда, лучше жевать, чем говорить, вспоминаю рекламу из будущего.
В каком смысле?
В прямом! Лишнего не болтай!
Ладно, признаюсь, погорячился. Доволен?
Закрыли тему. Куда дальше?
Пошли теперь к женщинам, вперёд, по коридору.
Честно говоря, я думал, что ничего более тягостного, чем стоны и крики раненых, уже не увижу. Увидел.
В каземате, где располагались женщины и дети, на полу стояла одинокая лампа. Света она давала немного, но разглядеть находящихся здесь людей позволяла. Шинели, гимнастёрки, одеяла, видимо, бойцы стащили сюда почти всё, чтобы хоть как-то защитить от подземной сырости обитателей этих отсеков. Везде, куда падал взгляд, лежали и сидели женщины, прижимая к себе детей. Многие спали, остальные с немым ожиданием смотрели на нас. Меня поразила царящая здесь тишина: ни плача, ни криков. Даже малыши, и те молчали. К нам, баюкая на руках грудничка, подошла совсем молодая девушка:
Вот, товарищ командир, Олечка моя, всё есть просила, кричала, а теперь не просит. Видать, от голода сознание потеряла.
Взглянув на застывшее личико её ребёнка, я с ужасом понял, что дочь этой женщины мертва.
Ничего, солнышко, вот прогоним немца, покушаем, и опять у мамы молочко появится. Подожди ещё чуть-чуть, ладно? Ненаглядная моя, кровиночка, потерпиприжимая свёрток к себе, ласково продолжала ворковать девушка.
В накинутой на плечи шинели, к ней подошла пожилая женщина, поправляя выбившуюся из-под косынки седую прядь волос. Приобняв девушку за плечи, она тихо сказала:
Лидочка, она умерла, голубушка, не мучай себя, положи ребёнка.
Ну что Вы, Клавдия Ивановна, такое говорите? Олечка просто уснула и скоро проснётся.
И так, со вчерашнего вечера, горестно произнесла женщина, обращаясь к Гаврилову.
Я посмотрел на майора, его лицо окаменело, он невидящим взглядом смотрел в пустоту.
Мама, а мы тоже умрём? вдруг раздался детский голос из темноты.
Ну что ты, сынок, конечно, нет! поспешила успокоить своего ребёнка мать, Скоро вернётся наш папа и освободит нас.
А Вася у тёти Нади лежит весь холодный и больше не встаёт, он что, заболел?
Вася? Не знаю Наверное
Дяденька командир, а где мой папа? ко мне подошла маленькая, лет пяти, девочка.
Я, честно говоря, растерялся и даже не сразу сообразил что ответить. Она, тем не менее, доверчиво глядя на меня, продолжала:
Мама говорит, что он сражается здесь. Тогда почему он не приходит к нам? Он, что ли, занят?
А как у твоего папы фамилия? наконец, нашёлся я.
Лейтенант Яковлев.
Опустившись на корточки, ответил серьёзному маленькому человечку:
Ты знаешь, я здесь боец новый, только сегодня ночью пришёл. Поэтому, извини, но папу твоего пока не встречал. Думаю, он действительно занят, раз не приходит. Но ты не беспокойся, когда встречу твоего отца, обязательно передам, чтобы зашёл. Договорились?
Хорошо. А ты не забудешь?
Ну что ты! Обещаю!
И не дашь немцам нас убить? Мама говорит, что они хотят, чтобы мы умерли.
Нет! Больше никто из вас не умрёт! вставая, горячо заверил я девочку.
Гаврилов, наконец, вспомнил зачем мы здесь:
Товарищи женщины! Командование считает, что далее вам здесь находиться нельзя. Мы Мы, к сожалению, не в силах обеспечить вам защиту Поэтому, утром вы покинете форт.
Новость потрясла обитателей каземата: женщины зашумели, сразу заплакали дети.
Да как же мы вас оставим? всплеснула руками Клавдия Ивановна, В плен, значица, сдаваться? Выздесь, а нам, к германцу идти?
А кто за ранеными будет ухаживать? Да как мы мужей бросим? Немцы нас расстреляют! понеслись выкрики со всех сторон.
Тихо! рявкнул Гаврилов, Прекратить базар!
Шум не сразу, но стих.
Разрешаю остаться только тем, кто состоит на службе и имеет воинские звания! Остальные уйдут. Это приказ и он не обсуждается! повысил голос майор, пресекая возникший было снова ропот, Ваша главная задача, спасти детей. Здесь, в форту, их ждёт неминуемая гибель. Да и нам будет легче сражаться, зная, что вы в безопасности. Сейчас, пять утра. На сборы и прощание, даю два часа. В семь, выход. Готовьтесь.
Женщины снова загомонили, окружив нас с Гавриловым. Майор ещё раз объяснил, что их с детьми выход, дело решённое. Кому уходить и кому оставаться, решит ответственный за эвакуацию, который вскоре сюда прибудет. С огромным трудом вырвавшись из гудящего, как улей, каземата, мы направились к штабу.
Та девочка Она говорила, что её отец, лейтенант Яковлев, кажется. Ты не знаешь где он?
Погиб во время попытки прорыва, несколько дней назад. Жене-то сказали, а та, видимо, дочери сообщить правду не смогла
По-прежнему дежуривший у двери Силаев, доложил, что всё в порядке, без происшествий. Гаврилов кивнул и шагнул внутрь: Касаткин ещё спал. Майор подошёл к столу с телефонами и крутанул ручку одного из них:
Дежурный? Командира роты ко мне через 15 минут.
Те же действия он повторил и с другими двумя телефонами, вызывая ротных в штаб.
Удобно, кивнул я на аппараты, когда Гаврилов закончил говорить.
Связь своё дело знает, кивнул он на спящего капитана, провели линии в три каземата, на большее проводов не хватило. Два в концах внешнего вала и один, на первый этаж внутреннего.
Вот что я подумал, товарищ майор: определи-ка ты меня на какой-нибудь участок обороны.
Ну, уж нет! запротестовал Гаврилов, Чтобы я человека из будущего под пули да осколки подставлял? Да ты знаешь, что твоя голова бесценна? И не только для меня, для всей страны! Случись что с тобой, я себе этого никогда не прощу!
И что же ты предлагаешь?
При мне будешь находиться. Ординарцем. Как раз и объяснение отличное тому, что сидишь тут, разговоры разные слушаешь.
Так у тебя уже есть, вон, за дверью сидит, с СВТ.
Ты про Силаева? Нет: пограничник, моя охрана.
А есть от кого?
Да были тут Приписники-западники
О как! И здесь, значит, вредят.
Ну да, бывало. Сам понимаешь, бойцы у нас разные, а проверить каждого из почти полтысячи человек, дело хлопотное.
Некогда и некому, значит, было.
В точку.
Кто тем отсеком командовал, где зенитный пулемёт стоял?
Вообще, там Домиенко распоряжается. Конкретно за пулемёт отвечал Скрипник.