Показавшаяся сначала лёгкой задача, при ближайшем рассмотрении, оказалась весьма трудной. Начну с того, что чертёжник из меня так себе: те линии, которые должны быть прямыми, у меня такими не получаются. Что по линейке, что от руки, выходит практически одинаково. Но это ещё полбеды. Больше всего меня пугает объём работы, точнее, наличие множества мелких объектов, которые должны присутствовать на плане. Вырисовывать и закрашивать крохотные, в масштабе листка, отдельно стоящие здания при столь отвратительном освещении, то ещё удовольствие. И всё в пяти экземплярах, да за три часа! Эх, жаль нет ксерокса под рукой Хотя
Герхард! Студент! заорал я в сторону гудящей как улей солдатской массы, судя по всему оживлённо обсуждающей последние новости, столь круто повернувшие их жизнь. Они так шумели, что кричать пришлось не один раз.
Кто меня зовёт? из-за спин камрадов показался, наконец, наш посыльный.
Герхард, это я!
О, Макс! Чертишь? подходя, спросил Штубе.
Ага, весь в процессе. Хочу попросить тебя об одном одолжении.
Помочь с рисованием? Нет, извини, старик, я, пас. Тебе поручили, тебе и отдуваться. Да и черчу я как курица лапой, засмеялся Герхард.
Нарисую я сам, не переживай. А от тебя я вот что хочу: мне бы копировальной бумаги на пять экземпляров раздобыть У тебя же есть знакомые писари в штабе батальона? КП Праксы сейчас здесь С меня пачка «Экштейна»!
Хм, а ведь ты прав, чёртов гений! КП здесь, да и Зонне тоже при нём
Ты Зонне скажи: если нужно будет бумагу вернуть, я верну, без проблем.
Вижу, что Студент колеблется, и решаю увеличить гонорар.
Герхард, давай так: ему пачку и тебе. Две пачки «Экштейна», пойдёт? Вот, смотри! с этими словами достаю из кармана сигареты и кладу на стол. Против такого приёма он точно устоять не сможет.
Ладно, попробую, жди здесьзаядлый поклонник табака, Студент смахивает со стола курево и, заговорщицки подмигивая, ныряет в полумрак каземата.
В голове моей, тем временем, русский Иван в очередной раз яростно спорит с немцем Максом. Один доказывает, что это противоестественно: просить об одолжении у своего товарища и предлагать за это какие-то материальные блага. Другой, что это абсолютно нормально: немцы даже сигареты друг у друга не стреляют, а просят в долг. Ну, никакого братства, короче говоря, нет у проклятых фашистов. Интересно, на войне да под пулями так же будет?
«Ганс, у меня кончились патроны!»
«О, у меня как раз ещё есть две ленты, Фриц!»
«Одолжишь?»
«Нет, извини, Ганс, ты мне ещё сигарету с позавчера не вернул! Только наличные!»
«Хорошо, Фриц! У меня как раз есть! По два-сорок за ленту, как обычно?»
«Ну что ты, Ганс! Я же не торгаш, чтобы наживаться на своём товарище! Для тебя по два-тридцать!»
«Спасибо за скидку, Фриц! Вот, держи 5 рейхспфенигов!»
«Чёрт, Ганс, у меня не будет сдачи!»
«Действительно, Фриц, как-то не по-немецки! Эй, ребята! Кто разменяет 5 пфеннигов?»
И такие голоса на фоне взрывов и стрельбы:
«Я разменяю! Как раз продал гранату Иоганну, сейчас подползу к вам!»
Голос Макса в голове возмущённо фыркнул и попросил не перегибать палку и не путать немцев с евреями. Меня вообще время от времени забавлял этот диалог русского и немца. Нет, можно было, конечно, совсем задавить внутри себя истинного Макса Ланге, но я так не делал: просто загонял его, когда нужно, поглубже. Иначе среди фашистов не выжить. Всё-таки, он лучше знает местные реалии, как себя вести и что делать со своими соплеменниками. Кстати, Макс уже не так горячо реагирует на «фашистов». По первости постоянно поправлял, что они, немцы, на крайний случай, нацисты, и к фашистамитальянцам отношения не имеют. Я ему сочувствовал, но помочь ничем не мог, привычка-с! Как были немецко-фашистскими захватчиками, так и остались. Да, я знаю, что вы ничего не захватывали, а освобождали и вообще, всё было по любви и они сами хотели, ага. А вот и Герхард!
Гляжу, ты не с пустыми руками?
А то! Держи: вот тебе копировальной бумаги, как просил, пять листов. Возвращать не нужно. От Зонне привет: обращайся, если что будет нужно, Штубе сунул мне листы, хлопнул по плечу и с достоинством удалился.
Вообще-то, конечно, я просил бумаги из расчёта на пять экземпляров, ну да ладносделаю шестой в качестве запасного. Как именно делать, я уже придумал: сверху кладём экземпляр Рауша, под него копирку, затем чистый лист, ещё копирку, опять лист и так далее. Но, немного подумав, решил от этого плана отказаться. Во-первых, таким способом не получится сделать шестого экземпляра. Во-вторых, Рауш не разрешал ничего чирикать на своей схеме. Ну что же, значит, придётся вспомнить молодость и попытаться скопировать с первоисточника. Прикинув с чего начать и как всё расположить, я принялся за работу.
Через три часа всё было готово, даже хватило времени почётче обвести свой «неучтённый» экземпляр схемы. Собрав листы, отправился к Раушу.
Господин обер-фельдфебель! Ваше приказание выполнено, планы готовы! я протянул взводному плоды своего труда. На мой взгляд, получилось неплохо. Не как оригинал, конечно, но всё же
Рауш взял схемы, нашёл свою, сравнил с остальными:
Мда Не Лиске, конечно Ну да ладно, сойдёт, одобрительно кивнул он, Господа унтер-офицеры, прошу ко мне, наш Ланге нарисовал для вас планы!
Пока собирались командиры отделений, я отирался рядом, надеясь услышать что-нибудь важное из разговоров начальства. Однако, бдительное око обер-фельдфебеля разглядело мои телодвижения, а сам Рауш приказал покинуть унтер-офицерский уголок. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Тоже мне, «тайная вечеря». Кстати, интересно, почему на той знаменитой картине Христос с учениками сидят не как при нормальном застолье, а за одной стороной стола? Впрочем, вопрос риторический, из разряда «яхудожник, я так вижу».
После ужина все собрались по отделениям для детальной проработки предстоящей операции. Мы стояли тесным кружком, в центре которого за столом восседал наш командир отделения, унтер-офицер Курт Винсхайм. В руке он держал остро отточенный карандаш.
Все собрались?
Так точно, все!
Отлично! Итак, смотрите!
Все склонились над нарисованной мною схемой.
Задача номер один, поставленная нашей штурмовой группе, это скрытный выход на исходные позиции по сигналу. Скрытный, Рюдигер, ты понял? Не нужно стучать своим карабином по каске, как ты любишь, катать по траве газбак и вытворять другие, так тобою любимые, действия или ещё что-то в этом роде. Модель, лично за него отвечаешь!
Отто замотал головой, отрицая свою причастность к обвинениям Винсхайма:
Да я буду тише воды и ниже травы, господин унтер-офицер!
Я за ним присмотрю, Курт! подал голос старший стрелок Модель.
Надеюсь на тебя, Хайнц! Значит, первую задачу запомнили. Скрытно, по сигналу, выходим на позиции. По схеме мы сейчас находимся тут, а это место вот здесь, Винсхайм ткнул карандашом в заштрихованный овал на западном берегу Буга.
Идти здесь недалеко, так что, надеюсь, доберёмся без замечаний. Далее, задача вторая. Форсирование реки. Опять-таки по сигналу, занимаем места в лодке. Согласно расчётам, одно отделение помещается в одну лодку. Поскольку посудины с мотором, на рулях будут находиться сапёры из 133-го полка. Они приданы нам только для переправы и с нами дальше не пойдут. В чём особенность этого этапа? Форсировать Буг, возможно, придётся под ружейно-пулемётным и артиллерийским огнём противника. Если от артиллерии нас ничто не спасёт, то от огня противника противоядие есть. Для помощи и прикрытия района высадки, нам выделена 12-я пулемётная рота. Располагаться она будет на нашем берегу, вот здесь. Пулемётчики будут вести огонь не только по своим определённым целям, подозрительным местам на той стороне реки, но и по нашему целеуказанию. Для этого, каждый командир отделения имеет магазин с трассирующими пулями. Ещё по форсированию: река, вернее, канал, как вы видели, не очень широкая, в месте переправы всего 20-30 метров. Максимальная глубина, около двух метров. Если кто окажется в водевыбирается к тому берегу, до которого ближе.
А кто не умеет плавать? спрашивает Михаэль Кляйн.
Тот мужественно тонет. Спасатели на этой переправе не предусмотрены. Хватайся за лодки, за плавающие обломки, кричи, больше ничего посоветовать не могу. Кто ещё не умеет плавать?