Проведут новый набор и возьмут целый класс новеньких,пробормотал кто-то.
Из обычных школ,продолжаю я и подсказываю,учившихся по обычным программам. И что будет?
Полныйпробормотал кто-то слово, подозрительно похожее на «звиздец».
Им придётся догонять,расшифровываю я,Смогут? Может быть. Но расхлёбывать Лицею придётся весь год. Плюс набор просто так не проведёшь, нужно экзамен организовать. А как к нему готовиться, если все учатся. Двойная нагрузка для школьников. Организационные сложности для администрации.
Экзамен упростят
И снизят качество поступающих,продолжаю я,о конкурсе, как для меня, четырнадцать отборных на одно место, останется только мечтать. Пойдём дальше
На формирование нового класса, как ни старайся, уйдёт недели три, минимум
Месяц, не меньше,это Миша.
Ещё один месяц выпадения из нашей усложнённой программы. Даже если мы уйдём через месяц, новый набор потеряет два. Целую четверть. В итоге он не справится с программой за весь год.
Все напряжённо размышляют.
Журналисты набегут мечтательно произносит Паша. Я злорадно смеюсь, вспомнив Шацкого. Представляю, какой заголовок он может сочинить по поводу нашей истории. «Авиабомба в школьном платьице» или «Ядерный заряд по имени Дана»? Стараюсь подавить новую вспышку смеха.
Мне как-то долго объяснять, почему, но уверяю вас. Директор вылетит из своего кресла со сверхзвуковой скоростью,заключаю я,Причём гарантированно. Реально, через месяц после того, как мы положим на его стол заявления об уходе. Хочу заметить особо. Вылетит при любом раскладе. При любом!поднимаю голос.
Кого-то из вас сломают родители,снижаю давление,Кто-то сам струсит. Возможно, нас всех быстро раздавят и через неделю всё успокоится. Но есть два неизбежных результата даже в случае нашего позорного и быстрого поражения. Один из них: увольнение директора Лицея.
А второй?высказывает Миша вопрос, которого я жду.
В случае нашего полнейшего поражения уйдём из Лицея только мы с Викой,буднично сообщаю я. И, наблюдая украдкой, с огромным наслаждением вижу, как темнеют лица мальчишек.
Не хотелось быбормочет один и на него поглядывают одобрительно.
Это война,пожимаю плечами,Если мы начинаем войну, должны быть готовы ко всему. Война это потери, это пролитая кровь, своя и врагов, это поля, усеянные трупами, это поверженные твоей рукой враги и победные улыбки на залитых кровью лицах друзей
Одёргиваю себя, что-то я размечталась. Но улавливаю, улавливаю в глазах некоторых неясный огонёк. Они же мужчины! Недоросли? Ну и что? Какой мальчишка не мечтал о подвигах на поле брани? Нет таких! Это я здорово сказала. Если мне удастся заразить их романтикой войны, мы победим при любом раскладе.
Ладно!хлопаю ладонью по скамейке,Хватит мечтать! Не будет этого! Они просто струсят! А жаль
Мои последние слова, сказанные тише, слышат тоже. И предвкушающие улыбочки некоторых мне очень нравятся. Просто очень.
Любая война начинается с переговоров, противник должен дать повод, отвергнуть наши требования. Поэтому завтра я иду к директору. И если он мне нам откажет, мы начнём выкручивать им руки. Для начала
Все придвигаются вплотную, я начинаю излагать План. В конце Вика произносит первую фразу за всё время. Первую и единственную.
Во всём этом уже есть один огромный плюс. Учебный год начнётся не скучно.
31 августа, пятница, время 15:00
Лицей, кабинет директора.
Директор с замом, Львом Семёновичем, упёрлись, как шведы под Полтавой. Директора, кстати, этого пафосного колобка, Павлом Петровичем кличут. Присутствие моего отца ситуацию не меняет. Да, я его уговорила, он и с работы отпросился, чтобы поддержать.
Вы поймите, Дана. Два класса, две девочки. Разве мы может допустить такую несправедливость, когда две девочки в одном классе, а в другом ни одной?
Я тоже упираюсь.
Вы все заражены мужским шовинизмом в тяжёлой форме,бросаю им в лицо тяжкое обвинение. Меня попросили пояснить. А что, мне не трудно.
Вы все мужчины. В классах поголовно парни. И вы делите нас, двух девочек, как какое-то имущество. Не спрашивая при этом нашего мнения.
Ты не права, Дана,мягко увещевает Лев Семёнович. Директор согласно кивает.
Это всего лишь вопрос справедливости
Да-да,соглашаюсь я,справедливый делёж имущества. Вы относитесь к нам, как к неодушевлённым предметам.
Дан, а ты что, знакома с Викой?спрашивает колобок, который директор.
Прекрасно знакома, но дело не в этом. Мне достаточно того, что онадевушка.
Не понимаю, что плохого в том, что тебя будут окружать одни мальчики,мягко стелет Лев Семёнович,Они же на руках тебя носить будут.
А с кем я буду общаться?придумала я коварные вопросы, придумала!
Так с одноклассниками же
Вот вы и попались!
О косметике я тоже буду с ними разговаривать? О них, мальчишках, тоже буду сплетничать? Да-да, сплетничать не хорошо, но девушки обсуждают парней. Нет в этом ничего плохого. А если я забуду дома прокладки, ими со мной тоже мальчишки поделятся?
Последний вопрос их совсем в ступор вгоняет.
И почему нашу проблему обсуждают и решают одни мужчины? У вас что, в Лицее ни одной женщины нет? Вы не можете быть экспертами по женской психологии.
Директор вздохнул и взял телефон. Вызвал какую-то Ирину Аполлинариевну. Пришла. Типичный «синий чулок». Высокий рост, строго собранные волосы, закрытый костюм. Грудь только выбивается из образа. Не размером, но явным наличием. Возраст не меньше сорока. На вид.
Не годится,выношу вердикт я,По возрасту не годится. Нужен кто-то моложе.
Аполлинариевна по виду не обижается, но смотрит изучающе.
И всё-таки, давайте спросим её. Она же женщина,вкрадчиво предлагает Лев Моисеевич.
Давайте,деваться-то некуда,Ирина Аполлинариевна, скажите, существуют ли чисто женские темы для разговоров? И много ли таких тем?
Безусловно, существуют,неожиданно поддерживает меня «синий чулок»,И таких тем довольно много. Некоторые женщины могут часами по ним болтать.
Она осуждающе поджала губы, но слово сказано.
Скажите, Ирина Аполлинариевна, а насколько важно для психологического равновесия женщины возможность общения с подругами?
Не задумывалась над этим,честно признаётся она,Возможно, очень большое. А возможно и нет. У меня нет опыта такой изоляции.
Прелесть! Наверняка математику преподаёт. Или какую-то другую точную дисциплину.
Ничего не получилось. Администрация постановила, что честная конкуренция между классами важнее. А пообщаться со Ледяной Королевой я и на перемене могу. На уроках болтать всё равно нельзя. Упёртые дуболомы!
Уже немного жалею, что туда поступила,бурчу по дороге домой. «Отец» успокаивающе похлопывает по плечу.
Ладно, мы ещё посмотрим, кто кого. Если некому за меня заступиться, то действовать будем мы.
1 сентября, суббота, время 9:35
Дворик Третьего Имперского Лицея.
Всё идёт по плану. Бедного Лейбовича за спинами стоящих классов моя троица отволакивает к соседнему классу. Теперь стоит рядом с ними и растерянно озирается. Первая случайная жертва. Учителя и директор пока ничего не понимают.
Да. Учебный год начинается не скучно. Вика, её величество Ледяная Королева, права.
Сейчас стою и прячусь в середине строя. Парни стоят плотной непробиваемой стеной. И с такими же непробиваемыми лицами. Зов учителей «Дана! Дана Молчанова!» остаётся без ответа. Внутрь строя никого не пропускают.
Администрация мудро не поднимает шум и продолжает традиционную процедуру. Настал важный момент передислокации классов в здание. Вернее, по зданиям. Для старших классов отдельный трёхэтажный корпус с прилегающим спортзалом.
Иду в плотной коробочке. Меня вряд ли разглядишь снаружи. Мой портфель уже заныкали. Иду налегке.
И вот мы в классе. Меня посадили в середину самого дальнего от двери ряда. У окна. Со стороны прохода Королева. Мой портфель неизвестно у кого. Теперь меня просто так не выковыряешь.
Классная руководительница Людмила Петровна Зальц. Английский язык. Симпатичная молодая шатёнка с неплохой фигуркой. С любопытством разглядываю.