Павлик давно мечтал попасть в этот клуб. Его отец был моряком, и сына тоже тянуло к морским путешествиям. Он с детства увлекался историей парусного флота, строил модели знаменитых парусников и грезил морем.
Долго Павлик не решался зайти в яхт-клуб и спросить: можно ли записаться. Наконец прошлой весной он решился и пришел. Его встретили мальчишки разных возрастов. А пожилой мужчина в очках и с заросшими щеками добродушно пригласил Павлика вступить в секцию. Ребята занимались ремонтом корпуса какой-то яхты. Посудина лежала в мастерской перевернутая кверху дном. На ее днище были наклеены латки из стеклоткани с эпоксидным клеем. А мальчишки наждачками зашлифовывали эти латки. Павлик присоединился к ним, вкладывая всю свою душу в эту монотонную работу.
Занятия на воде начались только в конце мая. Сначала Павлик ходил на маленьких яхтах класса «Оптимист». Затем ему доверили «Луч». Эту легкую пластиковую яхту с одним парусом гротом легко можно собрать и вооружить в одиночку. По сравнению с «Оптимистом» она считалась более скоростной, и юному яхтсмену нравилось рассекать на ней по акватории залива.
Все лето парень занимался в клубе и даже участвовал в локальных соревнованиях. Затем начался учебный годпоследний перед выпускными экзаменами. Павлик редко стал появляться тут, а этим летом ему совсем стало не до яхт.
И вот он снова здесь. Вдыхает знакомый воздух с примесью морской соли и запахом тины.
В поход пошли на трех крейсерских яхтах: «Марии», «Искре» и «Дублёре». Павлик попал в экипаж «Дублёра», куда кроме него входили еще четыре человека, в том числе и его инструктор Костя. Конечная цель маршрутазалив Песчаный. Чтобы до него добраться, необходимо будет сделать одну остановку у Монастырского мыса.
На сборы ушло около двух часов. И вся их небольшая флотилия вышла в море уже в двенадцатом часу дня. Яхты взяли курс на выход из залива и, гонимые легким ветерком, заскользили по волнам.
Павлик заступил на вахту вместе с Костей. Инструктор сидел на руле и управлял гротом, а юношакосым стакселем. Ветер дул почти встречный, поэтому приходилось идти галсами.
«Странное название Дублёр, думал про себя Павлик, Ведь есть же красивые имена у судов. Например, Мария, Искра, Багира А у этой яхтыДублёр. Но почему все-таки? Яхта кого-то дублирует? Сама онане такая как все. Вот, например, Искра или громадина Мария. Обезаводского изготовления. А Дублёрсамодельная. Ее делали ребята из яхт-клуба своими руками. Строили года два. Даже я принял небольшое участие в этом. Может ее спроектировали по подобию какой-нибудь другой яхты, которой в клубе уже нет?..»
Они выходили из Большого залива. Справа по курсу показалась оконечность мыса, на котором когда-то появлялся замок. Сейчас там виднелись только голые скалы, о подножия которых разбивались крупные волны.
Ветер посвежел, и начало слегка штормить. Яхту то поднимало, то опускало волной. На Павлика накатила тошнота.
В кубрике целый рюкзак с яблоками, сказал ему Костя. Специально брали для таких случаев.
Павлик спустился в кубрик, нашел заветный рюкзак и взял себе одно яблоко. Оно оказалось невыносимо кислым, отчего юношу передернуло. Но он мужественно съел все яблоко до последней косточки. Как ни странно, но это помогло. Тошнота прошла, и юноша вновь поднялся наверх и заступил на вахту.
Таинственный мыс уже удалялся. Павлик посматривал в его сторону, удивляясь тому, что там когда-то мог стоять замок.
Что смотришь? окликнул его Костя. Этот мыс называется Черная скала. Не дай Бог приблизиться к нему во время шторма. Яхту может разбить в щепки.
А ты много раз видел его?
Мыс-то? Да каждый раз, как из Большого выходим. Всегда он справа по борту остается.
И ничего странного ты никогда не замечал? спросил Павлик.
Странного? Слушай, было один раз. Года четыре назад, если память мне не изменяет. Идем мы так же. Волнение приличное. Я посмотрел на мыс и обомлел. На мысу стоит что-то вроде замка. Короче крепость какая-то. Я думал, мне показалось. Позвал Виктора, своего напарника. Тот тоже увидел эту крепость. Мы прошли мимо мыса, и все смотрели в его сторону, пока он не скрылся из виду. А когда возвращались назад, смотрим, а на мысу ничего уже и нет. Тогда мы с ним решили, что это точно было какое-то наваждение. И не стали никому об этом рассказывать.
Павлик слушал этот рассказ, затаив дыхание. Ведь это происходило как раз в то время, когда они вместе с профессором, Юлькой и Сашкой находились в замке. И оказывается, онине единственные свидетели того события.
Вскоре мыс совсем скрылся, и яхты взяли курс на юго-восток к мысу Монастырскому. Он получил свое название от монастыря, расположенного на нем. Этот монастырь построили несколько веков назад монахи Ордена Святого Креста. Но он уже давно не функционировал.
Яхты подошли к Монастырскому мысу и вошли в залив Змеиный. Узкий залив далеко врезался в сушу, изгибаясь как змея. Наверное, поэтому его так и назвали. В одном из изгибов у берега находился деревянный пирс, а рядом с нимнебольшая избушка. Это место часто использовалось для привалов у рыбаков и путешественников. Яхты подошли к пирсу и пришвартовались. Здесь планировалось переночевать.
Когда все участники похода высадились на берег, руководитель яхт-клуба Дмитрий Иванович, разрешил ребятам побродить по лесу. Дело было в августе, уже вовсю пошли грибы. Поэтому, юные яхтсмены, взяв ведра и ножики, отправились попытать счастья и насобирать грибов. Павлик тоже последовал их примеру.
Он отправился вверх по склону холма. Ноги ступали по мягком мху, растущему меж высоких стволов сосен. Грибов попадалось мало, и юноша пробирался довольно быстро. Поднявшись на склон, он увидел в отдалении серые стены монастыря. Павликом овладело любопытство, и он зашагал в сторону старинного сооружения.
Юноша вышел к высокой каменной стене, уходящей вправо и влево от него и заканчивающейся с обеих сторон круглыми башнями. Он повернул направо, и когда достиг башни, увидел, что после башни стена, меняя направление, уходит дальше. Павлик продолжил свой путь вдоль монастырской стены. Вскоре показались ворота. Вернее здесь был только проем, так как самих ворот на месте не оказалось. Парень беспрепятственно вошел во двор монастыря. Тут творился полный беспорядок. Кругом навалены кучи мусора. Мрачные здания, расположенные внутри двора, взирали на Павлика пустыми темными окнами с выбитыми стеклами.
Павел немного побродил среди всей этой разрухи, нагоняющей на него тоску, и наткнулся на могилу. Одну единственную в этом дворе. Надгробие выложено ровными отесанными камнями. А на камне, который служил памятником, высечено латинскими буквами «Святой Пауль».
Что бы это значило? спросил сам себя юноша, прочитав надпись.
Он постоял возле могилы, изучая надгробный камень, как вдруг заметил небольшую щель у его подножия. Любопытство заставило засунуть туда руку. И оказалось не напрасно. Там нашлось что-то круглое, величиной почти с ладонь. Юноша осторожно достал этот предмет. Потемневший от времени кругляш, явно из металла, немного оттягивал руку и холодил кожу прикасавшихся к нему пальцев. По всей видимости, это был какой-то медальон. Вон даже отверстие у него есть, чтобы подцепить на веревочку или цепочку. На одной стороне этого медальона Павлик увидел барельеф щита с гербом: в центре щита рельефно выделялась змея в форме восьмерки, зажавшая свой хвост во рту. На голове змеи красовалась крошечная корона. Точно такой же герб, нарисованный красками на деревянном щите, Павлик рассматривал вместе с Юлей в каминном зале замка четыре года назад.
Он перевернул кругляш. И обомлел. На обороте был отлит рельефный профиль рыцаря Вильгельма, того самого, чей портрет юноша видел однажды. Профиль рыцаря удивительным образом напоминал ему профессора Волобуева.
Павлик с возникшим вдруг волнением положил загадочный медальон в карман брюк и зашагал прочь из заброшенного монастыря. Прошло уже достаточно много времени, и его могли хватиться на яхтах.
8. Новая находка
После возвращения из похода Павлик решил очистить медальон от черного налета. Он раздобыл зубной порошок и войлок. Засыпав кругляш порошком, он смочил его водой и стал натирать куском войлока. Через полчаса медальон засверкал белым металлическим блеском. «Наверное, серебро», подумалось Павлику. Повернув медальон к себе профилем Вильгельма, он обнаружил на нем чуть ниже барельефа чем-то нацарапанные две русские буквы «И» и «Б».