Памятуя старую истину о том, что если ты что-то не можешь предотвратить, следует взять это дело под контроль, распорядился выдать каждому красноармейцу по пять патронов, чтобы они с чистой совестью проводили с деревенскими гражданочками «бартерные» сделки. Пришлось, правда, провести кое-какие манипуляции, задействовав пару ведер, в которых обычно варили кашу, но это уже детали. И у бойцов моих совесть абсолютно чиста, и картошечки, пусть и старого урожая, вдоволь наелись. Обмен произведен честно, а то, что таким патроном выстрелить нельзя, про то уговора не было. Вполне возможно, что после нашего эшелона торговки перестанут доверять и остальным красноармейцам, но это и к лучшему. Глядишь, останутся в живых те люди, которых в той истории убили бандиты, прикидывающиеся мирными крестьянами. И кто знает, не удалось ли мне снова хотя бы чуть-чуть подправить историю, сохранив жизнь какому-то человеку, от которого в будущем зависит что-то важное и нужное для страны? Впрочем, не знаю и вряд ли когда-нибудь узнаю. Лучше вернусь к реальным событиям.
По подъезду к Смоленску мы едва не поругались с Артузовым. Понимаю, у Артура свои представления о работе, и ему нужно срочно и секретно добить парочку шпионских гнезд, свитых в городе, а я считал, что вначале следует поставить в известность местный отдел чека.
Артур, сам посуди, увещевал я друга. Приезжаем мы все из себя красивые и крутые, штучки столичные, начинаем здесь шухер наводить
Шухер? нахмурил сократовский лоб обрусевший швейцарец.
Шухерволнение, беспокойство. Так уголовники говорят, поспешил я разъяснить очередное мудреное слово из фени более позднего времени.
Так бы и говорилатас, а тошухер какой-то, недовольно пробурчал Артузов. Пожав плечами, особоуполномоченный Особого отдела снисходительно сообщил:Владимир, я никакого шума или волнений, тем более облав, устраивать не собираюсь. Установим наблюдение, потом тихонечко проведем аресты, вот и все. Ставить в известность губчекаэто же рассекретить всю операцию. Где гарантия, что не произойдет утечки информации?
Я демонстративно вздохнул, развел руками, словно провинциальный актер, играющий недотепу.
И что тебе не нравится? недоуменно спросил Артур.
Вот за что люблю европейцев, так за их выдержку. «Природный россиянин» меня бы уже обматерил и не один раз.
Я просто прикидываю, принялся рассуждать я вслух. Сижу это я в своем кабинете, никого не трогаю, а мне докладывают, что из Москвы прибыл целый бронепоезд особистов во главе с самим товарищем Артузовым. И что я тогда стану делать?
Да, и что ты тогда станешь делать? в тон мне поинтересовался Артузов.
Часа два подожду, пока товарищ Артузов не явится, а потом начну Дзержинскому телеграммы слать, мол, так и так, отчего оказываете недоверие? Почему посылаете на вверенную мне территорию особистов, не поставив в известность местные органы власти? Еще попрошу губком партии телеграмму в Политбюро отбить. Понимаю, что особоуполномоченный по должности выше стоит, нежели начальник губчека или начальник особого отдела фронта, но шума поднимется много. Он тебе нужен? И Феликсу Эдмундовичу придется на Политбюро за тебя оправдыватьсямол, опять столичные товарищи проявляют неуважение к коллегам из провинции. И тут тебе такая утечка будет, что мама не горюй!
Тут тебе не Архангельск, пробурчал Артур. Смоленск с Москвой давным-давно телеграфным кабелем соединены. Можно не телеграфом, а по прямому проводу и с Лубянкой, и с Кремлем связаться. И утечка будет, ты прав.
Как я понял, Артузов признал мою правоту, но решил немножко поупрямиться. У него случайно шотландцев среди предков не было? Или швейцарцы тоже упертые?
А с чего ты решил, что тебе сразу же о моем приезде доложат? не унимался Артузов. Ладно, если ты в Архангельске, там, не в обиду тебе сказано, полтора поезда в месяц придет, все на виду, а в Смоленске каждый день по двадцать да по тридцать составов приходят, и все с красноармейцами. И что, о каждом начальнику губчека докладывать станут?
Да хоть и по сто эшелонов в день, хмыкнул я. Не такая сложная задача проконтролировать подходы поездов. Будь я на месте начальника Смоленского губчека, обязательно бы взял под контроль железную дорогу. У Смоленска, самое главное богатствоэто его дороги. Я бы и с трансчека здешним подружился, и своего бы агента внедрил, а еще бы пару носильщиков или дежурных «заагентурил». А еще на всякий случай среди армейцев бы своего человека завел. На вокзале военная комендатура должна быть, и военком, что эшелоны с пополнением распределяет. Армейские поезда, пассажирскиеэто одно дело. А все остальное, что из общего ряда выбиваетсясразу докладывать. Мало ли, кто по «железке» прется. Может, контрреволюционеры свой поезд с десантом сформировали и отправили его Смоленск захватывать?
Я не стал говорить, что бы сам сделал, если бы оказался на месте начальника здешнего губчека и узнал, что на станцию прибыл «неучтенный» бронепоезд. Ну, потом-то бы перед Артузовым извинился.
Кстати, а кто начальником здесь? поинтересовался я.
Начальник губчека товарищ Смирнов, ответил Артузов.
Уж не Игорь ли Васильевич? присвистнул я.
Он самый, удивленно кивнул Артур. А ты-то его откуда знаешь?
Мне вспомнился уже далекий декабрь восемнадцатого года, когда я, еще молодой и зеленый чекист, курсант первой школы ВЧК, был отправлен подавлять восстание на свою «историческую родину», где и познакомился с уже матерым начальником провинциального ЧК. Пересказывать всю историю я не стал, а только пожал плечами:
Со Смирновым случайно познакомились пару лет назад. Скажу такчеловек он хороший, но в некоторых вещах очень занудлив.
Неужели такой же, как ты?
Не знаю, радоваться или обижаться, что меня считают занудой (кстати, уже не в первый раз такое слышу), но приму как констатацию факта. Есть у меня такой грешок, есть. Артузову же ответил:
Я Игорю Васильевичу по части занудства и в подметки не гожусь. Ты же начальника особого отдела шестой армии должен знать? Дождавшись кивка Артузова, продолжил. Так вот, главный тамошний особист Кругликов раньше в Смоленске служил, когда имя Игоря Васильевича Смирнова упоминают, озираться начинает. Говорилчеловек неплохой, но зануда редкостная.
Что-то мне уже от твоих слов нехорошо стало, хмыкнул Артузов. Я как представлю, что есть зануды побольше тебя, так плохо становится.
Ты еще Смирнова не знаешь. Но ничего, еще узнаешь! торжествующе сказал я, понимая, что Артура мне все-таки удалось убедить. Думаю, Игорь Васильевич уже знает, что ты к нему в гости пожалуешь, да еще и на бронепоезде. Сам же сказалтелефонная связь здесь работает, а снять трубку и позвонитьпара пустяков. Сходишь в губчека, поздороваешься, чайку попьешь. Тебе не трудно, а человеку приятно. Утечки информации точно не будет, а помощь, если понадобится, нам очень пригодится.
Тогда, Владимир Иванович, я предлагаю компромисс, сказал Артузов деловым тоном.
Слушаю вас, Артур Христианович, вытянулся я во фрунт, изображая внимание и почтение, хотя и догадывался, что может предложить мне мой друг. И не ошибся.
Вы отправляетесь к товарищу Смирнову, пьете с ним чай, согласовываете совместные действия
Ага, если учесть, что я ваших планов не знаю, то насогласовываю, перебил я Артура.
Так уж и не знаешь? хитренько улыбнулся Артузов.
В общих чертах. Знаю, что ты должен ликвидировать польскую агентуру. Но я не знаю, ни количества потенциальных шпионов, ни адресов, ни прочего. Тем более, ни имен, ни псевдонимов.
Так это и хорошо, обрадовался Артузов. Общая картина тебе известна, а зачем вдаваться в детали?
Типалишнего не сболтну, усмехнулся я.
То, что ты лишнего не сболтнешь, я даже не сомневаюсь. Даже думаю, что ты и сам из начальника губчека что-нибудь выведаешь.
Выведаю, нет ли, это еще вопрос. Но то, что Смирнову известно, что в Смоленске есть польские шпионыстопудово! Иначе плохой он начальник, если не предполагает, что в прифронтовом городе окажется агентура «сопредельной» стороны. А коли предполагал, так должен работать по ее выявлению.