Так я же не спорю, вздохнул особоуполномоченный Особого отдела ВЧК. Для насэто просто замечательно, а правильно ли это? Все-таки церковь должна быть отделена от государства.
Что называетсявек живи и не узнаешь до конца, кто с тобой рядом. Уж кого-кого, но Артузова я не причислил бы к разряду романтиков. А вот, поди же ты.
Про то, как государство делало из Русской православной церкви еще одну государственную структуру, можно говорить долго, но мне этот разговор перестал быть интересен, и я предложил:
Александр Васильевич, напишите про князя Олега. Мол, перед захватом Киева Вещий Олег направил в город лазутчиков и выяснил, что князья Аскольд и Дир первыми являются к купцам, чтобы осмотреть товары и забрать себе лучшее. Потому Вещий Олег блестяще спланировал нападение, переодев свою дружину приказчиками, и лично уничтожил вражеских полководцев.
А разве в «Повести временных лет» говорится о лазутчиках? удивился Книгочеев. Что-то я не припомню. Там все проще описывают. Переодел дружину, пришел, всех перебил.
А кто проверять станет? усмехнулся я. Можно это вообще подать, как авторскую трактовку событий. А еще добавить, что у Вещего Олега разведка работала прекрасно, чего не сказать о его последователяхкнязе Игоре и князе Святославе. Недооценили силы противника и были разгромлены.
Нет уж, слишком туманно, покачал головой Книгочеев. И в источниках об этом нет. Уж лучше начну с Куликовской битвы, расскажу о роли купечества в организации оповещения. Можно упомянуть об Иване Выродкове, который в Угличе деревянный город построил, и по Волге под Казань перегнал. Ему же тоже предварительно пришлось с островка замеры сделать. Чем не разведка?
Так вы о чем писать станете о разведке, или о контрразведке? решил уточнить я.
Сам еще не знаю. Если о разведке, то только на уровне исторических источников, вздохнул Книгочеев.
О контрразведке Борис Алимович пишет, - вспомнил вдруг Артур, гораздо лучше знавший ситуацию. Мы его книгу даже собираемся издавать. Тираж небольшой будет, тысяч пять, может десять.
Ну вот, расстроился бывший ротмистр жандармерии. Только соберешься о чем-то писать, как выясняется, что нечто подобное уже есть.
Согласен с Александром Васильевичем на сто процентов, но решил утешить коллегу.
Контрразведка, такая вещьсколько о ней не пиши, все мало.
Глава 6. Бартерные сделки
До Смоленска, хотя до него и всего-то четыреста километров, мы добирались сутки. Кажется, каких-то два перегона, но тащились, как беременная черепаха, и с дровами здесь напряженка, приходилось стоять по несколько часов в ожидании, что на полустанок подвезут-таки искомые чурбаки. Подвозили, но тендер заполнялся наполовину, дескать, не вы одни, следом другие составы идут. Уголек, на котором паровозы бегали бы шустрее, места занимает гораздо меньше, но где он, тот уголек? Моя бы воляотправил бы весь личный состав на заготовку дров, но нельзя. Если каждый начнет рубить лес для собственных нужд, то рано или поздно вырубят лесозащитную полосу.
Вообще, если сравнивать наше северное направление с тутошним, западным, чувствуется разница. У нас, худо-бедно дрова заготавливать успевают, даже с излишком, зато на станциях шаром покати, даже знаменитые «кубы» с кипятком не функционируют, не говоря уже о картошечке с солеными огурцами, что предлагают вездесущие тетки. Тетки, как и их дядьки, в наших краях зубами стучат от голода, не до купли-продажи. Здесь же с кубами и кипяточком все в полном порядке, заодно на станциях можно разжиться и пирожками, и вареной картошкой с соленым огурцом, крутыми яйцами и, неслыханное делосоленым салом, зато дров не хватает, а про уголь так вообще не слыхивали. Опять-таки, ничего удивительного, если движение интенсивное. Это у нас, на Российском севере, если пройдут пара паровозов за деньшикарно, а здесь едва ли не прифронтовая линия, поездов много, дрова подвозить не успевают, зато местное население активно желает подработать и подзаработать. И где, спрашивается, брали этакое добро в эпоху «военного коммунизма» и продразверстки? Стало быть, излишки имелись, потому как, если бы нечем было семью кормить, то продавать не понесешь.
Правда деньги торговки брать не желалини советские, ни царские, ни «керенки». Боюсь, предложи им сейчас самую стабильную мировую валютуаглицкие фунты, отказались бы. Бумажки ни на раскурку, ни на подтирку не годятся. Бабам, видите ли, подавай товар. А какой может быть товар у солдата, едущего на фронт? Правильно, нижнее белье, сапоги, шинели. «Загнать» торговке что-нибудь «казенное»святое дело для военнослужащего любой армии и флота. Не зря же рачительные бритты придумали вплетать в канаты красную нить, чтобы сразу выявлять краденое, а нашей полиции во время Первой мировой вменялось в обязанность проверятьнет ли у перекупщиков солдатских кальсон или нательных рубах? Интенданты даже начали штампики ставить, но торговцы согласны брать и со штампами.
Но лучше всего на «смоленском» направлении шли боеприпасы. Так, за один винтовочный патрон «мосинки» или «берданки» давали десяток печеных картофелин или фунт хлеба, а фунт сала «обходился» в четыре. Вот самогонки хоть залейся, полуведерная бутыль шла за два патрона. А револьверные патроны не «котировались». Сам не пробовал, но сведущие люди сказали, что радуйся, если за шесть штук тебе дадут два фунта хлеба. Оно и понятнооткуда у мужиков наганы да маузеры? Но сами понимаете, спрос населения наводил на нехорошие мысли. По большому счеты, всех этих бабушек-тетушек, обменивавших провизию на патроны, следовало задержать и вдумчиво допроситьзачем тебе милая, на старости лет, боеприпасы? Артузов говорилмол, и задерживали, и допрашивали, но все без толку. Арестовывали, допрашивали, а потом отпускали. Ответ одинволков нынче много, охотникам патроны нужны, а то, что винтовки под запретом, они не знают. И охотников тоже не знают, в глаза не видывали.
Ладно, попозже разберемся и с «охотниками» и с их «снабженцами». Пока же приходится терпеть.
Что творилось в вагонах с красноармейцами, навляющимися на фронт, можно только догадываться. Паек скудный, а тут такое добро да за чужой счет. Большинство, особенно новобранцы, не понимают, что на войне лишних патронов не бывает, а та пуля, что поменял на еду, может быть и в тебя запущена. И как быть? Оружие и боеприпасы бойцы получали еще до погрузки в вагоны. А как иначе? Винтовку еще и пристрелять требуется и потренироваться. А может, с колес и сразу в бой? Хорошо, если командиры имели опыт перевозки личного состава, то выставляли на стоянках охрану, разрешая выходить из вагонов только дежурным за кипятком. Да и то всех не укараулишь. Какая-нибудь зараза умудрялась выскользнуть из совершенно закрытого вагона, и притаскивала народу пару бутылей самогона, а на голодное брюхо двумя такими «пузырями» можно вагон споить.
Артузов, уже не раз ездивший в Смоленск, знал нынешние реалии и потому подошел к делу простоеще в Москве изъял у своих бойцов и оружие, и боеприпасы. Не у своих помощников и штатных сотрудников ВЧК, едущих в купейном вагоне, а у красноармейцев, отбывающих в распоряжение особых отделов Западного и Юго-Западного фронтов. Его «особистской» братии в бой не идти, а оружие он вернет, когда личный состав распределят по фронтам и армиям.
Мои «архангелы» имели по сорок патронов на ствол, а комвзвода Ануфриев, исполнявший еще и обязанности старшины, восполнял потери по мере надобностипосле того боя на железной дороге, да и в Москве, когда брали ляхов, немножечко пострелять пришлось. Забирать у парней боеприпасы я даже не думал. К тому же прекрасно знал, что у хорошего солдата всегда есть кое-какая «неучтенка». Вряд ли много, но штучек пять патронов, а то все десять, лежат в каждом «сидоре». А мои красноармейцы, имевшие опыт боев на Северном фронте, не чета желторотикам, которых везет Артур. Стало быть, «обменный фонд» найдется у каждого и при виде бабульки или разбитной деревенской девахи, предлагающей дополнить скудный армейский паек куском домашнего хлеба или ржаным пирожком с картошкой, сердце дрогнет, а ручонка сама собой потянется за «заначкой». Я уж не говорю про самогонку. Чтобы тридцать молодых и здоровых мужиков возжелавших «дерябнуть», да не воспользовались возможностью? Не смешите меня. Сам когда-то тянул «срочником» и прекрасно все понимаю. Другое дело, что между мной и командой существовал негласный уговор: пить можно, но делать это тихонько, без шума и скандала, чтобы не попадаться на глаза в пьяном виде. Мое отношение к водке и прочим спиртосодержащим жидкостям красноармейцы знали с Архангельска и покамест меня ни разу подводили. Понятное дело, что запах перегара я учую издалека, но, если кроме запаха ничего крамольного нет, так и ладно, сделаю вид, что не заметил. К тому же, есть еще и командир взвода Ануфриев, отделенные командиры, с которых я и спрошу, ежели что. Ну а они-то потом спросят с бойцов похлеще старорежимного фельдфебеля, и жаловаться некому.