Это так. Сопровождающий от КГБ неизбежное зло в таких поездках.
По рукам, Владимир Сергеевич! согласился я.
Дело завертелось. Не прошло и недели, как нам выдали заграничные паспорта с разрешительными записями на нужных страницах. Вылет наметили на понедельник 18 февраля. В воскресенье сядем в поезд Минск-Москва (билеты на него уже в кармане), ночь в купе и здравствуй, Белокаменная! Переезд в Шереметьево, встреча с куратором от КГБ и переводчиком. Раздача билетов на рейс Аэрофлота Москва Франкфурт и в путь.
Мы с Викой собирали чемоданы. Жена радовалось, как ребенок: в первый раз за границу. Не в какую-то там Болгарию, а в саму Германию! Капиталистическое государство, несколько месяцев назад включившее в свой состав бывшую ГДР.
Хилькевич позвонил мне домой в пятницу.
Не хотите погулять, Михаил Иванович? предложил. Погода замечательная. Выходите, буду ждать у подъезда.
За окном шел мокрый снег, и называть это замечательной погодой было странно. Я догадался, что случилось нечто экстраординарное.
Не хочу тревожить Викторию Петровну, объяснил полковник, едва мы отошли от дома. Сами скажете. Вам нельзя ехать в Москву задержат прямо на вокзале. Обоих. Делегация в Германию повод выманить вас из Минска. Здесь вас в обиду не дадут есть указание первого секретаря ЦК. А вот в Москве он развел руками.
Информация точная? спросил я.
Более чем, кивнул он.
Не отстали, суки! сплюнул я. Жаба задушила валютки захотелось. Ваши предложения, Николай Сергеевич?
Сообщите министру, что отказываетесь от поездки, скажем, по семейным обстоятельствам. Пусть отправляются без вас. Сами затаитесь. Место, если нужно, подберем.
Мне что прятаться, как зайцу? Ладно одному, но с беременной женой?
Нет, покачал я головой. Есть другой план. Но сначала ответьте: вы со мной?
Я дал слово! обиделся полковник. Не хочу, чтоб вы думали плохо о сотрудниках КГБ среди них много честных и порядочных людей. Только те, кто затеял эту мерзость подлецы и негодяи. Буду рад поломать им планы.
Тогда слушайте меня. Я отправляюсь в Москву он дернулся, но я жестом попросил его помолчать. Но не в воскресенье, а в субботу. Буду там на сутки раньше в этот день меня не ждут. Сможете приобрести два билета на поезд?
Без вопросов, кивнул он. Почему не на самолет?
Там билеты именные, информация может ускользнуть.
Понял, сказал полковник, с уважением глянув на меня.
Мне понадобится квартира в Москве дня на два-три. В гостинице останавливаться нельзя их прочешут в первую очередь.
Найдем, вновь кивнул он. Но зачем в столицу? Прямо в пасть льву!
Слыхали поговорку: «Все дороги ведут в Москву»? Из нее тоже.
Только не идите к евреям! попросил он. Их проверят в первую очередь. В Москве знают о ваших контактах с Лившицем.
Я не собираюсь в Израиль. А куда отправлюсь, извините, не скажу. Меньше знаешь крепче спишь.
Хорошо! кивнул полковник. Но учтите: улететь за границу не удастся. Ваши имена будут в списке невыездных. Арестуют прямо в аэропорту.
Это вряд ли, хмыкнул я. Михаил Мурашко останется в СССР.
Улетят Мигель Родригес и Мария Гомес. Но Хилькевичу это знать незачем.
Что ж, до завтра, сказал он. Загляну к вам днем.
Я вернулся в дом, где рассказал Вике о случившемся. Показал ей аргентинские паспорта.
Ты можешь остаться, предложил. Если нас возьмут в аэропорту, срок отвесят мама не горюй! По статье «Измена Родине». И рожать придется в тюрьме.
Собираешься сбежать от меня за границу? сощурилась жена. Потому пугаешь? Вот тебе! показала кукиш. Летим вместе. Понял?
Си, корасон! щелкнул я каблуками.
Это что значит? нахмурилась Вика.
«Да, мое сердце» по-испански.
Уже и язык выучил, обличительно сказала она. На испанок навострился? Не получится! Не позволю!
Не больно-то и хотелось, улыбнулся я, обнимая любимую. Там таких красивых нет. Ты одна во всем мире
Назавтра полковник привез билеты, да еще какие в СВ. Наверное, из служебной брони. Я проинструктировал его, как вести себя в мое отсутствие, дал указания бухгалтеру. Тамара восприняла их спокойно: для нее мы с Викой отправлялись в краткосрочную заграничную поездку. Вот и пусть так думает. До вокзала мы доехали на метро, там сели в поезд. Ночь в двухместном купе и вот он, Белорусский вокзал, столь знакомый мне по прошлой жизни. Сколько раз я приезжал сюда и отправлялся обратно!
На перроне к нам подошел мужчина лет тридцати, невысокий, с неприметным лицом.
Михаил Иванович? спросил.
Да, кивнул я.
Я Виктор. Следуйте за мной.
Он отвел нас к площади, на которой возвышался бронзовый Горький с тростью, еще не перемещенный в «Музеон». Потом его вернут. Мы загрузились в такую же неприметную, как и ее хозяин, «копейку». Спустя полчаса она остановилась у «хрущевки» неподалеку от ВДНХ. Спутник помог нам выгрузить чемоданы, после чего отвел в ближний подъезд. На площадке первого этажа открыл извлеченными из кармана ключами дверь с нарисованными на ней двумя двойками.
Располагайтесь, сказал, отдавая мне ключи. Уезжая, бросьте их в почтовый ящик. Постельное белье и посуда в квартире есть. В соседнем доме расположена столовая. Ресторан, если есть желание, найдете сами.
Спасибо!
Я достал из кармана пачку денег и отсчитал десять сотенных купюр.
Новые, не беспокойтесь, сказал, вручая их Виктору.
Я не беспокоюсь, улыбнулся он, пряча деньги. Удачи вам!
Наше временное обиталище представляло собой типичную советскую «хрущевку» с советской же мебелью. В комнатах чувствовался нежилой дух. Конспиративная квартира. Ее, как и сопровождающего, сосватал нам Хилькевич. В Москве откликнулись. Почему бы не заработать сотруднику КГБ? Тысяча рублей его зарплата за два месяца.
Ожидай меня здесь, сказал я Вике. Из квартиры не выходи. Тем более, без документов.
Ты куда? забеспокоилась она. Почему забрал паспорта?
Куплю билеты на самолет. Жди меня, и я вернусь.
Я подмигнул любимой и отправился. От станции метро «ВДНХ» добрался до «Добрынинской», где вышел и потопал по Большой Ордынке. Несмотря на воскресный день, у посольства Израиля было оживленно: у калитки возле решетчатых ворот толпились люди. Ничего удивительного: у евреев выходной в субботу. Спрашиваете, для чего приперся? У меня валюты ни копейки верней, ни цента. С чем лететь за границу? Тут же мне должны. Я подошел ближе.
Почему не пускают? спросил у немолодого мужчины, стоявшего в стороне.
Так рано, пожал он плечами. В девять начнут.
Я глянул на часы восемь тридцать. В Москву мы прибыли в семь. Придется подождать.
Вы документы оформлять? поинтересовался незнакомый еврей.
Уже оформил, покачал я головой. Кое-что уточнить надо.
А откуда сами?
Из Минска.
Ну, и как там у вас? заинтересовался мужчина.
Следующие полчаса мы провели за оживленным разговором. Собеседник живо интересовался обстановкой в Белоруссии, рассказывал, почему уехал из Грозного. Вовремя сбежал. По профессии Семен Маркович оказался инженером-нефтяником. Я сообщил, что окончил МВТУ имени Баумана, работал мастером на тракторном заводе. За беседой незаметно прошло время. Наконец, людей стали запускать на территорию посольства. Милиционер у входа проверял документы, но фамилии не записывал. Я предъявил свой внутренний паспорт специально захватил для такой цели. Заграничный может насторожить. Он открыл книжечку, глянул на фото и мазнул по моему лицу быстрым взглядом.
Проходите, сказал, возвращая паспорт.
Я прошел. Во дворе посольства люди выстраивались в очередь к небольшому павильону. Ну да, читал. До восстановления дипломатических отношений израильтянам запрещали работать в здании посольства, вот они и соорудили павильон. Я направился к входу мимо очереди.
Встаньте вон туда! остановил меня охранник. Он указал на хвост очереди.
Мне нужно видеть Якова Казакова, сказал я. Сообщите, что приехал Михаил Мурашко из Минска.