Икари?
Аянами
На лице Рей не было бинтов, ее внимательные глаза слегка сощурились, когда лицо девушки тронула тихая улыбка:
Я ждала тебя, Икари.
Он кивнул. Она всегда ждала его, а он ее предал.
Аянами Послушай, как ты можешь быть такой Такой
Рей молчала, ожидая окончания. Синдзи смотрел на нее и видел холодную палату, страшные инструменты, пропитанные кровьюее кровьютампоны, усталые лица людей, которые пытали ее больше десяти часов, выворачивали наизнанку, допрашивали ее хрупкое тело: «А ты человек? А ты точно человек? Отвечай!» А над всем этим царил тот, кто должен за все ответить. И это вовсе не Рицко Акаги.
Рей Рей
Чувствуя, как слезы раздирают его глаза, он бросился вперед и сжал ее в объятиях.
Я Это же я тебя так, как ты не понимаешь Я, Рей
Понимаю.
Он боялся смотреть ей в глаза, зарылся лицом в голубые растрепанные волосы, уткнулся в маленькое ушко и молчал, сжимаясь в комоквсе меньше, все дальше, все глубже в себя самого.
Икари. Я все понимаю. Тебе ведь достаточно?
Он задрожал. «Слова, которые не уйдут никогда».
Да, Рей, да Но как ты
Или мне просить у тебя прощения за то, что я такая?
«Голос». Голос изменился, и Синдзи осторожно подался назад, всмотрелся в ее лицо. Аянами грустно глядела на него, и что-то незнакомое, неожиданное, непривычное оживало там, по ту сторону ее красных глаз.
Я такая, Икари. И ты такой. Ты ненавидишь меня. За что?
Я ему перехватило горло. Я не
Я не занимала ее место. Я не просила об этом. Но я должна быть рядом. За что ты меня ненавидишь?
«Я Я Я» Проклятое местоимение раскаленными гвоздями впивалось в разум, и его впервые жег огонь души Рей Аянами.
Я живу твоими воспоминаниями. Я живу тобой и из-за тебя. Кто я?
Аянами!
Ты помнишь мой меч? Мое оружие? Я не помню. Яэто то, что ты знаешь обо мне.
Он упал на колени. Решетчатый пол БМК врезался ему в кости, но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, что резало его изнутри. «Рей»
Я не могу не быть. Я всегда вернусь, потому что мыодно.
Синдзи зарыдал и обнял колени возвышающейся над ним девушки. «Это все я Я сковал ее собой, я ее убил, я создал вновь Нечто Я дал ей жизнь. Что я дал?.. Что Что Кто ты? Кто ты, Рей?»
Икари? Что с тобой?
Он поднял взгляд и увидел, как тает затянутое дымкой встревоженное лицо девушки, как все застилает темнота. Он слабо вскрикнул и открыл глаза во тьму, чувствуя только сбивчивый ритм сердца. Мрак заворочался, и Синдзи почувствовал обнимающие его руки, жаркое тепло прижавшегося к нему тела, услышал тихий шепот.
Икари? Тебе плохо?
«Сон Что это было? Что мне снилось?.. Коридор, Рей Меч» Синдзи замер.
Чувства. Во сне его словно каленым железом жгло то, от чего и следа не осталось наяву.
Икари
Синдзи вздрогнул: в шепоте Рей звучала слабая, тихая, но отчетливая тревога, и сон начал уплывать вдаль. Он вздохнул:
Я Я в порядке, Аянами, прошептал он и отчаянным усилием зацепился за детали сновидения. «Не забыть Не вздумай забыть Да что со мной?»
Может, хочешь подышать воздухом?
Синдзи непонимающе уставился во тьму, которая веяла теплом Аянами. Угар сна медленно отступал, и он запоздало сообразил, что экспедиция все еще в Окне, что тут можно выйти на свежий воздух и даже можно без масок.
Давай выйдем.
Хорошо, я сейчас оденусь.
Рей осторожно встала, начала возиться с вещами, а Синдзи перевернулся на спину и смотрел в невидимый потолок, вспоминая свой странный сон. По возвращении в явь он едва понимал половину пережитого.
Икари Ты идешь?
А, ну да
Аска только заворочалась, когда они закрывали за собой дверь. Пустой коридор ночного БМК едва освещался, горела лишь каждая третья лампа, а у главного шлюза обнаружились часовые. Вопросов пилотам они не задавали, но сам факт их наличия немало удивил Синдзи. Грохот дверей, вспышка сигнальной лампы, короткое хрюканье сигналаи они вышли наружу.
Синдзи осмотрелся: БМК, слегка свернутый полукольцом, расположился недалеко от крутого берега небольшого озера, и в том направлении машин конвоя больше не было. «Вот туда, значит», решил Икари и взял девушку за руку. Он наслаждался ее теплом, и вдруг ощутил странное желание вернуть ей немного. «Как она это делает?» Икари расслабился и понял, что надо думать о ней, пытаться ощутить ее, представить что-то совсем-совсем светлое Весь путь до воды он провел в попытках сделать это, и, садясь на берегу, понял, что преуспел.
Икари, мне Очень хорошо. Это Ты?
Синдзи улыбнулся, глядя, как Рей устраивается рядом. Позади слабо светились фары отдельных машин конвоя, полумрак развеивали блики на воде, а в вышине, словно вырезанное неровным кольцом из черного тумана, сияло звездное небо.
«Окно Надо было назвать это место Колодец».
Аянами, я
Девушка положила ему голову на плечо. Синдзи покусал изнутри щеку: нет, надо сказать.
Понимаешь Я хочу попросить у тебя прощения.
За исследование?
И за него тоже.
Не стоит. Так было нужно. Тебе.
Синдзи досадливо скривился: тепло упорно и мягко обволакивало его, отбирало нужные слова, успокаивало, и тягостные воспоминания, ожившие во сне, укладывались спать «Так не пойдет».
Аянами, это не все. Я забыл, понимаешь, словно решил, что раз ты меня простила, то я не должен помнить
Зачем?
Синдзи повернул голову: Рей смотрела на него, ее лицо было так близко, что дыхание холодило вспотевший кончик носа и губы. Он замер, его омывали волны тихого, слегка даже равнодушного ко всему спокойствия, хотелось сидеть так и тянуть время, до самой побудки, до нового дня, хотелось еще много чего, но все было не совсем правильно. «Да, именно не совсем».
Я хочу помнить. И чувствовать то, что я заслужил.
Это больно.
Да, Аянами. Это очень больно
Зачем тебе помнить?
Он улыбнулся: девушка всерьез задала этот вопрос, честно полагая, что он ответит, что он сможет найти нужные слова. И ей действительно нужен был ответ. Синдзи невольно прислушался к себе, осознавая еще кое-что: Рей была едва ли не расстроена тем, что он отказывался принять свое странное забвение, свою безответственность. Странный холодок«вот оно, совсем рядом!»пробежал у самого сердца, когда она отвела взгляд.
Да, Икари, это я.
Но Зачем? Зачем ты это сделала? И Как?
Аянами смотрела на воду. Девушка подтянула колени к груди, обхватила их руками и замерла, но перед Синдзи проносились видения его боли, его метаний. Вот он валяется на полу, успокоительный коктейль медленно разливается телом, а сознание рвется наружу, пытаясь дотянуться до каждого в этой проклятой палате Вот вереница чужих образов, пытливые действия чужого разума, бережно ощупывающего его мысли, его чувства. Бользеркало его боли. Отчаяниезеркало его отчаяния. Ненависть к себе отражает его собственную. Он смотрит в отражение, и вдруг картинка меняется: изможденный парень с ввалившимися воспаленными глазами исчезает: бережная рука оглаживает его черты, скользит по каждой морщинке, разглаживает кожу, массирует впавшие щеки и напоследок мягко ложится на глаза. В зеркалеспокойный солдат, утомленный войной с врагами.
С врагами, не с самим собой.
Неужели тебе нравятся твои сны? Я не могу тебе помочь там, грустно сказала Аянами.
Синдзи моргалперед глазами словно бы таяли нитями дыма наведенные образы.
Мы одно, Икари. Тымоя жизнь.
Сладковатая жуть, забитые на дно подсознания страхи, «не человек!»непонимание и отказ что-либо пониматьволны противоречивых чувств обрушились на Синдзи, топя разум во мраке. Он потянулся к маленькому светлячку, в отчаянии надеясь на спасение от ужаса. «Я сплю?»
Аянами Скажи, ты помнишь о своем мече? хрипло и тихо спросил он.
«Глупость, абсурд»
Рей повернулась к нему с едва различимым в темноте недоумением на лице.
Меч? Причем тут
Аянами, у тебя был татидорогой, явно древний, ручной ковки
Куге-но тати эхом отозвалась Рей. Запонки рисовой соломы на рукояти
Да Откуда он у тебя?