На поле ржавело множество мобов. Cтолько в одном месте Айк видел впервые. Здесь были и маленькие, и огромные, высотой с небольшое дерево. Вокруг них мирно паслись черно-белые коровы и разномастные лошади. Солнце еще не иссушило траву, и она хранила тот свежий, зеленовато-серебристый цвет, какой можно увидеть лишь весной. Розовые цветки душистого горошка, лютики и нежно-голубая вероника заткали этот зеленый ковер ярким узором.
А еще по всему полю виднелись развалины домов. В некоторых стенах сохранились оконные проемы, в них торчали помутневшие осколки стекла, точно оскаленные зубы мертвых животных. Замшелые фундаменты заросли кустами и молодыми деревьями. Лес медленно, но верно захватывал древние строения, и было ясно, что в конце концов от них ничего не останется.
Эдвард быстро шел к городу, огибая развалины и останки мобов; высокая трава хлестала его по сапогам. Еще пара минути он затеряется в потоке телег и обозов.
Айк запаниковал. Город так велик! Если он не нагонит отца сейчас, то уже ни за что его не найдет!
Забыв об осторожности, он выскочил из леса и помчался через поле. И тут почувствовал под ногами что-то необычное. Между пучками травы виднелась ровная серая поверхность. Она сильно потрескалась, но оставалась прочной и бежать по ней было очень приятно.
Древняя дорога! Вероятно, в лесу их затянуло дерном, а здесь нет.
Айк не смог удержаться от искушения потрогать удивительное покрытие. Оно было шершавым и теплым от солнца. И тут в траве справа мелькнуло что-то длинное, темное. Айк не успел сообразить, что это, как тело само отпрыгнуло назад.
Черная полоса не двигалась. Мертвая змея?
Айк присмотрелся и шумно выдохнул. Обычный кордно почему он лежит здесь, посреди поля?
Айк называл это кордом, а Дирхель, который приносил его из Хранилищ, «вечной веревкой». Он был сплетен из металлических нитей и покрыт неизвестным веществом, плотным и гладким на ощупь.
Разной толщины и гибкости, корды не рвались и не гнили от непогоды. Из самых тоненьких Эйвор плел свои «индейские» украшения и корзинки для всяких мелочей. Толстые шли на починку хозяйственных построек; обмотанные ими ручки инструментов не скользили в руке и служили дольше.
Одним словом, незаменимая в хозяйстве вещь, и Айк машинально нагнулся, чтобы поднять его и смотать. И тут же опомнился.
Что он делает? Надо догнать отца!
Он помчался вперед и через минуту достиг дороги. Пристроился за какой-то телегой, не замечая недоуменных взглядов окружающих.
Город надвинулся на него, но Айк успел заметить черный с желтым плащ отца, мелькнувший в проеме ворот. Теперь главноеследовать за ним, ни на что не отвлекаясь.
Легко сказать!
Айк крутил головой и так часто открывал в изумлении рот, что шею и челюсти заломило от напряжения.
Да, в городе было на что посмотреть! Дома в два-три этажа, деревянные или каменные, нависали над улицами, маленькие и узкие окна напоминали бойницы. Повсюду какие-то лавки, разносчики с лотками, разноцветные вывески.
Айк привык к ровному, мягкому шуму леса, и громыхание копыт и тележных колес по булыжнику казалось оглушительным. Людей было пугающе много. Сколько же их здесь живетсотни, тысячи? Они толкали друг друга, ругались и болтали так громко, что Айк поражался, как они не охрипнут.
Большинство горожан носило знакомую Айку одежду. Мужчиныпростые штаны и рубашки со шнуровкой спереди, женщиныюбки и цветастые блузы или полотняные платья. Но попадались и более состоятельные люди. Они щеголяли кожаными штанами и куртками, коричневыми или черными, с украшением из разноцветных шнуров. Модницы в красных жакетах на меху и юбках глубоких, насыщенных цветов пробирались по краю улицы, чтобы не запачкать наряды.
Яркие одежды горожан составляли странный контраст с мрачно-серым или коричневым цветом домов и мостовой.
Но главное, что поразило Айка еще у ворот, это страшная вонь. Над городом висел густой, тяжелый смрад гниющей соломы, конского навоза, застарелого пота, дыма и нечистот. Кое-где этот запах смешивался с ароматами еды, которую готовили уличные торговцы. Айка мутило, он даже хотел повернуть назад, но отвлекся на что-то, и запах перестал его донимать.
Людской поток втащил Айка в ворота и поволок по улице, как река уносит сухой листок. Он спешил изо всех силв такой толчее отец его точно не заметит.
Кое-что сразу бросилось в глаза Айку. При виде Эдварда люди замолкали и поспешно уступали ему дорогу. Один безногий нищий замешкался, но, бешено работая руками, оттащил немощное тело прочь с пути отца.
Казалось, горожане боялись даже мимоходом коснуться его. Словно Эдвард мог их испачкать или заразить опасной болезнью. В самой гуще толпы вокруг него мгновенно возникало пустое пространство, как будто его накрывали стеклянным колпаком. На Айка же, как и предсказывал Джори, никто не обращал внимания.
Если Эдварда и задевало подобное отношение, он не подавал виду. Шел спокойно, высоко держал голову и ни с кем не вступал в разговоры.
Айк старался не отставать, но глаза у него разбегались. Взгляд цеплялся то за яркую вывеску, то за шарманщика в толпе детворы, то за продавца безделушек.
Он попал в город в базарный день. Окрестные крестьяне съехались сюда, чтобы сбыть товар, воришкистянуть, что плохо лежит, а простой людповеселиться вволю. Но Айк вообразил, что здесь так всегда, и контраст с мирной тишиной леса неприятно поразил его. Он провел в городе около часа, а голова уже гудела, мысли путались, в горле пересохло. Он бездумно переставлял ноги и всерьез боялся упастьзатопчут и не заметят.
И вдруг застыл на месте, забыв обо всех неудобствах. Вонь, толкотня, шумдаже отецотодвинулись на второй план.
На витрине одной из лавок лежали мечи. Опасно-холодные, невероятно прекрасные, они притягивали взгляд своим блеском.
Айк приблизился к витрине, не отрывая от нее глаз, словно все это великолепие могло растаять, стоило ему отвернуться. Он видел настоящие мечи впервые в жизни, и они оказались даже лучше, чем ему представлялось. Он пожирал их восхищенным взглядом, пока не начал отличать один от другого.
Большинство клинков были простыми, грубой ковки, но нашлись и два-три меча подороже. Затейливая вязь покрывала клинки и гарды; на черную ткань подклада падали смутные отблески. Эти мечи выделялись среди прочих, как огромные бабочки-махаоны среди луговых мотыльков.
Айк не думал о том, какие мечи хуже, какие лучше. Они все были одинаково прекрасны, он мог смотреть на них бесконечно. Мечта явилась ему во плотимечта о великолепном оружии, разящем, как молния.
Разумеется, к тому моменту, как он очнулся, отца и след простыл. Айк рванулся вперед, высматривая в толпе знакомый плащ. Бросился в одну сторону, в другую, заглянул в несколько переулков. Безрезультатно.
Он потащился дальше наугад, увлекаемый оживленно гомонившими людьми. Внезапно дома расступились, и толпа выплеснулась на широкую площадь. Посередине находился небольшой круглый фонтан; тонкие серебристые струйки лениво падали в чашу из серого, треснувшего камня.
При виде воды Айк ощутил прилив сил. Он протолкался к фонтану и подставил ладонь под живительную струю. Пил долго, жадно, пока не почувствовал, что полон до краев.
Сразу нахлынула усталость, тело отяжелело. Солнце набирало силу и немилосердно жгло его склоненную голову. Жара даже в этот утренний час казалась нестерпимойстрашно представить, каково здесь в полдень!
Айк сидел на краю фонтана и смотрел перед собой застывшим взглядом. Голова переполнилась увиденным, как желудокводой. Он понимал, что вряд ли разыщет отца и почти не жалел об этом. За один день он увидел и испытал больше, чем за всю жизнь.
Он не знал, сколько просидел так, но толпа вдруг заволновалась, как лес под порывами ветра.
Везут, везут! кричали отовсюду. Люди вытягивали шеи, пытаясь разглядеть что-то за спинами соседей. Все головы повернулись в одну сторону. Айк взглянул туда же, но ничего не увидел, кроме леса разнокалиберных ног.
Что, парень, несладко? раздался над головой незнакомый голос. Давай-ка!
И прежде чем Айк сообразил, что сказать, крепкие руки подхватили его и поставили на край фонтана. Тут тоже примостилась куча народу, но теперь Айк мог смотреть поверх голов.