Зал и главный политрук притихли. Тут не поспоришь.
Каждый боец и командир должны обладать высокой степенью боевой и политической подготовки. Товарищи, вы согласны со мной? Кто-нибудь будет против?
Павлов строго оглядел всю аудиторию, не минул и главного комиссара. Против никого не было, зал согласно гудел. Вот и замечательно. Кириллу Арсеньевичу удалось заманить комиссаров в ловушку.
Вот и замечательно, Павлов чуть руки не потёр от предвкушения, Скажите, товарищи, а может ли победить врага убеждённый коммунист, наизусть выучивший "Краткий курс ВКП(б)", отлично умеющий маршировать, но при этом не знающий из какого конца стреляет винтовка?
Павлов насмешливо посмотрел в зал и продолжал.
Ничего он не сможет. Единственный ущерб, который он нанесёт вражеской армии, это стоимость пули, которую он получит от вражеского солдата. Прекрасно политически подкованный, но не владеющий военным ремеслом боецвсего лишь лёгкая мишень для противника. Поэтому!
Павлов назидательно поднял палец вверх.
Поэтому когда я сказал о военной подготовке, я поставил боевую подготовку на первое место, а политическуюна второе. И никто из вас мне не возразил, товарищи.
Зал снова зашумел, Фоминых с негодованием завозился на стуле. Павлов наблюдал, не скрывая насмешки.
На самом деле, товарищи, обе стороны подготовки обязательны. Две стороны медали, ьез однойнет другой. Прекрасно обученные солдаты, готовые при первой возможности дезертировать или перейти на сторону врага, тоже никому не нужны. Но политическая подготовка у нас в стране идёт с рождения. Наша молодёжь впитывает её в школе, в самом образе жизни. И она не ограничивается коммунистической убеждённостью. Политически подготовленный красноармеец должен уважать своих командиров и верить им. Бережное отношение к оружию, чувство локтя и взаимовыручка должны быть в крови.
Павлов прошёлся перед аудиторией.
Отныне ваша работа должна избавиться от громкой митинговщины. Вы сами должны учиться, чтобы в любой момент могли заменить командира вашего подразделения. На войне могут убить, ранить, в том числе и командира. Вы должны сосредоточиться на боевой подготовке. Именно в этом состоит ваша политическая задача. Выпускайте боевые листки об итогах каждых стрельб и занятий, поощряйте и хвалите бойцов и командиров, достигших лучших результатов в боевой учёбе. Вспомните слова Ленина: "Учиться военному делу настоящим образом"
Павлов ухмыльнулся.
Я, честно говоря, не знаю, в какой работе Ленин это сказал. И говорил ли вообще. Но это не важно. В таких делах чуточку приврать не страшно.
Зал оживился. Генерал заговорил с ними, как свой. Да и как иначе? Он же почти входит в высшее руководство ВКП(б).
Ищите новые формы работы, всегда будьте рядом с личным составом. Не бойтесь трудных вопросов, даже провокационных, учитесь на них отвечать спокойно и без угроз. Если затрудняетесь с ответом, обратитесь к старшим товарищам, командирам. Не стесняйтесь ко мне обращаться. Я тоже кое-что понимаю, всё-таки кандидат в члены ЦК.
Когда вы, комиссары, возглавите борьбу за повышение боевой подготовки, вопросы политического образования будут решаться сами собой. Политику партии будете разъяснять на ходу, и демонстрировать собственным примером. В утешение скажу, что время на строевую подготовку тоже резко сократим. Тоже будем обучать на ходу. Идут красноармейцы на стрельбище, где-нибудь на твёрдом и ровном покрытии можно немного строевой шаг потренировать. Тут пять минут, тут десять, на утреннем разводе, на вечерней поверке, так понемногу научаться. Но главный упор на боевую подготовку.
«Морды толстые, комиссарские. Я вас научу мышей ловить и Родину любить», злорадно думал Кирилл Арсеньевич, провожая политруков и замполитов ласковым начальственным взором, по окончании совещания.
На ставших традиционными вечерних «посиделках» в режиме «тихо сам с собою» пенсионер позже объяснил генералу истоки своей нелюбви к комиссарам. Он сильно подозревал мощную идеологическую структуру в том, что она во многом повинна в тяжелейших поражниях первой фазы войны. По итогам финской кампании военным удалось сильно ослабить давно устаревший институт комиссарства. Но те тут же взяли реванш и восстановили статус-кво, сложившийся ещё во времена гражданской войны. Никому не хотелось лишаться сладкого и хлебного места. Права есть, обязанностей нет, кому такое не понравится? Проиграло бой подразделениекомандир виноват, а комиссар тут же кричит, что он «говорил, предупреждал». Одержали победуна награждении тут же рядом с командиром стоит комиссар, выпятив грудь под очередной орден. Лепота!
Перелом в войне, объяснял Кирилл Арсеньевич, наступил с конца 42-го, началом 43-года, во время эпичной Сталинградской битвы. Но вот ведь какой казус: комиссаров перевели в подчинение командирам и стали называть замполитами как раз осенью 42-го года. Случайность? Может быть. А может быть и нет.
После обеда Павлов направил свои генеральские стопы в Белорусский университет. Точнее, не стопы, а шины. Генерал он или кто, поэтому ездил на бронеавтомобиле с взводом охраны. Через ректора, через декана вышел на профессора физмата Никоненко Павла Степаныча. Кирилл Арсеньевич решил проверить одну идею.
Одна из лабораторий Белорусского университета. Минск.
17 февраля 1941 года, время 14:30.
Чем обязан визиту таких важных гостей? профессор вида был непрофессорского. Крепкий мужчина не старше сорока, «ему бы за баранку грузовика или токарный станок, а оттуда на плакат о сознательном рабочем, перевыполняющем план», так оценил его Кирилл Арсеньевич. Фактурный мужик, но не из интеллигентов, пролетарское происхождение изо всех щелей лезет.
Дело есть к вам, как к инженеру и учёному, генерал принимается излагать проблему.
У РККА есть огромный недостаток. Слабая и уязвимая связь. Одна бомба или снаряд рядом с телеграфным столбом, небольшое усилие подлого диверсанта или вредителя и линия связи с противным треском в наушниках связиста делает нам прощальный жест ручкой.
Никоненко засмеялся.
Вы так художественно всё описываете.
Смех сквозь слёзы, профессор.
По имени-отчеству, товарищ генерал, а то мне не непривычно, просит Никоненко.
Как скажете, Пал Степаныч. Но тогда и вы. А раз так, то выпьем на брудершафт. Саша! генерал обернулся к адъютанту, тот обернулся тоже, но в другом смысле. Через две минуты перед мужчинами на письменном столе, часть которого профессор освободил от бумаг, каких-то радиодеталей и паяльника, просто сдвинув в сторону, возникает бутылка коньяка.
Из Москвы привёз, сообщил генерал, хороший коньяк.
Профессор в долгу не остался, вытащил шмат сала и четвертинку ржаного.
Из деревни, от родственников, сообщил он, лучше под горилку, но и коньяк сойдёт.
Они выпили по пол-рюмки, «Плебейство какое-то!»морщится Кирилл Арсеньевич, но продолжает:
Радиосвязь! Вот чего катастрофически не хватает РККА.
Это не ко мне, отверг лозунг профессор, У меня нет под рукой радиозавода.
И что же делать? закручинился генерал, У потенциального противника великолепная радиосвязь, на каждом самолёте, на каждом танке и в каждом батальоне. У нас только на уровне полка. Тыумный, тыпрофессор, скажи, что нам делать? А если завтра война? Что будем делать?
Генерал распалялся всё больше. Точнее, Кирилл Арсеньевич распалялся, коренная личность Павлова пребывала в недоумении. Эта пенсионерская сволочь не удосужилась уведомить его, зачем они сюда припёрлись.
Не знаю, подумав, ответил Никоненко, Не мой вопрос. На высшем уровне надо решать.
Ты, ткнул в него пальцем генерал, Ты тоже можешь решить. С использованием всех возможностей округа и республики, само собой. Если что, Москва нам поможет.
И как? Никоненко с интересом смотрит, как генерал наплёскивает коньяк, и сооружает ещё пару бутербродов с салом.
Не догадываешься? А ещё профессор, укоряет генерал, Я подскажу. Если на тебя готовится напасть мужик с длинной дубиной, а у тебя под рукой такой же нет, что будешь делать? Мы не можем быстро создать и внедрить в армию радиосвязь, значит что?