Всё что угодно. Иванов откинул с лица упавшую чёлку, блуждающий взгляд зелёных глаз вновь стал острым.
Не могли бы вы поведать мою историю Фёдору Алексеевичу? Он спас меня, так волнуется. Полагаю, он обязан знать правду, ну а поговорить с ним наедине я вряд ли смогу
На этот раз доктор нашёлся не сразу. Крепче сжал челюсти, чуть прищурился и спустя паузу на выдохе ответил:
Конечно, мадемуазель.
Конечно, как только гости отбыли, на меня фурией накинулась генеральша.
Кто позволил Вам приглашать кого бы то ни было в наш дом? Тёмные глаза сверкали, она глубоко дышала.
Роман Гавриилович медик
Я прекрасно знаю, кто такой Иванов! Едва не сорвалась на крик Мария Алексеевна, но в последний момент снизила тон, от чего её голос дал «петуха».
Его пригласил Пётр Александрович Предприняла я последнюю попытку образумить женщину, стараясь не отступить назад.
Пётр Александрович предлагал вам другого лекаря, не так ли? Ответить мне не дали. Знали ли вы Вера Павловна, что Иванов из крепостных?
Я непонимающе смотрела на генеральшу, ожидая каких-то дальнейших объяснений. Очевидно, Мария Алексеевна ждала иной реакции.
Его отец ещё был крепостным. Растолковала для меня генеральша, считая, по всей видимости, меня умалишённой.
Не понимаю, что плохого в том, что Роман Гавриилович выслужился своим дарованием, Мария Алексеевна. Это может вызывать лишь почтение. Как можно спокойнее постаралась ответить я. Хозяйка смотрела на меня так, будто бы я только что при ней нарекла царя идиотом. Если правильно помню, граф Пётр Андреевич Толстой, тот, что положил начало славному роду Толстых, выслужился за счёт того, что переметнулся от царицы Софьи к Петру Великому
Враньё! Тонким голосом отозвалась генеральша и вылетела за дверь, точно пробка из шампанского. Я, посмеиваясь, пошла к себе. Конечно, Мария Алексеевна не урождённая Толстая наверняка тоже из какого-то богатого и именитого рода. Но откреститься от имени мужа она просто не могла, заткнув слишком умную пигалицу. Впрочем, думаю, что из какой бы семьи ни была родом генеральша, я и про них что-нибудь да припомню.
Глава 6. Про бунт, платья и строптивых молодых людей
Через пару дней Иванов появился вновь, правда, без сопровождения в виде поручика. Я не стала спрашивать, куда подевался Фёдор Алексеевич, но несколько заволновалась. Неужели рассказ Романа Гавриловича произвёл на него такое впечатление, что он решил, что связываться со мнойсебе дороже? Или доктор не стал пересказывать Толстому мои слова?
Но Роман Гавриилович сразу понял моё волнение.
Я думаю, что Фёдору Алексеевичу очень жаль, что он не смог составить мне компанию. Дело в том, что он на гауптвахте Иванов на мгновение отвёл глаза, но потом всё же прямо посмотрел на меня. Такие слова требовали от медика изрядной смелости. По всей видимости, поручик не хотел, чтобы товарищ рассказывал о его наказании.
Спасибо за честность, Роман Гавриилович. Вот генеральша, вот змея! Наябедничала-таки мужу, так что генералу ничего не оставалось, как наказать Фёдора Алексеевича за такое самовольство. И за заботу.
Всё что в моих силах. Полагаю, что больше Вам мои услуги не понадобятся. Говорите, плечо не болит?
Почти что нет.
С тех самых пор минуло пару дней. Рука моя и правда с каждым днём становилась всё лучше, а вот медальон на груди по-прежнему не радовалтак и оставался заурядным украшением сентиментальной барышни. И если поначалу у меня ещё оставалась надежда на то, что это лишь временный сбой в пространственно-временном континууме, через пару дней связь наладится, и я смогу вернуться домой, то теперь последняя надежда угасла. Стоило предпринимать более конкретные действия.
Мария Алексеевна разговаривала со мной исключительно сквозь зубы и по делу. Это несмотря на наши совместные завтраки. Пётр Александрович вёл себя со мною так, будто бы я всегда сидела за столом четы Толстых и просила блинов на добавку. Что ужасно раздражало его супругу. Не обошли меня стороной и весьма недвусмысленные знаки внимания генерала. Но как на них отвечать, я покуда не решила. С одной стороны, короткий, как вспышка фейерверка исторический роман, пока я сижу тут в засаде непонятно на кого, был бы приятным разнообразием. С другой, а если моё пребывание здесь затянется? Не хотелось бы портить отношения раньше времени с нужными людьми.
К слову, об этом, Вера Павловна? Я встрепенулась, когда генерал обратился ко мне. Погруженная в свои мысли, я даже не слышала, что супруги что-то обсуждали. И судя по недовольному лицу Марии Алексеевны, что-то, что генеральше очень не нравилось. Она демонстративно отвернулась. Боги милосердные, бывает эта женщина хоть иногда довольна? Меж тем, улыбка хоть немного бы смягчила её резкие черты лица.
Простите, Пётр Александрович, я не расслышала, Вы спрашивали что-то? Для пущей убедительности похлопала ресницами, чтобы создать уж совсем растерянный вид.
Мы с Марией Алексеевной обсуждали небольшой приём, который пройдёт у нас во вторник. Надеюсь, Вы осчастливите нас своим присутствием и не спрячетесь в своих покоях, как улитка в раковине? Мне досталась мягкая, полная симпатии улыбка красивого генерала. Ну как тут не растаять?
Я, право, не знаю Краем глаза заметила, с какой надеждой на меня посмотрела генеральша. Ага, думает, что я откажусь? Фигушки.
Вера Павловна, не заставляйте меня Вас уговаривать! Шутливо пригрозил мне пальцем генерал.
У меня ни одного подходящего наряда. Сделала я вид, что всё ещё сомневаюсь.
О, если проблема исключительно в этом, то я уверен, что Мария Алексеевна что-нибудь придумает, верно, душа моя? Мне кажется, я даже слышала, как у «души» скрипнули зубы, когда она согласно кивала мужу.
Однако минул день, второй, а от генеральши не было никакого ответа на просьбу супруга. Я долго сомневалась, стоит ли напоминать хозяйке дворца о своей ничтожной персоне, но в итоге решилась, ведь назначенный день приёма был всё ближе.
Я застала Марию Алексеевну в детской. Небольшая, по сравнению с другими залами дворца, комната предназначалась для младших детей четыпогодок Сони, Саши и Егора. Насколько я поняла, наведывалась их мать раз в несколько дней, проверить, всё ли в порядке с детьми и отсидеть свои положенные пару часов. Потом у генеральши резко начинала болеть голова, и она до конца следующего дня пряталась у себя в спальне.
Мария Алексеевна? Женщина вскинула на меня взгляд уже порядочно уставший. Это я вовремя, а то бы не поймала её ещё сутки. Нижайшее прошу прощения, но я хотела спросить
Идите-идите! Не дав мне даже договорить, мать пятерых детей замахала на меня рукой. У неё на колене сидел, по всей видимости, самый младший из Толстых, поигрывая чем-то вроде погремушки. Не сейчас, Вера Павловна!
Я с поклоном ретировалась. Не сейчас, не сегодня и, очевидно, не завтра. Кажется, план Марии Алексеевны был заставить строптивую приживалку сидеть в своих покоях, как выразился Пётр Александрович, словно улитка в домике. Ну так просто врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»!
* * *
Дуняше, что была приставлена ко мне ещё в первый день нахождения у Толстых, я выдала коротенькую записку на французском. Честно признаться, хотела написать сначала на русском, но поняла, что едва ли воспроизведу дореволюционный русский язык на бумаге. Читать могу, а вот писать как-то не доводилось. Благо, во французском и путаться не надо было. К записке прилагался полцелковогомоя гарантия, что моё коротенькое письмо дойдёт до адресата. Конечно, от осведомлённости Марии Алексеевны меня это не спасёт. Вся дворня тут была беспрекословно верна хозяйке. Даже с таким склочным характером. Но это было не так уж и страшно, всё равно, рано или поздно, Толстая окажется в курсе моих похождений.
Не прошло и получаса, как на пороге появился Фёдор Алексеевич. Поручик выглядел на удивление бодро, отдал мне честь.
Вера Павловна, поручик Толстой по Вашему зову прибыл! Глаза его знакомо заискрились. Вы писали, что дело не терпит отлагательства. Может быть, стоит вызвать весь полк?
Нет-нет, достаточно лишь самого доблестного из гвардейцев. Рассмеялась я, видя, как приосанивается Фёдор Алексеевич, поправляет сбившийся на лоб локон. Мне необходима Ваша незаменимая компания, чтобы отправиться за новым платьем.