Я оглушительно хохочу вместе с Вовчиком, внезапно представив себя со стороны в самом что ни на есть глупом виде. Действительно, что за абсурд: распиздяй и укурок, недоучка, недоимка и недотыкомка вдруг провозглашает себя буддой. Курам на смех, мышам на потеху. Будда по-московски, будда по-ганджубасски, будда по-раздолбайски.
Но с другой стороны, разве иначе должен выглядеть будда нынешней эры? Родившийся в мире электрических зубных щеток, кухонных комбайнов, сухих соков и крабовых палочек из субпродуктов нефтяной переработки? Разве не к лицу ему тертые джинсы с пропалинами от папирос и пропахший коноплей черный свитер? Если таковой днем будет одет в костюм-тройку, а вечером в желтое сари, он окажется обычным хиппующим яппи, начитавшимся книжек Алана Уотса. А коли побреет башку, намажется зубной пастой и станет вонять сандаловыми палочкамивыдаст в себе не будду, а затерявшегося в центральных столичных проулках и обдолбанного тяжелыми мантрами кришнаита. Да нет же, все правильно. Если бы я выглядел как будда, я бы им попросту не был.
С чего вы так проорали? с порога раздражается Онже. Давайте на выход, патрон взорвем.
Проводив взглядами насупившегося подозрениями дядю, мы выпадаем из дома гуськом друг за другом. Уже через минуту хором пытаемся перекричать музыку из магнитолы, перебивая один другого и наслаждаясь ощущением какой-то нежданной веселости. Поставив машину в стороне от дороги, посреди футбольного поля (ну а где же еще укуренный с утра Онже догадается спрятаться от ментов?), мы взрываем ракету.
Братиша, не занимайся хуйней, ну пожалуйста! требует Онже. Ему неприятно, что я второй день подряд отказываюсь от зеленого. На моем условно-трезвомыслящем фоне он вынужденно ощущает себя завзятым нариком. Чтобы компенсировать мою упорную трезвость, злобный Онже чуть не насильно пускает мне паровоз. Хлоп-хлоп, я цинкую: достаточно.
Эт че за жест такой был? подкалывает меня Вовчик. Он не знает, что я всегда так парики останавливаю: схлопывая одну лишь кисть ударом пальцами по основанию ладони. Я просвещаю Вовчика: это ХЛОПОК ОДНОЙ ЛАДОНЬЮ. Его мистический смысл ведал знаток чаньских коанов, шаолиньский мастер Хо-Тей.
Гоните вы, ребята, неслабо. А вот ваша трава не вставляет! пафосно заявляет Вовчик, едва затянувшись. Фуфел какой-то.
Сам ты фуфел, беззлобно отзывается Онже. Чуть погоди, щас нормально зацепит.
Всего пара затяжек. Неглубоких, ненастоящих, неискренних, плюс смачный насыщенный парик от Онже и точка сборки проваливается в никуда. Уходит земля из под ног, и небо сворачивается над головой как рулон ватмана, некогда раскатанный на гигантском инженерном пюпитре. Ночь расслаивается на тысячи неодинаковых ночей, в которых я где-то был, где-то есть, и где-то, может быть, буду. Матрица бытия теряет пределы, и утрачивает свои свойства материя. Грани восприятия размываются, пытаясь не существовать и НЕ БЫТЬ. Звезды, окна далеких домов, разговоры деревьев и безмолвное поле вспениваются в многосоставной массе, клокочущей в Большом Алхимическом Тигле, где беспрестанно рождается из небытия философский камень, дающий БЕССМЕРТИЕ.
Огромной ШВАЛГ-ШВАЛГ-ШВАЛГ-ШВАЛГ-волной, листаясь и схлопываясь, накатывает на меня справа и спереди исполинская Книга ЧТОРАЗОМПУГЛЫ. Я стараюсь дышать ровно и гладко, совершая неистовые усилия духа, чтобы удержать разум в осознании человеческого бытия.
Понапрасну угодил Онже, зря сделал затяжку и принял в депо жестокий на всех парах паровоз. Мне не нужно курить. Пока я не восстановлю точку сборки на ее изначальное место, мне и вовсе нельзя. Иначе может выбросить в Вечность непроизвольно. Вряд ли тело умрет. Должно быть, упадет как подкошенное и останется лежать вечным растением. Пустит корни в голубоватые простыни, в зассаные матрасы, в железную койку в обшарпанной и пахнущей аминазином больничной палате. Сколько таких, неосторожно ворвавшихся в Вечность, лежат теперь в сумраке комнат психиатрических лечебниц? Сколько людей, случайно или намеренно нашедших Врата в Запредельное, ушли, чтобы никогда не вернуться?
Дверь всегда рядом, и ничто не мешает ее распахнуть. Дверь повсюду, она иллюзорна как и сама тюремная крепость, стоит только увидеть! Из боязни однажды приобщиться к Единому, цепляясь за самость, чересчур благоразумные мы обезопасили свой жалкий ограниченный микромир, написав где только возможно: «ВЫХОДА НЕТ». Сковали себя рубежами, чтобы тыкаться в стены и окна, сидеть на холодном полу, годами глядеть в потолок троллейбуса, который Нет, не сейчас, это позже.
«Растения силы» универсальный ключ, отмычка, которой можно ковыряться в замке Врат годами и десятилетиями, если не ведаешь что творишь. Однако имея чертеж замка и конструкции сейфа, ты можешь добиться успеха. Сумеешь удержаться в осознании себя и Себя, вновь закроешь врата и выстроишь кругом стены. Но каждая следующая попытка будет открывать дверь нараспашку. И тот, кому не достанет сил удержаться, выйдет вон, не умея вернуться. Я сумел однажды, сумею теперь. Как катание на скоростном лифте. Здесьперегрузкатам. Тамперегрузказдесь. Настанет время, привыкну. А пока
ШВАЛГ-ШВАЛГ-ШВАЛГ-ШВАЛГ-ШВАЛГ-ШВАЛГ-ШВАЛГ
я бреду прочь от спутников, подволакивая ноги по сгнившей траве. Опустившись на корточки, ласкаю траву и выдергиваю из земли жухлые сорняки с корнями и комьями осеннего перегноя. Подношу к лицу и жадно вдыхаю запах, впитываю цвета, изгибаюсь в их форму, стараясь, чтобы ни одна клеточка рецепторов моих органов чувств не упустила и доли. Я разминаю в ладонях свернувшиеся от смерти желтые листья, нюхаю стебельки и мякоть, разбираю взглядом прожилки и капилляры на высохших тельцах растений. Мне сейчас нужны частности, поскольку обращая внимание на различное, я могу отвлечься от ЦЕЛОГО, слепляющего их комом. Комом, что катится по наклонной ШВАЛГ-ШВАЛГ-ШВАЛГ-ШВАЛГ плоскости мироздания. Вертясь, крутясь, и с каждым мигом набирая новую скорость. Комом, что вот-вот ШВАЛГ-ШВАЛГ-ШВАЛГ-ШВАЛГ-вдребезги разобьется о Вечность. Комом, которого никогда нигде не было, так как В ПРИНЦИПЕ существует только обреченное к существованию, приговоренное Самим Собой к вечной жизни, пугающе неизбежное и жестоко неотвратимое Я ЕСТЬ.
***
Онже умеет так делать, это в его стиле. Без предупреждений, без объяснений, отключен телефон, он укатил в ночь после неопознанного звонка на мобильный. Оставил меня в дачном домике наедине с безотчетными подозрениями.
На сердце маетно. Туман сожаления о собственной вынужденной слепоте клубит разум неразмотанными клубками вопросов. Чего они ждут? Почему нельзя знать досконально? Почему лишь наитием, чуйкой, предвидением я должен предвосхищать чужие шаги? Как можно планировать стратегию и тактику личной войны, если отсюда я не вижу всей карты местности? Быть может, они выжидают момента замены? Или хотят посмотреть, куда я двинусь теперь? Или не уверены, какая именно фигура объявится на месте отчаянной пешки? А разве есть варианты?
Пожалуй, что есть. Ферзем я не стал, иначе бы мог разить наповал, напрямую, и видел бы пространство доски по каждой магистральной и диагональной линии. У меня же другая модель передвижения: кривая, неровная, скачкообразная. С одной линии на другую, с белой клетки на черную. Но следующий ход определенно за мной, иначе бы меня уже съели. Белые начинают и.
Смертельные шахматы на выживание, всего-навсего шестьдесят четыре миллиарда клеток. Высшие Силы меняют расстановку фигур на доске матрицы бытия, делая ход за ходом. Пешки ходят прямо, только вперед. Фигуры способны передвигаться быстрее, ловчей, смертоноснее, и у каждой свои ограничения хода. Но главная сложность этой игры заключается в том, что фигуры и пешки обладают свободной волей и способны действовать по собственному почину. Чтобы не совершить злой ошибки, не встать под удар и занять выгодную позицию, мне нужно заручиться поддержкой своего Игрока. Выяснить Его волю. Но выходить за пределы матрицы мне нельзя: такой шаг будет чреват тем, что меня вновь размажет по всей игровой партии. Мне нужна четкая СВЯЗЬ.
Ну почему, почему, почему все всегда усложняется? Хочешь не хочешь, очередной левел-ап. Не успеешь как следует порадоваться достижениям, как тут же вступаешь в новый этап, где действуют незнакомые правила и более сильные противники. Нет, чтобы ровнехонько сидеть на заду, радоваться Пробуждению и блаженно смотреть, как светит солнышко, меняются времена года, летают всякие птички, хуй там! Надо взваливать на себя проблемы космического масштаба и идти спасать мир. Ну что, блядь, за непруха?