***
Глянь, полчаса не прошло, как из машины вышли, а они уже тут! Онже щурится, опустив уголки губ. Или это не они? Да нет, гниловатая канитель. Сюда в это время года кроме нас вообще никто не забредает, понимаешь?
Вывернув из-за леска по травянистой неезженой колее, на нашу волжанку почти натыкается синяя «рено». Дернулась, отшатнулась, помыкалась туда и обратно, наконец, стала почти бок в бок. Из машины выбираются двое: муж и жена. Наверное. Может быть. Топчутся с ноги на ногу, озираются, смотрят. Разбрелись в разные стороны на десять шагов, топчутся, озираются, смотрят. Сбрелись вместе на расстояние метра, не говорят друг другу ни слова, топчутся, озираются, смотрят. Умолкнув, мы с Онже нарезаем тусы. Наши законные тридцать метров туда и обратно. На отрезке пути «обратно» парочка огибает нас со стороны берега, двигаясь нам навстречу.
Собравшись в сгусток искрящейся ртути, нечто в моем солнечном сплетении перетекает куда-то вбок по осевой линии, и действительность вокруг меня преображается. Блекнут, сыреют краски, приглушаются звуки, ярче и четче становятся движущиеся навстречу нелюди. Размытые серые блюдца зияют провалами на том месте, где у человека должны быть глаза. Безгубые впадины ртов всасывают ледяной воздух. Костистые, обтянутые желтоватым пергаментом руки безвольно свесились вдоль мерно бредущих вперед сутулых мертвецких туловищ. Точно надутые газами пузыри на поверхности торфяного болота, плывут нам навстречу два человекообразных беса.
Они по ходу под наркотой: глаза вообще стеклянные! словно издалека, доносятся до меня слова Онже. Кажется, он глухо проворчал их сквозь зубы.
Схватив друга за локоть, чтобы удержать равновесие на подгибающихся ногах, я отворачиваюсь и пытаюсь взять себя в руки. От центра моего тела лучами, достающими до каждой самой отдаленной клеточки, раздается томительный жар возвращения. Переведя дух, я снова бросаю взгляд на пришельцев. Теперь они выглядят почти как люди, точные копии живых настоящих людей. Лица ровные, белые. Члены расслаблены, вялы. Взор тревожный, несобранный, словно человек силится что-то вспомнить. Что-нибудь крайне важное, например, имя свое. Окошки серых невыразительных глаз затянуты мутной слюдой. Бессмысленные и пустые, они смотрят сквозь наши лица куда-то за спину, будто там что-то за спинами то.
Реально зомби! Ходят, об собственный хуй спотыкаются, сплевывает на землю Онже. Или не наркота, а, может, гипноз какой? Ты слыхал, сейчас человека так надрочить можно, что он в натуре как голем все приказы твои выполнять станет, и при этом ни спать ни жрать не будет, пока ты ему команду не дашь!
«Я изобрел скальпель для человеческой души!», цитирую я Онже по памяти фразу из полузабытого интервью с основателем столичного НИИ психотехнологий академиком Смирновым. Чтобы превратить человека в послушного зомби, сегодня не обязательно проводить над ним ритуал магии вуду. Достаточно психотропной фармакологии и умелого целенаправленного воздействия на нервную систему электронными средствами передачи информации. Кто имеет возможности, вряд ли пройдет мимо того, чтобы ими воспользоваться.
Давай-ка покамест в машине посидим, на движуху позырим, предлагает мне Онже. А эти пускай себе мерзнут, коли им не в напряг.
Вернувшись в волжанку и захлопнув за собой двери салона, мы не добавляем ни слова по теме. За время прогулки мы договорились о том, что назавтра я возьму тайм-аут на несколько дней. Уеду в столицу, побуду дома один, и быть может, на пару деньков проведаю предков. Онже непринужденно разворачивает стыренный накануне у Боба блядский журнал и принимается его изучать. Я гелем растекаюсь по сиденью и, упершись коленями в бардачок, откупориваю бутылку пива. Тело застывает в желеобразном состоянии как расплющенный о стену игрушечный шарик из китайского жидкого силикона. Разум, однако, носится вихрем по кругу, высекая слепящие сполохи мыслей.
Что со мной только что было? Видение? Помутнение зрения? Разума? Эти отвратительные существа снаружиони явно были когда-то людьми, но будто бы сгнили заживо. Сохранив телесную оболочку, внутри они преисполнились безвидной и безобразной ледяной пустоты. Если исключить вариант галлюцинаций, то, по всей вероятности, у меня включился в работу новый зрительный орган. Какое-нибудь духовное зрение, третий глаз, или
Или как в том старом рассказе Кинга «Корпорация «Бросайте Курить». Благодаря несистематической привычке к курению его герой приобрел свойство видеть то, что скрыто за фасадом обыденной жизни, за цветастым платьем наружных реклам и за человеческими личинами. Под многими из них пряталась от обывательских взоров инопланетная нечисть. Она проникла в общество невообразимо давно, захватила рычаги власти, зомбировала население, и уже готовилась к открытому воцарению над человеческой цивилизацией, когда на ее пути встала горстка видящих правду.
Похоже, в какой-то мере для этого сюжета возможно и буквальное прочтение. С той лишь поправкой, что обществом заправляют не гости с других планет, а пришельцы из других духовных миров. Миром правят бесы и демоны, вселившиеся в души людей. Сожравшие из их сердцевин все живое и взрастившие там ядовитые сорняки инфернальных страстей и желаний. Исподтишка я присматриваюсь к своему другу, одновременно пытаясь вызвать соответствующее состояние восприятия реальности. На мгновение перспектива искажается, и лицо Онже начинает вытягиваться в нечто злое, кошмарное, непоправимо неправильное. Однако не успеваю я всерьез ужаснуться, как едва проглянувшая чужеродная гримаса на лице друга вновь уступает место привычной глумливой усмешке.
Смотри, братан: тебе на этой странице какая больше всех нравится? озабоченный своими проблемами, шлепает меня по плечу Онже и тычет под нос журнал «веселые картинки» для взрослых. Зацени телок по-братски! Какие «твои»?
Только этого мне сейчас не хватало. Разглядывать и обсуждать с Онже достоинства проституток. Впрочем ебтыбля, дай-ка глянуть!
Я слишком уж разомлел. Ослабил контроль над своим поведением. Между тем, мне не следует выключать бивиса. По крайней мере до тех пор, пока я не смогу разобраться в текущей ситуации и не увижу переход хода хоть на одну клетку вперед. Следует помнить, что «они» наблюдают за мной. Прежде присматривались исподлобья, но теперь будут вглядываться в упор. Они почти знают о том, что я знаю о том, что они знают о том, что выдалось мне узнать. У них нет лишь уверенности, поэтому они выжидают, таятся, время тянут в тени. Я тыкаю пальцем в картинки: эта и эта.
Почему? лукаво усмехается мой товарищ. Ему, как и мне, вечно охота дознаться до сути: выявить критерий отбора, сравнить наши выборы и найти десять отличий. С фальшивым энтузиазмом я подыгрываю. Эта похожа на невинного ангелочка, словно члена в руках не держала. А у той взгляд независимый: смотрит со смесью изощренного распутства и глубокого внутреннего достоинства. Словно блядовать вышла не ради денег, а исключительно из любви к искусству либертинажа. Онже посмеивается, похохатывает. Указывает на «своих». Эта больно фигуриста, а вот у той опыт на лбу пропечатан: видно, что в возрасте телка, за тридцатник есть точно.
Мне что-то в охотку сегодня кого-нибудь постарше натянуть, понимаешь? Онже поскребывает обросшие рыжеватой щетиною скулы. Слышь, что ль? Как насчет маленькой и грязной любви? Хорош понтоваться! Давай сегодня телок снимем, покувыркаемся с ними в сауне?
Онже прекрасно знает, что я не сношаюсь с жрицами любви, но, как всегда, не может удержаться от своих дурацких подначек.
Не, ну это что вообще творится? прерывает Онже мои едва оформившиеся возражения. Зомби на связь что ли не вышли?
Между нашей «волжанкой» и «рено-символ», сиротски оставленной сладкой парочкой зомби, протирается черненный голем-мобиль и останавливается неподалеку.
Так, здесь уже стоянка собирается. Давай-ка, чем тут торчать, времени терять не будем, а поедем лучше хату в Осинках поищем? предлагает Онже. У нас аренды два дня осталось, завтра некогда будет по квартирному вопросу раскатывать, понимаешь?
Мне теперь в общем-то по барабану, куда мы поедем и что будем там делать. Главный деятельный процесс в настоящий момент происходит не в Москве, не в Осинках, и даже не на Юпитере, а ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. В моей голове. О нет, даже не так! В моем СОЗНАНИИ. А сознание обретается вовсе не в голове, а