На чём держится университет "Нарекаци"? На своём ректоре. Г-н Вартан Акопянличность колоритная. Поэт. Председатель местного Союза Писателей. Он решил собрать в своем университете лучшие преподавательские кадры Степанакерта и поимел возможность такого выбора и отбора, предложив самые высокие в городе ставки оплаты преподавателям. Помимо того, он работает над собой и в сентябре сего года планирует защитить диссертацию на звание доктора наук, полагая, что это станет наглядной гарантией качества знаний предлагаемых его университетом.
Всего лишь 2 момента в расчетах ректора Акопяна оставляют место для сомнений. Преподаватель получает у него 1 тыс. драм за одно занятиео'кей, и тот же самый преподаватель за такое же занятие в госвузе получает 180 драм. Однако, убей, не могу представить, что на этих занятиях в разных местах даётся знание разного качества, ведь даёт его один и тот же человек, хоть и за разную плату. В результате, студентам представляется возможность купить одно и то же знание по разным ценам. А кроме того, где гарантия, что студенту вообще нужно это знание? Может единственная его цельприобрести диплом?
На рынок выбрасывается масса разношерстных дипломов о высшем образовании их предъявителя. Как разобраться предпринимателям? Как не нарваться на "туфту"?
Вывод прост: испробовать владельца диплома через тест. А для сдачи теста нужны ещё и навыки работы с тестами, чтоб не растеряться и показать товар лицом.
Технику сдачи тестов лучше всего познавать в степанакертском представительстве московского СГУ.
Продвижение к диплому этого заведения с дистанционным типом обучения и есть процессом сдачи сменяющих друг друга тестов. Так что техника сдачи их достигается великолепная. А знания?
Ну, если уж задаться такой целью
Но главный козырь СГУ в "конвертируемости" его дипломов. Это один из всего 8 российских вузов, чьи дипломы имеют международный статус. Если завтра, например, министерство просвещения НКР или Армении примет постановление, считать "настоящими" только дипломы местных госвузов, то в развитых странах с таким "узаконенным" дипломом вы можете рассчитывать максимум на должность мойщика окон. С дипломом же от СГУ вас примут на работу по специальности. Есть о том международная договоренность.
Несмотря на всё это, львиная доля студентов достаётся третьему китуАрцахскому госуниверситету. Что поделаешь: сила инерциивеликая сила.
Умом мы понимаем логичность рыночных расчётов, но задницей (поротой не одному поколению) трепещем перед приставками "мин" и "гос".
Государство, безусловно, на стороне АрГУ, начиная даже с декораций.
Когда при проведении вступительного экзамена прилегающая улица блокируется от проезда любых видов транспорта, а на входе в экзаменационный зал абитуриент минует двух увальней милицейского кордонахочешь не хочешь, проникаешься осознанием, что ты связался с серьезным учреждением.
Абитуриенты входят в спортивный зал школы3 и рассаживаютсяпо одномуза столами.
Им раздают бумагу и ручки. Устраивают лотерейные игрища для выбора вариантов задания.
Они начинают писать. Перед ними сидит важного вида комиссия. На балконе слева родственники-болельщики. Под противоположным балконом справаксерокс под управлением обворожительной Беллы Дадаян, для желающих снять копии своих работ.
На стене за спинойнедрёмное око системы теле-надзора.
Где-то вне зала, на экране телевизоров, спины абитуриентов старательно согнуты над столами: девять рядов по семь в каждом. Не вздумай списыватьу нас оснащённость на госуровне!.
(Во всех шести не-госуниверситетах мне говорили одно и то же: "Мы провели первый тур. Набрано столько-то студентов. Ждем окончания приемных экзаменов в госуниверситете. Проведём второй тур для тех, кто не пройдет туда. Кто отсеется.").
На паре мониторов нахохленные спины. Исполняется непременный ритуал обряда приобщения к взрослому миру этих вот, уже не-детей.
(Ах, как они мечтали об этом моменте. О, как они ждали!)
Теле-око исправно следит. Госслужащие из минпросвета не сводят бдительных взоров с неизменной картинки на обоих экранах
Не верите? Значит Вынесерьёзный читатель.
Тогда я Вам лучше сказку расскажу:
Один человек разводил кур, которые несли золотые яйца. А при отыскании пищи эти куры разгребали землю исключительно правой ножкой, и только одна из них (почему-то)левой.
И тогда этот человек сказал этой птице: "Уходи и несись где хочешь! А мне ты не нужна такая непорядочная."
Такие вот случаются расклады в сказках, а у нас: отсеване будет!
Рынок не велит.
На Склоне Дня
День ещё не клонился к закату, но, пожалуй, был уже прожит.
В окошечке электронных часов, когда я отвернул покрывающую их манжету рубахи, чернела пять с двумя нулями. Мой срок истек.
Сказав об этом собеседницам, я встал из белого пластмассового кресла и обменялся прощальным рукопожатием с Вардануш Аслановной, которая сидела в точно таком же кресле слева, и с санитаркой Эммойсправа.
Выступив из-под навеса сваренной из труб детсадовской беседки, я двинулся к приглашающе распахнутым воротам из листового железа, за которыми открывалась широкая панорама на крутой склон городского кладбища и на дорогулевее и вышечто ведёт туда, где склон сменяется небом.
Сизый дымок лениво вился из металлического ящикаузкого и высокогоу стены забора, рядом с раскрытой вовнутрь половинкой ворот.
Утром этого дня, когда я вступил сюда через высокий порог калитки в листовом железе закрытых ещё ворот, бодрые языки пламени вырывались из узкого ящика, пошевеливая подвяленную листву на боковой ветви близстоящего дерева.
Человек в летней рубашке из тех, что в нынешнем сезоне носит половина мужского населения Степанакерта (расцветка шахматкой с решеточкой поверх), покачивал, для зарядки, верхнюю часть туловища, ухватившись за торчащие из асфальта трубы с перекладиной для крюков, куда когда-то подвешивались качели ясельной группы.
Мы обменялись вежливо-настороженным приветствием незнакомых друг другу людей, я прошел мимо, в пустую беседку, и сел на деревянную доску-скамью вдоль стенок-перил, подальше от пружинистого красного матраса поставленного в углу на ребро для просушки. Ещё тут был легкий стол из белой пластмассы, да на передней стенке-оградке висела забытая кем-то алюминиевая трость, уцепившись черной рукоятью за трубу.
Мужчина прекратил упражнения и правой рукой отцепил с крюков захват своей застылый левой кисти, чтоб двинуться к дальней беседке, с усилием выбрасывая вперёд, для каждого шага, левую половину своего полу-парализованного тела.
От одноэтажного корпуса в побурело-розовой штукатурной шубе, подошла тощая женская фигура в зимней вязаной шапке с очками притянутыми к ней бельевой резинкой.
Запрокинув голову, она осмотрела меня увеличительными льдинами линз, поздоровалась и села в дальнем углу беседки.
Следом плавно, словно в самодвижущейся ступе, замаскированной широким халатом до земли, приплыла, подталкиваясь палочкой, невысокая грузная особа.
Всклоченные лохмы седых волос и невозвратно оттопыренная нижняя губа придавали лицу её выраженье монаршьей пренебрежительности ко всем и вся. Ей вслед доносилось вжиканье метлы по дорожке за углом корпуса.
Она без предисловий спросила моё имя, чтоб тут же оповестить, что мужских мест у них нет, если я пришёл приниматься в их дом престарелых. Или ещё за чем?
Да, нет. Не то, чтоб приниматься. Просто на день. Посмотреть что есть, чего нет.
Накануне, набрав полученный в редакции номер, я условился с приятным женским голосом, что побуду у них с восьми до пятирабочий деньчтоб написать предпоследний очерк из цикла о летнем Степанакерте.
Тогда мне всё казалось логичным: читателямконтраст (от восторженно взирающих в своё будущее абитуриентов к недоуменно озирающимся на своё прошлое старцам), а мнедень заслуженного отдыха, после рейдовых обходов живых и мертвых городских базаров и хождений по семи университетам.
Но теперь мне уже чётко вспомнилось, что рабочий деньштука довольно длинная и прожить егоне поле перейти
Круглолобая смуглая старуха в черном фартуке поверх небесно-синего халата для обслуживающего персонала, сметала листья и хвою с асфальта и, утоптав в большое ведро, относила подкормить огонь в ящике у ворот.