Дилемма одушевления
Всем известна способность фей делать неживое живым. Это одно из самых удивительных проявлений их чудотворности. Причём они умеют не только оживлять предметы, заставляя те работать самостоятельнощётку тереть, мелу подметать. Им дано так же и одушевлять неживое. Наделять органами восприятия, речью, личностью, характером. В их краях чего только не встретишьговорящие картины, скульптуры, шкафы, двери, умеющие вдобавок к речи ходить и обладающие собственной волей куклы и игрушки, и многое др. Любой заезжий чужеземец, увидев что-то подобное, неизменно испытывает восторженное изумление. Однако для самих фей всё несколько менее однозначно. Отчасти мы уже затрагивали этот вопрос в главе о моральных пределах их магии, указывая там, что будет при создании посредством чар слуг-людей. Теперь давайте остановимся на нём поподробней. Одушевление далеко не столь безобидно, как кажется на первый взгляд. Хотя бы потому, что волшебство фей преимущественно временноедействует часы или сутки. А потом всё возвращается на круги своя. Обретший душу предмет или существо теряют её. Что совершенно равносильно смерти. Думаете предмету легче умирать, чем человеку? Он тоже не хочет на тот свет, тем более, только что познав вкус жизни. Так же проблему пустоты внутри никто не отменял. Личности нужны корни, для человека важно, кто он есть, кто были его предки, его родители, для него важно его детство, наполненное друзьями и событиями, важно становление взрослым, формирующее в нём понимание, кто онгерой или злодей, смельчак или трус, умник или силач, в чём его таланты, о чём его мечты. Люди за родину в войны идут умирать, вот сколь значимы для них их корни. Гордятся своей нацией, своей культурой, своими традициями. Если всё это у личности отнять, что останется? Личность ли это будет?
Вот потому феи и не создают магией ни людей, ни гномов, ни тому подобных существ. Почему они вообще одушевляют? Хитрость в том, что душу можно вкладывать дозировано. Представьте, фея даровала её животному. Скажем, превратила игрушечного щенка в настоящего. Будет он страдать от понимания своей недолговечности? Нет, ни капли, он себя настолько не осознаёт. Будет страдать от пустоты внутри? Нет у него никакой пустоты, всё что надо, у него имеетсялюбящая хозяйка, уютный дом. Щенки не гордятся страной, культурой или традициями. В действительности души можно вложить достаточно много не причиняя никакого вреда. Если оживить куклу, наделив её личностью весёлого ребёнка лет пяти, она что, станет задумываться о вопросах жизни и смерти, о корнях? Нет, будет играть и баловаться, хотеть сладостей. Ей будет приятно быть живой. Вред и безвредность одушевления фактически зависит от четырёх вещейколичества души, глубины личности, особенностей характера и определённости цели. Поясним, что это значит:
Количество душичем развитее существо в плане способности чувствовать эмоции и реагировать ими на внешние события, тем тяжелее ему осознавать малую продолжительность отмеренного ему бытия, тем сильнее оно жаждет жить.
Глубина личностичем осмысленнее и осознаннее ведёт себя создание, тем сложнее ему принимать себя пустым порождением прихоти чужой воли.
Особенности характераодно дело, когда существо жизнерадостное неунывающее, и совсем другое, когда склонное к печалям переживательное. Характер не возникает из ничего, при одушевлении он часть наития феикаким она его чувствует, таким он и будет. Здесь лишь надо пониматьхарактер слишком многогранная шутка, фея не в состоянии осмыслить его до конца, она ощущает его приблизительно, как сводный образ, а какими будут детали, для неё и самой непредсказуемо. Иными словами, она ощущает только в общих чертах, что за персонаж у неё выйдет, нечётко, без мелких подробностей. И своим наитием она не управляет.
Определённость целицель отчасти заполняет пустоту. Существу нужно понимать, зачем оно было призвано в мир. И это не должно противоречить его естеству. Человека нельзя создать с цельювернее можно, но он же станет задумываться над ней, подвергать её анализу, сравнивать себя с другими людьми, у кого есть гораздо более всего, чем принудительно обретённое по чужой воле внутреннее устремлениесемья, друзья, свобода выбора. Магическому созданью, которому нет прямых аналогов в природе, кому не с чем себя сравнивать, цель даст смысл жизни, оно будет видеть в этом свою миссию, будет осознавать её и себя как нечто неразрывное. Простой примердеревянного солдата оживляют, чтобы он служил стражем. Он будет чувствовать, что для этого создан, что в том его высшее назначениеслужить стражем, что именно это делает его уникальным, определённой личностью, делает из неопределённого ничто чем-то определённым, а заодно нужным, полезным и востребованным.
Вот так всё непросто. Требуется правильное сочетание всех четырёх качеств в нужных дозах, чтобы получить не склонного к страданию от своего бытия разумного персонажа, и просто филигранное для сотворения устойчивого полноценного высокоразвитого индивидуума. Второе мало кому из фей по плечу. Благо, обычно ничего излишне высокоразвитого им одушевлять не требуется. Развитых индивидуумов хватает и среди кьюэнэ, зачем их сотворять? Феи не безумные учёные, штампующие Франкенштейнов. Они милые невинные созданья, одушевляющие преимущественно из невинных целей и неизменно из светлых побуждений. Начинают заниматься этим в детстве, оживляя любимые игрушки. Ребёнок-фея не может вложить больше души, чем есть у неё самой, и глубины личности не может дать больше, чем есть у неё. Потому существа получаются озорными, игривыми и беззаботными, такими, кому и в голову не придёт задумываться о вопросах жизни и смерти. Веселятся вместе с хозяйкой, радуясь возможности побыть на свете. Взрослые феи одушевляют в основном, пожалуй, из каких-то творческих устремлений своей фантазии. Волшебство тоже творческий процесс, недаром зиждется на вдохновении. Как правило душой они наделяют предметы быта, дабы те помогли в чём-то, заодно скрашивая досуг экстравагантными чертами характера. Ну а в крайне редких случаях, когда удаётся зачаровать предмет насовсем, он становится для семьи создавшей его кудесницы чем-то вроде не то друга, не то хранителя домашнего очага, порой забавного, порой ворчливого, но неизменно очень доброго. С негативными проявлениями одушевления феи почти не сталкиваются в силу своей природной аккуратности к чарам, а если с кем-то это и происходит жизнь шутка сложная, ошибки неизбежны, попереживают и смирятся, сделав для себя выводы, как быть ещё осторожнее в будущем. Чтобы лучше понять взгляды кьюэнэ на вопросы подобных ошибок, стоит привести одну из их древних легенд. Нельзя сказать, что она широко известна, что её знает всякий в их краях, нет, только узкий круг учёных да любителей старинных свитков. Тем не менее, она определённо накладывает отпечаток на отношение их общества к одушевлению. Называется эта легенда «Сказание о Хабишу». Она небольшая, древние авторы писали немногословно, приведём её целиком.
Сказание о Хабишу
Хабишуэто первое существо с душой. Прежде чем сотворить душу, бог решил посмотреть, будет ли это хорошо, и сначала сделал соломенную куклу, дал ей имя «Хабишу» и наделил душой. И увидел бог, что душаэто самое прекрасное из всех его творений, самое удивительное из всех его чудес. И возрадовался он, но понял, что такому совершенству не место внутри грубой куклы. И решил бог забрать душу у Хабишу и поскорей создать существ из плоти и крови, чтобы одарить их столь замечательным даром, чтобы и они могли радоваться красоте души так же, как он сам. Но пожалел бог Хабишу, и прежде чем забрать у него душу, даровал ему свободу воли сроком ровно на три часа. Три часакажется это так мало! Но не для Хабишу. Всё это время он в невыразимом восторге ходил по земле, с упоением наслаждаясь синевой неба, облаками, цветами, деревьями, зеленью травы, шумом моря, полётом птиц, жужжанием букашек и плакал от радости, что ему отведено целых три часа бытиябесконечно огромный срок по сравнению со всем его прошлым небытиём, где вечность и секунда есть одно и одинаково черны и пустынны. И когда через три часа он умер, умер он абсолютно счастливым, потому что целых три часа он был, он существовал, он чувствовал, он мог ощущать в своём соломенном сердце всю непостижимо прекрасную красоту созданного богом мира.
Теперь вы понимаете? Наделение душой так или иначе великий дар. В глубинных представлениях общества кьюэнэ сие неоспоримая истина. Те из одушевлённых созданий, кто страдают от осознания краткости отведённого им срока существования, страдают-то лишь от того, что безумно ценят бытиё. А потому оно самый бесценный дар из всех, какие только могут быть. Акт сотворения жизни сродни божественному. Жизнь это порой боль, но её отсутствие просто пустота. Те, кому посчастливилось быть на светеистинные избранники небес, познавшие рай. Странной прихотью судьбы обретшие то, что нельзя обрести. И парадокс здесь в том, что лишь страшащиеся смерти до конца понимают степень своего везения и ценность полученного дара. А значит, возможно, их страдания тоже отчасти дар. Обостряющий их наслаждение жизнью. Феи переживают, когда кто-то страдает по их вине. Они не хотят быть жестокими, но как тут предугадаешь? Это в точности то же самое, как и с прочими их дарамивсегда есть шанс добрым волшебством причинить худо. Однако если бояться делать доброе, во что превратится мир? Судьбами заведуют боги, всем остальным остаётся лишь следовать зову сердца и надеяться на лучшее.
Прочее о магии
Здесь мы в кратком изложении отметим какие-то важные моменты, которых не удалось коснуться в предыдущих главах.
Магические договорыто есть скреплённые волшебством, их не выйдет нарушить без последствий, а иногда и физически не выйдет. Та же продажа души дьяволу это магический договор. Феи душами не торгуют и договоры в общем случае не любят. Иногда они договариваются с животными о чём-либо, но это другоенечто вроде дружеского соглашения, нарушение которого одной из сторон автоматически приводит к его расторжению, и только. Тут нет и не может быть никаких последствий. У настоящих договоров есть одно неприятное свойство. При вступлении в них фея отчасти утрачивает свободу действий, что ставит её в уязвимое положение, делая зависимой от доброй воли и ответственного поведения другого участника сделки. Наиболее простой утрированный примердопустим фея леса в уплату за некую важную для неё услугу согласилась месяц исполнять ваши желания приложительно к росту растений, и скрепила данное обязательство магической клятвой. Кажется, в чём тут может быть негатив? А вот в чём угодно. Что как вы, начитавшись сказок, решите потребовать от неё вырастить вам гигантский боб, дабы взобраться по нему на небо? В сказке же на это у героя хватило ума. Под договором ей придётся растить, она не сможет отказаться. Дорастит ли до неба, неизвестно, но, ежели она сильная, гиганта внушительной величины за месяц вырастит точно. При том что боб это однолетнее растение. К осени он упадёт. Падение огромного колосса На кого он свалится, непредсказуемо, сколько причинит бед и разрушений, тоже, сколько будет погибших и пострадавших Сколько-то будет наверняка. Да и без падения он запросто может нарушить баланс местной экосистемы. Для фей оказаться в подобном положении, когда они вынуждены колдовать то, что явно сулит дурноегорестный тупик, из которого нет выхода. Не удивительно, что добровольно в договора они не вступают. Если пленить их и потребовать сделать это под страхом смерти, они вероятнее всего согласятся, но всё равно постараются выторговать приемлемые для себя условия, предполагающие возможность отказа в исполнении наиболее сомнительных желаний. К слову, некоторые виды собственных магических договоров феи способны разрушать посредством волшебства. Как правило те, которые по каким-то причинам перестали быть нужными обеим сторонам, утратили актуальность.
Магические исключения из правилне секрет, что феи могут далеко не всё. Например, им в крайне сложно создавать вещи из ничего, материализовывать из воздуха. Они извечно преобразовывают, превращают одно в другое. Делая это как правило на время. Однако феи дамы, а у дам, как известно, семь пятниц на неделе, они в какой-то мере непредсказуемы в части логики хода мыслей и изменчивости настроения. Приложительно к чарам сия непредсказуемость приводит к тому, что чуть не в каждом правиле об оных ищи исключения. Скажем, отдельные виды фей достаточно легко наколдовывают что-либо именно из ничего. Феи яствпишу. Феи трёх желанийпредметы быта, причём не временные, постоянные, вот что парадоксально. Пусть им это по плечу лишь при исполнении заветных желаний. А ещё всякая фея способна явить себе наряд. Многие умеют наколдовывать игрушкивследствие великой практики в детстве. Ну и т.д. Сходная картина наблюдается и с превращениямив общем случае феям тяжело обратить нечто в что-то другое надолго, но иногда они запросто делают это насовсем. Допустим, при наказании злодеев. Безусловно, существуют и непреодолимые ограничения в их магии. Взять хотя бы пределы по массе и размерам. Ну не сможет ни одна крылатая кудесница возвести замок мановением руки, как ни старайся. Однако многое иное, что считается в целом недоступным им, считается ими самими и их обществом, они регулярно делают. Просто такое волшебство позиционируется у них как значимое чудо. Ну а что-то и не позиционируется, относясь к разряду рядовых исключений. Наколдовывание тех же платьев, к примеру.
Избавление от злых чарсглаза, порчи, проклятий. Навряд ли излишне странно, что у кьюэнэ нет больших специалистов в данной области. Откуда им взяться, коли это мирные края, где чернокнижники и ведьмы не водятся. Порой феи, когда в гневе, и сами могут наслать проклятьяна тех, кто того заслужил. Однако: А) могут, это не значит, что им приходится это делать, у них имеется врождённая способность к тому, и только. Б) чтобы снять проклятье феи, не надо быть специалистом в области избавления от злых чар, надо быть этой феей, а развеять его сомнительно что выйдет хоть у кого-то иной расы, это же не тёмная магия, а акт чудотворности, каковая не подвластна ни одному другому народу на свете. Феи ночи считаются наиболее способными к снятию настоящих (не чудотворных) сглаза, порчи и дурной магии. Они тоже не специалистки, просто им чаще сопутствует вдохновение в подобных делах.
Бытовая магияпрактически всякая фея способна творить её вне зависимости от специализации. Мы об этом уже упоминали в главе о видах фей, но подчеркнём ещё раз более акцентировано. Все феи каждодневно испытывают необходимость готовить, убираться, менять платья, прихорашиваться, все в детстве колдовали себе игрушки, все сталкивались с нуждой что-то залечить у себя или у родных, и конечно у зверюшек и букашек, осветить что-то в ночи. Все занимаются созиданием окружающего уюта, в частности обустройством клумб подле своего жилища. А ещё они учатся всему тому же в юности у более опытных наставниц, так как это для них важно, как для будущих жён, мам и хозяек. Уже в подростковом возрасте подавляющая их масса имеет неплохой опыт и навыки в подобном волшебстве. Посему все они отчасти и феи яств, и феи-помощницы, и феи нарядов, и феи исцеления, и феи сияния, и феи леса, обладают пусть не талантами, но ограниченными наработанными умениями оных соплеменниц. Для мелкой бытовой магии феям менее всего нужны повод и вдохновение, это рутина, которую они выполняют, подсобляя себе чарами машинально, порой даже не замечая того и не задумываясь. Да, делают сие в разы хуже, чем обладательницы соответствующих специализаций, скажем, фея-помощница способна в любой момент оживить с десяток предметов для уборки, а другие феи обычно один-два и лишь иногдакогда сработает их наитие, когда почувствуют, что могут. Но срабатывает оно у опытных хозяек достаточно часто. И у мастеровитых девиц, привыкших помогать маме по хозяйству, тоже. А в некоторых делах (вроде колдовства нарядов) срабатывает всегда.