Оказывается, увечье считалось позором не только для царя или жреца, но и для простого люда. Вот как победоносные ханаанеяне ставят условия сдачи жителям осаждённого галаадского города Иовиса: «И сказал им Наас Аммонитянин: я заключу с вами союз, но с тем, чтобы выколоть у каждого из вас правый глаз и тем положить бесчестье на всего Израиля» (1 Цар 11, 12). Ср. с угрозой сарацинского короля Галафра, осаждающего Рим:
«Коль не сдадитесь без сопротивленья,
Всех христиан я в Риме изувечу»
Сходные действия сохранили для нас не только сказания, но и история: после победы над афинянами жители Сиракуз ставили пленным на лицо клеймо в виде лошади. Возвращаясь к Мбх, заметим, что в соответствии с указанными представлениями, счастливые или неблагоприятные признаки внешности героя связываются и с его личной счастливой или тяжёлой судьбой. В конце эпопеи, подводя итог многолетних бранных подвигов своего младшего брата Арджуны (доблестного витязя и статного красавца), царь Юдхиштхира недоумённо вопрошает мудрого Кришну: в чём могут заключаться недостатки безупречной, как кажется, внешности Арджуны, которые предвещали бы нескончаемые испытания, выпавшие на его долю. Подобная традиция сохранилась до очень позднего времени: после победы Генриха VII над Ричардом III Йорком новая династия (Тюдоры) создала легенду о Ричарде III-злодее, приписав ему соответствующую внешностьбезобразного горбуна. Стоит ли говорить, что Ричард горбуном не был и погиб в битве молодым и сильным, тридцати одного года.
Мы убедились, что залогом благосклонности богов является физическое совершенство и здоровье. (Разумеется, внешностью дело не ограничивается, но об этом речь пойдет позже). Это обстоятельство было должным образом оценено Сатьявати, старой царицей-матерью, лихорадочно пытающейся обзавестись здоровыми внуками от вдовых невесток (Мбх I, 100, 11): «Слепой ведь не (может быть) достойным царём Кауравов!..» В результате неуёмная Сатьявати «уговорила другую невестку и опять позвала, как прежде, мудреца». Так был зачат младший брат слепого ДхритараштрыПанду. (Тут тоже не обошлось без приключений. При виде отшельника царица Амбалика побледнела от ужаса и отвращения, и ребёнок родился бледным; так и переводится его имя). Сатьявати предпринимает ещё одну попытку получить потомство от старшей невестки, но своенравная Амбика, не выносящая «вида и запаха» страшного отшельника, подсовывает ему переодетую служанку, принадлежащую к низшей варне шудр. Всевидящего Вьясу не проведёшь, но он не отверг ласк миловидной и услужливой девушки, и на свет появился мудрец и законник, сводный брат принцев Видура. Разумеется, из-за «подлого» происхождения ни праведный Видура, ни его сыновья на престол Кауравов претендовать не смогут.
Когда оба принца «достигли юности», «Дхритараштра из-за своей слепоты не вступил во владение царством Царём сделался Панду» (Мбх I, 102, 23). Теперь Дхритараштру и Панду пора женить, и за дело, как и следовало ожидать, принимается их дядя великий витязь Бхишма. В своё время отказавшийся от женитьбы и престола, патриарх Кауравов Бхишма бывал регентом во времена междуцарствия и малолетства царевичей [«И Дхритараштра, и Панду с самого рождения охранялись Бхишмой, как бы (его собственные) сыновья» (Мбх I, 107), a за поколение до Дхритараштры и Панду он так же опекал их юных «отца» Вичитравирью и дядю Читрангaду, то есть своих младших сводных братьев] и не менее активно снабжал Кауравов невестами: им были силой увезены жёны для Вичитравирьи, а до этоговысватана сама Сатьявати для его отца Шантану. Бхишма услышал от брахманов о том, что дочь Субалы, прелестная Гандхари, якобы снискав благосклонность Шивы получила от него милость (родить) сотню сыновей. Тогда он послал к царю Гандхары «Слепой», так подумал на это Субала, но, поразмыслив умом о роде, славе и поведении (Кауравов), он выдал тогда за Дхритараштру ту добродетельную Гандхари. И вот Гандхари услышала о том, что Дхритараштра был слепой и что её отец и мать решили выдать её замуж за него Тогда она взяла своё платье и завязала свои глаза (желая быть) преданной слову (будущего) супруга и приняв решение: «Да не буду я превосходить в еде своего супруга» (Мбх I, 103, 9-13).
Слепота Дхритараштры I. Мотив проклятия
Дхритараштра рождается слепым из-за того, что сам святой отшельник Вьяса (которому традиция приписывает редактирование Bед и составление Мбх) в гневе пoкaрaл его мать царицу Амбику за «оплошность», оскорблённый её пренебрежительным и даже брезгливым отношением.
Общефольклорный мотив проклятия очень важен для определения и объяснения судьбы героя эпического сказания, а к вопросу о судьбе Дхритараштры (то есть о роли предопределения в его жизни) и мере его личной ответственности за происходящее мы будем возвращаться постоянно. В Мбх сын подвижника Утатхьи был проклят собственным дядей ещё до рождения, притом совершенно безвинно (ср. с Дхритараштрой), и родился слепым, получив имя Диргхатамас («Погружённый в долгий мрак»). От проклятия невинно пострадавшего Диргхатамаса не защитило даже то обстоятельство, что он был великим подвижником и мудрецом, уже в утробе матери изучившим веды с ведангами (Мбх I, 98). Пример Диргхатамаса интересен для нас, и вот почему. В Мбх гневливые брахманы и подвижники раздают проклятия направо и налево. Иногда, как мы видим на примере Диргхатамаса, проклятию подвергается невиновный (с точки зрения аудитории); если вина и есть, часто наказание выглядит чрезмерным, а извинения не принимаются из-за стандартной отговорки: «Как я сказал, так и будет; моё слово не может быть ложным». Когда объектами проклятий становятся не персонажи вставных новелл, вроде Диргхатамаса, а центральные герои, то соответствующие наказания, включая чрезмерные и вовсе незаслуженные, позже обязательно складываются в цельную картину глобального и сложного небесного сценария, по которому развивается «земное» действие Мбх: в эпосе нет случайных событий.
С точки зрения современной аудитории нередкое в сказаниях разных народов проклятие детей за грехи родителей имеет свою (пусть чудовищную) логику, ведь самое страшное наказание для человекаэто несчастье с его детьми, да ещё и по собственной вине родителя. Эта жестокая логика сквозит в предсказании пророка Нафана царю Давиду о смерти его младенца-сына от Вирсавии (2 Цар 12, 14) в наказание за то, что похотливый царь соблазнил Вирсавию, а её мужа послал на смерть. Страстные молитвы Давида не умилостивили Бога, и младенец умер. Но у данного мотива в силу его древности есть и менее очевидные для современной аудитории коннотации. Интересный для нас пример проклятия находим в Ветхом Завете. Спасшись от потопа, Ной «насадил виноградник; и выпил он вина, и опьянел, и лежал обнажённым в шатре своём. И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим. Сим же и Иафет взяли одежду пошли задом и покрыли наготу отца своего Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих» (Быт 9, 2025). Это проклятие не делается менее действенным или страшным оттого, что ему суждено сбыться, по приблизительному подсчёту «эпического» времени, через 10001200 лет: только через десять поколений после Ноя Авраам приведёт евреев из Месопотамии в Палестину, ещё через три поколения Иосиф поселит их в Египте, через 400 лет Моисей выведет свой народ из египетского рабства, и ещё через две-три сотни лет уже вполне исторический царь Давид в начале Х в. до н. э. завершит покорение Ханаана. Так народы Ханаана (т. е. потомки проклятого Ханаана, внука Ноя) попадают в зависимость («рабство») от евреевпотомков Сима.
Даже если отвлечься от историко-аллегорического толкования проклятия (при таком понимании проклятие «сработало» только через 3040 поколений, постигнув совсем уже невинных людей), то и понятое буквально, оно относится к Ханаану, наказанному из-за проступка его отца Хама (ср. жестокое наказание Дхритараштры из-за проступка его матери Амбики). Объяснение ветхозаветного проклятия «не по адресу», возможно, состоит в том, что Хам, наряду со своими братьями и с самим Ноем, был раньше благословен Богом, и поэтому проклят быть не может [«И благословил Бог Ноя и сыновей его» (Быт 9, 1), как только они вознесли первую после потопа жертву]. Вьяса же, в качестве святого мудреца, считает недостойным наказывать женщину [аналогично, женщина не могла быть жертвой кровной мести, а вот «наказать» героиню убийством её мужа, брата или отцаобычное дело в сказаниях (БрунгильдаКримхильда ПН)]. Так в обоих случаях из-за иммунитета родителей пострадать должно потомство, но это поверхностная точка зрения. В эпической действительности эти слабо мотивированные (для неосведомлённой аудитории) действия оказываются, как мы упоминали, частью сложного небесного сценария, рассчитанного на поколения вперёд.