Неподрожаемые картины Леонида Афремова в каждый момент жизни подтверждают мысль, что «жизнь прекрасна». Картины словно связывают человека с моментом рождения мечтаний. В ярких красках даже хлад дождя забывается. Леонид Афремов отмечает: «В моем случае красота это цвет, сочетание красок, создающее цветовую гамму. Изображение сюжетвторичны, первичны вибрации цветовых мазков. Именно они только и могут воздействовать на подсознание, подобно музыке. То, что воздействует на разум, а не на чувстване искусство». Благодаря своему самобытному творчеству в искусстве, этот художник сумел перенести в свои работы осеннюю симфонию жизни в шуме дождя.
Композиции и философические идеи для каждого художника исходят из его сердца, он воссоздает жизнь в том жанре в каком видит ее. Например, всемирно известный художник Василий Кандинский желал расширить границы живописи. На самом деле он был не только художником, но и поэтом, сценаристом, также искусно играл на фортепиано и виолончели. Виолончель ассоциировалась у него с темно-синим цветом. И не случайно, что в своих картинах он часто использовал этот цвет. В 1910 году он написал книгу «О духовном в искусстве», где объяснил суть цветов такими, какими он их видит в душе. Хотя виолончель для него и означала синий цвет, он сравнивал ее среднее и нижнее звучание с затемненным красным цветом. Холодный красный цвет светел, он приобретает еще больше телесности, но телесности чистой, и звучит, как чистая юношеская радость, как свежий, юный, совершенно чистый образ девушки. Этот образ можно легко передать музыкально чистым, ясным пением звуков скрипки. Он сравнивал абсолютно зеленый цвет со спокойными, протяжными, средними тонами скрипки.
В своей книге «По лабиринтам авангарда» В.С.Турчин пишет о художнике В. Кандинском: «О «музыкальности» много писал и говорил В.Кандинский, предлагая создавать живопись, которая «не иллюстрировала» музыку, но брала за основы «ее ритмы и формы». Далее В.С.Турчин сообщает, что Матисс считал, что цветсвет мозга художника цвета обладают присущей им красотой, которую следует сохранять так же, как в музыке стремятся сохранить тембр. Художник утверждает, что в соответствии с гармонией музыки, должно создать гармонию, аккорд цветов. В 1908 году Кандинский говорил, что благодаря близости или противоречию двух цветов можно добиться необычного эффекта.
Главное помнить о ритме цвета и о структуре оттенков.
Годы, проведенные в Германии, оставили след в его творчестве. После того как в Мюнхене Кандинский услышал произведение Арнольда Шенберга, он начал работу над картиной «Импрессия III (концерт)». Он пишет: «Цветэто клавиатура, глазаэто молоточки, а душапианино со множеством струн. Художникэто играющий оркестр, который касается той или иной клавиши, чтобы вызвать колебания в душе».
Он желал материализовать синестезию, соединив пластику (пантомиму), краски (цветные проекторы), слово (певцов) и музыку (оркестр). Леонардо да Винчи говорил: «Музыкасестра живописи». Ф.А.Гартман написал музыку к сценарию Кандинского «Желтый звук» (1909 год).
Кандинский не смог присутствовать на премьере «Желтого звука», состоявшейся в 1914 году в Мюнхене.
В обращении Кандинского к живописи, посвящению всей жизни искусству большую роль сыграла опера Р.Вагнера «Лоэнгрин». Эта опера полностью изменила образ мышления 30-летнего юриста Кандинского. Он добивается успеха не только как художник-авангардист, но и как сценарист.
Долгие годы на сценическую композицию Кандинского «Желтый звук» композиторы сочиняли музыку. Однако именно музыка Альберта Шнитке покорила мир. Идея синтеза нескольких видов искусства в одном произведении не случайна. Он высоко ценил «Прометея» А.Скрябина, «Картинки с выставки» М.Мусоргского. Он говорил, что в живописи есть музыка, ее надо услышать. Немного отойдя от темы, добавлю, что после безвременной кончины близкого друга Мусоргского художника и архитектора Виктора Гартмана состоялась выставка из 400 его работ. Выставка так потрясла композитора, что для каждой картины он сочинил цикл музыкальных произведений. В цикле из 11 фортепианных пьес нашли отражение картины с выставки. Позже французский композитор Морис Равель создал оркестровку цикла, которую и сегодня исполняют на симфонических концертах. В этом творении Мусоргского заложен глубокий смысл, это произведение о жизни и смерти. Цикл начинается картиной «Гном» и заканчивается картиной «Богатырские ворота».
Вернемся к творчеству Кандинского. В своих картинах «Импровизация VII», «Композиция V», «Композиция VI»,
«Композиция VII» и другие он смог передать ритм и динамику фигуративными цветами. Арабский философ Аль Кинди говорил, что между отдельными цветами и мелодиями, с точки зрения вызываемых ими эмоций, существует известное соотношение.
По мнению некоторых искусствоведов, Кандинский не был синестетом. И все-таки не случайно, что краски, напоминающие хаотичный пейзаж, несут в себе глубокий смысл и цель. Картина «Композиция VII» пик его творчества. Здесь, в основном, нашли отражение Библейские темысудный день, райские сады. А на картине «Композиция VI», тема Всемирного потопа отражена в гармонии, пересечении геометрических линий, окружностей, цветов. Кандинский понимал, что цвета внутри различных геометрических фигур, линий могут создавать эмоции и настроения. Он настаивал, что геометрические формы желтого цвета причиняют боль глазу, как высокий звук трубы доставляет неудобство уху, в красном же много силы, страсти, энтузиазма. Он полагал, что оттенки фиолетового цвета соответствуют звучанию деревянных инструментов, а яркие цветамедных. Ах, если бы простому зрителю удалось услышать музыку геометрических линий и цветов в его картинах.
«Кандинский неоднокротно упоминал о том, что при смешивании цветов в детстве слышал странный шипящий шум. В своем творчестве художник сочетал четыре ощущения-цвет, осязание, слух и запах, неоднократно экспериментировал с изобразительно-музыкальным соответствием и даже изложил свои взгляды на феномен синестезии в труде «О духовном в исскустве».
Обратимся к мыслям видного теоретика, художника и педагога ХХ века швейцарца Иоганна Иттена: «Экспрессионисты Мунк, Кирхнер, Геккель, Нольде и художники группы «Синий всадник» (Кандинский, Марк, Макс, Клее) вновь пытались вернуть живописи ее психологическое и духовное содержание. Целью их творчества было желание выразить в цвете и форме свой внутренний духовный опыт. Кандинский начал писать беспредметные картины около 1908 года. Он утверждал, что каждый цвет обладает присущей ему духовно-выразительной ценностью, что позволяет передавать высшие эмоциональные переживания, не прибегая при этом к изображению реальных предметов. Интересно, что художники Кандинский, Марк Ротко, Адольф Вельфли, Франц Бюхлер и другие не давали название своим картинам. Например, что касается Марка Ротко, его отказ от придания смысла своим картинам путем придумывания глубокомысленных имен был сознательным. Он преследовал цель никоим образом не наталкивать зрителя на соображения об их содержании. Это довольно распространенная у абстракционистов стратегия Картины Роткоэто не только холст и краски. Это его биография, его трагедия, его искания, пот и кровь, чувства и чувствительность, сомнения, терзания и боль, много боли». Ротко для своих картин придумывал такую формулировку: «Простое выражение сложной мысли». По этому поводу Кандинский говорил: «Возможно, было бы лучше, если бы вместо, «темно-зеленый» я писал, например, «Космические силы» или вместо «несколько кругов» «круги бесконечности». Вообще, я считаю названия необходимым злом, поскольку они также, как предмет, всегда ограничивают, вместо того чтобы расширять». Марсель Дюшан также поддерживал данную мысль: «Как только мы начинаем выражать свои мысли в форме слов и предложений, все искажается. Наш язык чертовски плох для этого, я пользуюсь им, потому что должен, но совершенно ему не доверяю. Мы никогда друг друга не понимаем».
Как видите, абстракционисты считают выражение слов, мыслей, содержания ненужным. Они сохраняют абстрактность не только в геометрических фигурах, линиях, но также и в названиях, отражающих их. На самом деле, абстрактность художественного произведения призывает зрителя к свободомыслию, анализу и осознанию увиденного. Большинство мастеров с совершенно разными образами мышления, отдаляясь от чуждого им общества, на своих полотнах изображают те картины, которые видят или хотели бы увидеть в действительности. С уменьшением интереса к сценам из реальной жизни, во дворцах, построенных в сознании, ни люди, ни все живые существа не могут найти свое полное отражение Сжигаются мосты священности. Возможно, именно поэтому жизнь большинства творческих личностей завершилась трагически. Последнее, что они видели перед смертью, были холодные больничные стены К примеру, Мунк. Он продолжительное время избегал избавления от душевных мук: «Это часть моей личности и моего искусства. Они неотделимы от меня, исцеление разрушит мой дар».