Воздушная волна раскидала всех находящихся поблизости людей, но Молодому Криминальинспектору досталось все же куда сильнее. Мощнейший удар в спину отбросил его вперед, словно деревянную марионетку с оборванными нитями, которую старый кукловод выбросил за ненадобностью. Конечности гестаповца, по окончанию полета, как и у гуттаперчевой куклы, были изогнуты под неестественными углами, порой бесстыдно обнажая бело-красные осколки костей. Но самым удивительным было то, что гер Ивальго был еще жив и до сих пор оставался в сознании. Его единственная целая, незнамо как оставшаяся невредимой рука старалась утянуть своего хозяина по дальше от эпицентра взрыва. Окровавленные пальцы слепо шарили по земле, цепляясь за любую неровность каменистой мерзлой почвы.
- А ты и правда очень похож на крысу или на таракана. Второе наверное даже точнее. Ведь ты так же выживаешь за счет других людей и борешься за свою никчемную и бесполезную жизнь до последнего - голос появившегося из неоткуда незнакомца был уверенным и очень властным. Его ни кто раньше не замечал, но при этом создавалось впечатление, что он всегда был здесь, где-то рядом, очень-очень близко, возможно даже за спиной.
- Да когда ж ты сдохнешь? Не надоело еще сопротивляться? - интересовался он у медленно ползущего, к неизвестной цели, Криминальинспектора. При каждом слове незнакомца, из-за поднятого воротника немецкой шинели вырывалось небольшое облачко горячего пара - Каким ловким и хитрым бы ты ни был, всегда помни - бег от смерти в любом случае и при любом раскладе обязательно закончится поражением! - Говоривший явно обращался к Ивальго, но тот, кажется, его просто не слышал. Хотя говорившему возможно и вовсе не нужны были слушатели - Ты для меня лишь бесполезный кусок мяса - широкий жест незнакомца охватил весь лагерь. Лагерь недвижимый и погруженный в полнейшую тишину. Все солдаты почему-то замерли на месте не в силах пошевельнуться и даже редкие, падающие с небес снежинки, зависли в воздухе.
- Все вы для меня лишь куски мяса. Ну а арийское происхождение, которым ты так кичился... - легкий тычок форменного сапога под ребра, продолжающего куда-то упорно ползти, Унтерштурмфюрера - ...возможно и позволяет тебе возвыситься над другими людьми, но только лишь в роли "элитной", филейной вырезки все того же мяса - слова говорившего были едкими словно серная кислота, но при этом в его голосе не было ни единого намека на злость. Лишь полнейшее, ледяное безразличие, приправленное небольшой капелькой нетерпения. - Зачем ты борешься? Кому ты нужен в этом мире? Да ни кому! Просто расслабься и сдохни наконец уже! - видимо ожидание начинало надоедать незнакомцу. Он порывисто поправил чуть съехавшую на бок, большую не по размеру каску. После чего скинул висевшую на плече винтовку и перехватил ее словно копье. Крепление для штык ножа было пусто, но это явно его не волновало. Миг и вот дуло Маузера 98, венчает длинное слегка изогнутое лезвие. Создавалось впечатление, будто оружие, каким-то мистическим образом, превратилось в странную, сюрреалистического вида, косу.
- Ты настолько заносчив и самовлюблен, раз считаешь, что имеешь право заставлять ждать саму "Смерть"! Будто тебе единственному было предначертано умереть именно в эту роковую минуту. Моего прихода ждут тысячи людей по всему миру. Людей куда более достойных чем ты. Прими это во внимание, устыдись и умри побыстрее. Не заставляй меня ждать! - едва различимое движение рукой и вот острие странной косы воткнулось в спину уже переставшего куда-либо ползти гестаповца. Рывок и необычное оружие разрезает человека от поясницы до затылка. Точнее должно было разрезать, но ран почему-то не появилось.
- Не заставляй меня ждать - вновь повторил тот кто именовал себя, ни как иначе как "Смертью", после чего произвел еще один короткий режущий удар, на этот раз по ноге. И опять ни какого результата, если не считать реакции со стороны все еще живого гестаповца. Видимо почувствовав чье-то близкое присутствие, Унтерштурмфюрер из последних сил попытался приподнять голову. Ему это удалось, пусть для этого и пришлось перевалиться на спину, только вот сомневаюсь что результат его порадовал. Гримасса ужаса исказила и без того не очень приятное, измазанное в крови и грязи лицо. Он несколько секунд смотрел на Жнеца, а затем его веки опустились, а тело, перестав сопротивляться, наконец-то обмякло.
А в следующее мгновение, яркая но при этом очень короткая вспышка света ознаменовала угасание одной жизни и переход в иное состояние бытия. И вот уже над бездыханным телом гера Ивальго, извиваясь и непрерывно меняя форму, колышется "нечто". Что-то большое и серовато дымчатое. Это «нечто» походило на длинную бесформенную закатную тень, только вот она почему-то не стелилась по земле, а тянулась в высь, к небу.
- Ну вот! А мог бы и не тянуть! Тогда бы мне не пришлось применять оружие и вытягивать из тебя волю к жизни. Но вы люди почему-то так цепляетесь за эту слабую оболочку и не хотите с ней ни за что расставаться. Даже после смерти. Ну а теперь-то осталось лишь самое легкое. Передать разум этого никчемного человека мирозданию. Хоть я и не понимаю, зачем ему нужен этот бесполезный клочок знаний. Да это и не важно - легкий взмах косой, словно элегантный мазок кисти великого художника, обрезает «тень» Унтерштурмфюрера у самого тела. Серовато дымчатое нечто, тут же начинает тянуть вверх, не смотря на его слабое и откровенно бесполезное сопротивление. По мере вознесения цвет "тени" изменялся, с каждым мгновением становясь светлее и одновременно прозрачнее. Миг и новая вспышка, на этот раз не такая яркая, ознаменовала окончательную гибель молодого и не по годам заносчивого гестаповца. В небе от него остались только маленькие, едва заметные, серебренные искры. Но и те на долго не задержались и стремительно растворились в воздухе.
- Красивокоротко высказался незнакомец, наконец-то отрывая взгляд от неба, где в мерцающих серебренных вспышках догорали последние частички "души" гера Ивальго, после чего быстрыми шагами направился к развалившейся от взрыва палатке. Не доходя пары шагов он остановился и приложил ладонь, затянутую в теплую варежку, на грудь, к тому месту где у человека по обыкновению располагается сердце. После чего церемонно заговорил, пристально глядя прямо перед собой, на огромную бесформенную серую массу колышущуюся в воздухе.
- Ну что ж прекрасная леди, к вам у меня разговор особый. Все высказывания про "куски мяса" тоже не нужно принимать на свой счет. Поверьте, я искренне восхищаюсь вашей доблестью и несгибаемой решимостью. Нина, пожалуйста не думайте, что мне радостно от того что вы умерли. Каждая смерть для меня это лишь новая и очень нудная работа. Но редкие случаи подобные этому, привносят яркие краски в мои серые "трудовые" будни. Я рукоплещу той чести, с которой вы покинули этот мир. Все считают Котову Ирину предательницей и от этого ваш самоотверженный поступок становится лишь ценнее в моих глазах. Снимаю шляпу в восхищении подобной силы духа и нижайше приклоняю голову - конечно вышеозначенного головного убора у него не было, но он не особо смущаясь, сорвал вновь съехавшую на бок каску и словно прирожденный дворцовый шаркун помахал ею в нескольких сантиметрах над землей. Ну а выпрямившись, вновь надевать не стал, просто отбросил в сторону этот необычный головной убор, тем самым давая возможность наконец-то увидеть свое лицо.
Хотя лицом "это" назвать было довольно трудно. Две сквозные дыры, видимо выполнявшие роль глаз на в сгустке мрака в котором с трудом угадывался абрис головы, безразлично и холодно наблюдали за катящейся и громыхающей по камням каске. Зев рта представлял собою неровную, рваную щель, на все той же чернильной пустоте, в виде перевернутого "рогами" вверх полумесяца. Вероятно это была такая необычная улыбка. Только вот веселиться, видя подобный оскал в бездне тьмы, вряд ли кто захотел бы. Создавалось впечатление, что рядом с палаткой застыла не смерть, а пугало, созданное безумным крестьянином, решившее выйти по гулять и поискать себе новых жертв, так как все вороны от страха на его поле уже давно не залетают и даже своим пра-пра-правнукам туда летать строго настрого запретили. В общем, личико у "Смерти" было не из приятных. Хотя возможно так и должно было быть. Так сказать - должность обязывает. Перестав наблюдать за укатившейся куда-то каской, жнец вновь вернул свое внимание к палатке и к витающим над ней "душам".