Стоять!
Громкий окрик одного из преследователей подстегнул подобно плети. Ноги сами несли прочь от опасности, в темноту мрачных проходных дворов, большинство из которых я знал еще с детства. Помеченные надписями обшарпанные стены; наполненные доверху мятые мусорные бачки; притаившаяся по углам старая ломаная мебель, все это неотъемлемая часть этой жизни, которая была, есть и будет.
Стоять! Стрелять буду!
Выскочивший из ниоткуда большой серый кот кинулся мне под ноги. Бросив в адрес глупого животного несколько крепких ругательств, я тут же свернул за угол, и оказался в тупике.
Стены. Высокие, уходящие прямо в хмурое небо. И ни единого окна.
Все, попался, гаденышь, у говорившего было столько злорадства, что другой бы уже захлебнулся. Может, пристрелить тебя на месте? За нападение на сотрудников при исполнении
Я поднял руки, и стал медленно оборачиваться.
И без глупостей, предупредили меня. Санек, надень на него браслеты.
Но к тому моменту, когда моих запястий коснулся холодный металл, я уже разглядел своих преследователей. И облегченно выдохнул.
Это были менты. Даже не опера, а судя по всему, простые УВОшники, которые и оружия-то порой не носили. В основном только резиновые дубинки.
Я резко упал, почти мгновенно ударив стоявшего позади меня «Санька» по ногам. И пока тот заваливался, успел рукояткой «ТТ» оглушить второго. На все про все ушло не более десяти секунд. Не повезло парням нарваться на «крота». Что ж, сами виноваты.
В завершение недолгого боя я подобрал с асфальта наручники, и пристегнул руку одного к лодыжке другого.
Да вы юморист, молодой человек, раздался из глубины двора уверенный голос.
Я мигом повернулся. Возле крайней парадной стоял высокий мужчина преклонного возраста в длинном сером плаще. Из-под шляпы выбивались пряди седых волос. Аккуратные усики. И глаза с таким хитрым прищуром, что становилось тошно. Самодовольный наглый взгляд. Нет, типы вроде него случайно не пути не попадаются. Значит, вся эта заваруха с ментамивсего лишь подстава. Но ради чего? Играть с «кротом» не каждый осмелится.
Жизнь вообще смешная штука, проговорил я, откидывая ногой валявшуюся резиновую дубинку. Похоже, из нее меня грозились застрелить. Только вот никто над шутками ее не смеется. А вы, я полагаю, истинный ценитель юмора?
Меня зовут Семен Павлович, зло сверкнул глазами тот. Раскрыл золотой портсигар, достал из него беломорину и, постучав мундштуком по крышке, сунул в рот. Прикурил. А твое погонялоФёст? Я не ошибся?
Это мое имя, как можно тверже произнес я.
Имя? усмехнулся седой. А у меня вот другие сведения. По официальным данным ты значишься как Хромов Станислав Евгеньевич. 1987 года рождения. Так что не надо мне яйца крутить.
И что же вы от меня хотите, Семен Павлович?
Вот, это уже разговор, седой поправил шляпу. Видишь ли, Фёст. Я очень не люблю, когда начатые дела бросают, не завершив до конца. Это как плевок в лицо. Понимаешь? Мне в лицо.
Седой начал себя заводить. Его жесты стали резкими, словно он разыгрывал трагедию перед зрителем. И, судя по его стараниям, я должен был почувствовать серьезное давление, а затем, как результат проделанной работы, жутчайший в своей жизни стыд. Вот только старания прошли даром.
А кто и что не завершил? честно спросил я, совершенно не боясь показаться дураком. Ведь им иногда везет.
Твой напарник, Вадим Соболев, спокойно проговорил Семен Павлович, прикуривая погасшую папиросу. Он полгода назад, под заказ, доставил одному влиятельному человеку некий артефакт, который по утверждению специалиста, оказался искусной подделкой. Как думаешь, этот человек остался доволен?
Так, минуточку, я судорожно пытался вспомнить все проведенные Вадиком сделки. Он обычно держал меня в курсе дел. Впрочем, как и я старался с ним делиться. Моего напарника уже две недели нет в живых. А нет человеканет проблем.
Ошибаешься, зло ухмыльнулся седой. Не повезло тебе, Фёст, что у него родственников не имеется. Значит, ты за него долг и вернешь. По-моему, вполне справедливо.
Я так не считал. Вадик никогда не обманывал клиентов, и уж тем более, не занимался подделками. Нам намного выгоднее вести дела честно. Но тут было какое-то недоразумение. Иногда случается, что или товар становится бесполезен в иной для него среде, или клиент просто не знает, как с приобретением правильно обращаться. В первом случае вина полностью ложится на плечи «крота», так как тот заведомо принес пустышку. А во втором случае уже возможны варианты. Все зависит от того, насколько сложный товар. И какую цену готовы за него отдать.
Могу узнать, что за артефакт? спросил я.
Седой поморщился, глядя, как начали шевелиться оглушенные мной менты.
Думаю, нам стоит продолжить разговор в другом месте, проговорил он, запуская руку в карман плаща. Я напрягся, готовясь в случае чего нанести удар. С такого расстояния смог бы уложить одним ударом. Но тот достал серебристую прямоугольную плитку, похожую на завернутую в фольгу шоколадку и, проведя пальцем по ее плоскости, приложил к уху. Сказал:
Боря, забери нас.
Потом посмотрел на меня. Затем снова на плитку.
Ты что, сотового телефона ни разу не видел?
Нет, признался я. Только слышал про них. Удобная вещь, но опасная.
Опасная? удивленно приподнял бровь седой. Боишься излучения, что ли? А, понимаю По сигналу найти могут. Тоже верно.
Тем временем послышался отраженный от стен домов тихий рокот мотора. Во двор неспешно въехал черный бронированный «Пилигрим», остановился возле нас. Из машины вышли двое здоровенных парней в кожаных куртках. Один из них открыл заднюю дверь, жестом приглашая внутрь.
Только после тебя, седой жестко ткнул меня в бок. И не дури. Если хотел убежать: надо было раньше это делать, пока вдвоем были. Теперь уже живым не уйдешь. Ребята у меня нервные, отставные «охотники».
А такие бывают? тихо спросил я, забираясь на мягкое заднее сиденье.
Бывают, кивнул седой, садясь рядом с водителем. Но от людей в них мало что остается.
Я промолчал. Нечего мне было ответить, так как с двух сторон меня зажали два накаченных стероидами тела. Машина плавно тронулась. Вскоре за темными окнами мрачные стены домов быстро сменились замелькавшими фонарными столбами. Потом стали проноситься утопающие в зелени парков новостройки. Мы приближались к границе города.
Страха у меня не было, только беспокойство. Я знал, что нужен этим людям. Поэтому, самое неприятное, что они смогут причинитьэто несколько ударов в живот, по почкам, или в лицо. Бить будут не сильно, только для профилактики. Чтобы показать свои амбиции. А дальше состоится разговор по душам с «влиятельным человеком», в результате которого я пообещаю все исправить, и меня отпустят на свободу, под влиянием угроз взяв обет непременно вернуться в назначенный срок. Все быстро и ясно, как прыжок с парашютом в погожий день. Вот только жаль потраченного времени.
Вадик, Вадик. Что же ты оставил мне такой подарок? Ладно, не стоит об усопших думать плохо. Нужно думать, как живым подольше остаться.
Спустя час после того, как выехали на Московское шоссе, мне бесцеремонно ткнули в нос стержнем парализатора. Яркая вспышка боли, а затем наступила спасительная темнота.
* * *
Как правило, пробуждение после удара парализующим жезлом проходит крайне тяжело. Оно похоже на жуткое похмелье, но помимо головы болит еще и все тело. Мышцы сводит судорогами, в глазах разноцветные круги. К тому времени, как я смог что-либо разглядеть вокруг, меня пару раз перетаскивали. И делали это так, будто грузили мешок с картошкой.
Очнулся? сквозь звон в ушах послышался голос седого. Хорошо приложили, видать. Три часа в отрубе.
Сейчас укол сделаеммигом очухается, ответил незнакомый квакающий фальцет. Я мог поклясться, что говорил явно не человек.
Затем последовал укол в плечо. На общем фоне я его почти не почувствовал. Но спустя несколько секунд в голове стало проясняться, и боль начала отступать.
Передо мной стоял Семен Павлович, уже переодетый в удобный спортивный костюм с ярко-зелеными языками пламени на груди. Рядом с ним, пригнувшись, чтобы не упираться головой в потолок, возвышалась мохнатая туша самца замбези. Страшная помесь кабана с медведем, передвигающаяся на коротких задних лапах и облаченная в толстую иссиня-черную шкуру, не пробиваемую даже из крупнокалиберного оружия. Почти идеальная машина для убийств, не обремененная чувством жалости и не сдерживаемая рамками морали и этики. Их не пускали на Землю даже во времена «открытых дверей», когда из Ледника толпами шли любопытные туристы. И причиной тому был инцидент, случившийся вначале пятидесятых. Тогда парочка замбези выжрала чуть ли не половину дивизии, охранявшей подступы к аномальной зоне. Их застрелили, но потери понесли значительные. Последовали разбирательства: как всегда искали виновных. Полетели с занимаемых постов чиновники, разжаловали нескольких офицеров. Возможно, даже кого-то расстреляли. И с тех пор на выходе из нейтральной зоны установлен специально созданный автоматический щит, который в случае распознания свирепых тварей должен блокировать проход. Но щит так ни разу не сработал. Была ли причиной тому техническая ошибка, или замбези действительно перестали рваться к нам в гостиистория умалчивает.