Готовился к смертельной битве.
Но в ночь одну все изменилось.
Пришло известиев лесу
Пред смертью ведьма разродилась.
И дочь подкинули ему.
И тотчас страх к нему вернулся,
Как появилось, что терять.
Он, месть презрев, в себе замкнулся,
О мире не желая знать.
А дочь тихонько подрастала,
И, пробуждая в нем мечты,
Она с годами принимала
Забытой матери черты.
Порой он сам пугался сходства,
В ней подмечая жест иль взгляд,
Которым, с чувством превосходства,
И мать судила всех подряд.
Он видел (или же предвидел?),
Что матери своей судьбу,
Когда бы кто ее обидел,
Дочь повторит, избрав борьбу
А та, о ком он думал нежно,
Ярилась, словно дикий зверь.
Влетев к себе, оделась спешно
И вышлано в окно, не в дверь.
Безумье ведьмой овладело.
Душа ее желала зла,
И подчинялось слепо тело.
Искала жертвуи нашла.
Был дом немного скособочен,
Но крепок, весь из кирпича.
Для человека низок очень
Дверной проем лишь до плеча.
Но тенью легкою скользнула,
Его завидев, на крыльцо.
К замочной скважине прильнула
И гневом вспыхнуло лицо.
Убранство комнаты простое
Лишь телевизор оживлял.
Пред ним в различных позахтрое.
Сюжет их очень забавлял.
А ночью жителей столицы, -
В нем человек вещал уныло, -
Как утверждают очевидцы,
Вновь посетили НЛО
Ведь до утра она летала, -
Сказал весь в шерсти и седой.
А знахарю и горя мало, -
Вступил в беседу с бородой.
Увидят людишум пойдет,
Беды не оберешься, братцы!
Когда-нибудь она поймет,
Что ведьму сил лишают святцы.
Была б врожденной, не обидно.
Ученых не могу терпеть!
Наполовину ведьма, видно
Молчать, косматые! Не сметь!
Ворвалась ведьма, как стихия.
И побледнели домовые,
А были все они лихие
И, как один, сегодня злые.
Нести довольно всякий вздор, -
И начал девы глаз косить.
Нарушил кто наш договор
И с лешим вздумал задружить?
Мы ничего не нарушали!
Осмелясь, пискнул домовой.
Другие двое промолчали,
И прикусил язык он свой.
Был договорвы бережете
Покой отца и мой покой.
За это в слободе живете,
Имеете здесь угол свой.
Вы, из села, совсем забыли:
Когда вдруг в город заявились,
Пред вами двери все закрыли.
И вы тогда жестоко бились
Но городские нас побили.
Согнали в церковь к алтарю,
И к смерти всех приговорили.
Я, Доможил, благодарю
Что благодарность домового?
Нет лицемернее ее!
Смешная плата, право слово,
За жизнь свою и за жилье.
За вас я выкуп заплатила,
Спасла от смерти и свела
Накоротке с нечистой силой,
И в слободу жить привела.
И что за это получила?
Одну лишь головную боль.
«Благодарю» от Доможила!
И счастлива я быть изволь?!
Тебе с тех пор мы верно служим, -
Напомнил ведьме домовой.
В любую слякоть или стужу
Врагам твоим грозим бедой.
И этой ночью, по приказу,
Мы навестили одного.
Всю ночь он не сомкнул и глаза.
Уж попугали мы его!
Ах, да, а я и позабыла, -
На миг лишь дева и смутилась,
Что проучить я вас просила
На этот раз все получилось?
Сначала сонного душили, -
Другой вмешался домовой, -
Затем посуду всю побили.
И был к утру он чуть живой!
Уж Постень нынче расстарался, -
Старик товарищу польстил.
Тебе он угодить пытался
И очень этим угодил!
Сменила дева гнев на милость.
Ее раскосые глаза
Приобрели и синь, и живость
Омыла будто их гроза.
Эй, Постень, проводи меня! -
Она кивнула домовому
И, смехом радостным звеня,
Пошла на улицу из дома.
Опять задумала лихое, -
Вздохнув, промолвил Доможил.
Эх, где ты, времечко былое,
Когда я ведьме не служил
Глава 6, где читатель узнает о жизни дочери знахаря ведьмы Марины, а театральный домовой Альфредо (Суседко) предупреждает ее о грозящей им обоим опасности.
Легко жить ведьме городской,
Спознавшейся с нечистой силой,
Ведь многолюдный мир людской
Питает колдовские силы.
Давно прошли те времена,
Когда людьми каралась тьма.
Зла дали всходы семена,
И ведьма судит всех сама.
Захочетпорчу наведет,
И человек сгорает тихо;
Приворожит, с ума сведет
Не отличишь добра от лиха.
У ведьмы собственный закон,
Ей человеческий не писан.
И пусть бесчеловечен он,
Но ей такой судьбой прописан.
Дочь знахаря не отличалась
Терпением и милосердьем.
И, ведьма, с нечистью спозналась,
Повсюду сея зло с усердьем.
Но если бы ее спросили,
Кто больше ненавистен ей,
Ответ бы странный получили:
Искать напрасно средь людей
А, впрочем, и сама она
С рожденья странною была:
Светила полная луна,
Когда дочь ведьма родила.
С той ночи так и повелось:
Лишь полнолуньедева злится.
Как будто ведьме удалось
По смерти в дочь свою вселиться.
Когда б не любящий отец,
Давно бы дева отомстила.
Предвидя горестный конец,
Взмолился он Она простила
Иль отложила час расплаты,
Покуда знахарь был живой?
Но за смирениеи плата:
Как будто в омут с головой,
В актрисы дева вдруг подалась.
Здесь применение нашлось
Тому, что раньше скрыть пыталась
Менять личины ей пришлось.
Не трудно ведьме обратиться
В любую живность иль предмет.
На сцене перевоплотиться
Ей затруднений тоже нет.
Так в образ героинь вживалась,
Что начинала забывать,
Когда и где игра кончалась,
Как преждегде она, где мать.
Талант в ней дьявольский, писали
Взахлеб все местные газеты.
Когда они бы только знали,
Близки как к правде их наветы!
Немало ведьм среди актрис.
Порой всю жизнь они играли
И умирали средь кулис.
И в церкви их не отпевали.
Но деве что до их судьбы?
Ей со своею б разобраться
Когда ты с нечистью на «ты»,
Что отлучения пугаться!
Ее тревожило другое
С утра в театр она спешила.
В ней, как обычно, жили двое
Пока актрисой быть решила.
От слободы до драмтеатра
В минуты три бы долетала,
Пешком же не дойти до завтра
Меж тем и этим выбирала.
Час на автобусе в час пик
Для ведьмы даже испытанье.
Но дух ее давно привык
И подчинил себе сознанье.
В салоне только тело было
Душа витала в облаках.
Там, высоко, средь птиц парила,
Земной с ног отрясая прах.
Обычно ведьмы не любили
Надолго землю покидать.
Но мать ее мечты сгубили
И деве нравилось летать.
Себя лишь в небе ощущала
Свободной от мирских забот.
Мрак жизни страстью освещала
Был божеством ее полет!
Театрспасением от скуки,
Чтоб воспаленный мозг забыл,
Как крыльями стать жаждут руки.
Но этим утром тих он был.
По темным длинным коридорам
На сцену ведьма быстро шла,
И перепуганным актерам
Казалась воплощеньем зла.
Наряд ее из красной кожи
Как пламя адское пылал,
А взгляд, на лезвие похожий,
Мгновенно порчу насылал.
(Театр лишь по названью храм,
Актерязычник, нет в нем веры.
И суеверий жутких хлам
Хранит душа его без меры).
По сцене, мрачной и пустой,
Толстяк потерянно бродил
И то и дело крест святой
На животе своем творил.
А равно освящал и сцену,
Животный страх в глазах тая.
Крестить задумал Мельпомену? -
Вспылила ведьма не шутя.
Толстяк осел, как тесто в кадке,
И, побледнев, ответил ей:
Как можете такой быть гадкой,
ВыМельпомена наших дней!
Был комплимент и груб, и льстив
В обычном театральном духе.
Толстяк, прощенье получив,
Пересказал ей тут же слухи.
На репетицию актеры
С утра с цветами все пришли
Но, как нарочно, режиссера
С инфарктом в «скорой» увезли.
Частя словами, сиротливо
В платок сморкался и сопел,
А глазки бегали блудливо
Себя сейчас он лишь жалел.
Боюсь, что покажусь я стервой -
Примета больно уж скверна!
На репетиции на первой
Всему виною сатана!
Мужчина выпалил в запале
И в смертном страхе оглянулся:
На миг почудилось, что в зале
Был тот, о ком он заикнулся.
Чуть что, так сразу сатана! -
И дева глазом закосила,