Я и сейчас вас люблю. Но я хочу, чтобы ты вёл себя соответственно новому статусу и обязанностям.
А я не напрашивался на эту роль. Напомню, Рональд, это ты сам бегал за мной и уговаривал заняться Тимом.
Фишер глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы не схватить Леона за грудки и хорошенько не тряхануть. Он был просто невыносим, и никаких нервов не хватало, чтобы терпеть его.
А я помочь тебе хотел, напряжённо проговорил Рональд, смотря парню в глаза. Мы все за тебя волновались и волнуемся и мы хотели тебя отвлечь.
Здорово, отвлекли, развёл руками Леон. А теперь делаете виноватым. Хреновая такая помощь, тебе так не кажется?
Леон, никто не делает тебя виноватым, сквозь зубы процедил Рональд.
Он и так переживал, потому что Тим приболел и было неизвестно, выздоровеет ли он к началу тура, а он должен был стартовать совсем скоро. Потому что уже почти два года его главный проект был в подвешенном состоянии. Потому что тоже переживал из-за исчезновения Дориана. А тут ещё и Леон бессовестно трепал ему нервы.
И ты бы предпочёл сидеть дома и пить всё время? добавил Рональд. Не сдержался.
Предпочёл бы, чётко проговорил Леон и, поджав губы, развернулся, чтобы уйти, но Фишер схватил его за плечо, останавливая.
Стой, произнёс он. Извини, Леон. У меня просто нервы ни к чёрту и ты в этом не виноват. Но и я не виноват в том, что тебе плохо, пожалуйста, хватит на мне за это отыгрываться.
Я на тебе не отыгрываюсь, буркнул Леон, скинув с плеча руку продюсера, но уйти вновь не попытался. Просто
Он тяжело вздохнул и устало посмотрел на Рональда. Этот резкий переход от вздорной звезды, которой на всех плевать с высокой колокольни, к замученному и бесконечно несчастному человеку вызывал жалость и ещё больше опасений по поводу душевного состояния Леона.
Обняв его за плечи, Фишер ответил, не дожидаясь, когда он договорит:
Я понимаю, Леон.
Леон невесело и коротко улыбнулся. В голове всплыли слова сумасшедшей из парка о том, что близкие сочувствуют насчёт горя, но даже не чувствуют ничего при этом. От этих мыслей на душе становилось ещё гаже. Искренне хотелось верить в то, что его близкие совсем не такие и, пусть они не могут почувствовать даже сотой доли того, что чувствует он, они на самом деле понимают его боль.
Иногда мне кажется, проговорил Леон, смотря вперёд, что ничего не изменится и так будет вечно
Изменится, уверенно ответил Фишер.
«Время лечит всё» эта часть высказывания осталась не озвученной, потому что она автоматически означала, что только оно, время, и сможет помочь свыкнуться с потерей.
И Рональд всегда был реалистом и, пусть он запрещал себе так думать, но он не рассчитывал на то, что они когда-нибудь вновь увидят Дориана живым. Прошло слишком много времени. И он находился совсем не в том состоянии, чтобы суметь выжить в одиночестве. А в чудеса Рональд не верил никогда, потому что ни разу не сталкивался с ними. Удача, плоды трудов, стечение обстоятельств да. Но не чудеса. А в этой ситуации без чуда, увы, было уже не обойтись. Хоть вызывай добрую фею крестную, чтобы она мановением волшебной палочки вернула им Дориана. Вот только номера её никто не знал.
Ладно, вздохнул Леон, пошли обратно. Обещаю на Тиме не срываться.
Он натянуто улыбнулся и, похлопав Рональда по плечу, зашёл обратно. Тяжело вздохнув, Фишер тоже вернулся в комнату. Всё это было слишком сложно Где же ты, чудо?
Тим уже забрался с ногами на диван и едва не заснул, обнимая себя за плечи и ожидая возвращения продюсеров. У него была температура, болело горло и клонило в сон, но уйти он не мог, потому что на носу был первый полноценный тур и перед его началом нужно было обсудить ещё очень много вопросов.
Сев рядом с ним, Леон сказал:
Так, во-первых, не кашлять на меня. Во-вторых, давайте уже обсуждать дела, а то я не хочу просидеть здесь до ночи.
Я закашлялся от дыма, отозвался Тим, а так у меня только горло болит.
Отлично. Вернее, очень плохо, потому что тебе скоро предстоит петь: много и вживую, а с больным горлом это тяжело делать.
А как Дориан лечится в таких случаях? спросил Тим, развернувшись к Леону. Он же часто простужался Может быть, мне это тоже поможет.
Не поможет, отрезал Рональд, переключая внимание подопечного на себя. Лечиться надо по предписанию врача, а не по примеру другого человека. Ты, кстати, пьёшь лекарства, которые тебе выписали?
Пью. Но пока что слабо помогает. Потому я и спрашиваю про то, как с такими проблемами справляется Дориан.
Всё, оставь в покое Дориана и пей то, что сказал врач, отрезал Рональд.
Он настороженно взглянул на Леона.
Правильно, кивнул тот, слушай Рональда и принимай те лекарства, которые выписал доктор, а то от того, что насоветуют люди, может и хуже стать.
Фишер облегчённо выдохнул. Вроде бы напоминание Тима о Дориане не задело Леона.
Понурив голову, Тим кивнул. Ему уже начинало казаться, что солист «Нот Римана» имеет что-то лично против него, потому что каждый раз ему так категорично отказывали в любом контакте с ним.
Вернёмся к делам, сказал Фишер и достал папку с планом тура и прочими документами.
Взяв стул, он поставил его напротив дивана и сел.
И какие у нас вопросы на повестке дня? поинтересовался Леон, подперев кулаков голову.
Их у нас много, кивнул Рональд, пролистывая документы.
Достав один лист, он протянул его парням.
Это исправленный и итоговый распорядок концертов. Ознакомьтесь.
Мне казалось, что его уже давно утвердили. Разве нет? спросил Леон.
Утвердили, кивнул Рональд. Но пришлось поменять местами два выступления.
Это все изменения?
Да.
Кивнув, Леон опустил взгляд в документ. И правда, ничего не изменилось. И он даже не понял, какие именно выступления поменялись местами. Да это и не важно, их всё равно привезут, куда нужно, а уж с каким городом здороваться, Тим разберётся.
На этой ноте Леон передал график подопечному, даже не дочитав его, и вновь посмотрел на Рональда.
Что ещё? поинтересовался он.
Ещё есть куча вопросов с переездами, ответил Фишер, но их я решу сам, здесь опыт нужен.
Леон согласно кивнул. Не очень-то и хотелось.
Ещё?
Не обязательно каждый раз говорить это, поджал губы Рональд, я и сам всё скажу.
Тогда говори уже.
Фишер поджал губы, строго посмотрев на Леона, но решил не поучать его это было гиблым делом, а перейти к делу.
Один из главных вопросов кто поедет с Тимом в тур? произнёс он.
По-моему, я уже говорил, что я поеду, отозвался Леон, потянувшись.
Он достал пачку сигарет, но, собираясь подкурить, словил гневный взгляд Рональда.
Леон, учись контролировать себя, проговорил продюсер. Потерпи полчаса.
Леон развёл руками, закатив глаза, но сигареты всё-таки убрал.
Тим прикусил губу. Вот теперь на него будет злиться ещё и Леон, а им ещё работать вместе. И просто портить отношения с ним тоже не хотелось.
Можешь курить, Леон, произнёс он. Я отсяду.
Сидеть, приказал Фишер, едва парнишка привстал. А ты, Леон, слушай. Ты уверен, что справишься с этим?
Уверен.
Точно? Просто не хочется, чтобы ты слился посреди тура и бросил Тима.
Я не настолько безответственный, отозвался Леон, скрестив руки на груди. Сказал: «Сделаю», значит, сделаю. Я не один тур отыграл, смогу и проконтролировать его.
Это разные вещи, Леон.
Я с семнадцати лет наблюдал за тем, что делаешь ты, так что смогу разобраться, как присматривать за Тимом и решать рабочие вопросы.
«А кто же будет присматривать за тобой?», мелькнуло в голове Фишера, но он решил этого не говорить. Раз Леон сказал, что справится, значит, справится.
Может быть, он невыносимый, своенравный нахал, но по работе претензий к нему никогда не возникало.
Хорошо, вздохнул Рональд. Значит, до середины тура ты будешь вести его в одиночестве, а я потом к тебе присоединюсь. Или сменю тебя.
«Хоть с женой время проведу, подумал он. Вот только на сердце всё равно неспокойно Леон же сам ещё мальчишка, как он поведёт Тима? Но, кажется, он зажёгся этой идеей и я не могу отказать ему, потому что его наконец-то начало что-то интересовать. Главное, чтобы Тим не пострадал от этого. А то как-то не очень спасать одного подопечного в ущерб другого, даже если один из них намного роднее».