Хаук молча схватив за руку, потащил его в конец коридора, где находилось углубление и их не могли увидеть с лестницы, даже если бы кто-то поднялся. Упал на колени и задрал сорочку, покусывая его живот, пока в подбородок не уперся освобожденный из бриджей член. Хаук проглотил его до основания, щекоча пальцами под яичками.
Бастиль положил руку ему на плечо и сжал ткань камзола твердыми пальцами.
Хаукполузадушено простонал он, затем закрыл себе рот другой рукой, кусая кулак.
Хаук ласкал его даже с большей страстью, чем это было их в первый раз. Потому что знал, больше ему это не удастся. Если Бастиль их поймает, то его явно не вернут на подушки, ну а в случае успешного побега и так все понятно. Хаук сразу взял жесткий темп, трахая его собственным ртом до рвотных позывов, но ему было плевать на дискомфорт или боль в горле.
Бастиль пах все сильнее и сильнее. И Хаук не выдержал, выпустил член, встал и поцеловал его. Это был грязный поцелуй, как он сам, предавший Бастиля ради Валентина. И теперь предающий Валентина, потому что просто не мог без этого омеги.
Я люблю вас, Бастиль.
Рот Бастиля изумленно приоткрылся, а в глазах застыл страх.
Хаукбудто извиняясь, выдохнул он.
Хаук резко дернул его, разворачивая лицом к стене. Сначала Бастиль насторожился, но затем позволил ему верховодить.
Мне все равно, что вы не любите меня, он провел двумя пальцами между его ягодиц, убедившись, что омега достаточно возбужден, а затем, раздернув завязки бридж, обхватил пальцами член и плавно вошел в него. Едва не теряя рассудок от ощущения себя в нем. Бастиль завел одну руку назад и схватил его за бедро, Хаук воспринял это как поощрение.
Губы прошлись по его шее и Хаук начал яростно работать бедрами. Бастиль прогнулся в спине, и хотел было взять в другую руку собственный член, но Хаук укусом остановил его, сжимая зубы все сильнее и сильнее, если он опускал ладонь вниз. Бастиль уткнулся лбом в стену и замычал, Хаук чувствовал, что узел уже слишком большой, чтобы и дальше беспрепятственно скользить внутри него.
Для вязки было не место и не время, как и, в общем, для их близости. Даже без узла и сцепки близость с Бастилем, делала Хаука рабом этого омеги, живущим лишь для того, чтобы обожествлять это тело. Его всего от кончиков пальцев до макушки.
Запах волос.
Уже почти развеявшиеся отголоски розовой воды.
Слишком сильно.
Слишком много.
Просто слишком.
Хаук не планировал кончать в него, но это произошло.
Удовольствие просто взорвалось внутри, сотрясая все существо до основания. Бастиль тоже финишировал, надсадно, рвано дыша, держась руками за стену.
Простите меня, Бастиль, простите, сгорая от стыда шепнул Хаук ему на ухо, радуясь, что Бастиль не видит его виноватое лицо.
Когда он обернулся, Хаук уже смог взять себя в руки. Или собрать по осколкам, как ему казалось.
Вы нас удивляете, Хаук
Не только вас, но и себя.
Бастиль провел ладонью по его щеке.
Ну, полно, бывает, вы ведь принадлежите нам, ваша работа желать нас. Дайте платок.
Зачем? удивился Хаук.
Мы буквально течем теперь вашим семенем, Хаук. Или вы забыли, что пролились в нас?
Хаук в очередной раз осознал, что мало сделать дело, нужно еще замести следы. Но самым ужасным было то, как нервно дернулся рот Патриса, когда они спустились вниз.
Альфа понял, но ничего не смел сказать.
***
Всю обратную дорогу Бастиль был немногословен. И никто не решался с ним заговорить, видя задумчивое настроение короля. У него словно зрел в голове список дел, которые нужно срочно выполнить по прибытии в столицу.
Хаук уже давно привык к тому, что настроение Бастиля быстро меняется. Минуту назад он мог стонать и отдаваться, а уже через мгновение обдавать холодом или громыхать молниями. И Хаук решил отпустить ситуацию, и просто расслабленно наслаждался природой и полуденным солнцем. Это мгновение можно было бы назвать счастливым, если бы не предчувствие скорых перемен. И Хаук не мог раз за разом не вспоминать о Валентине.
Детали побега оставались все еще неизвестны, только в общих чертахразмытых и нечетких, вызывая больше вопросов, чем ответов. Валентину поручили захоронить втихую труп герцога Юдо, казнить его публично вылилось бы слишком большим риском. А так симптомы отравления можно списать на внезапную болезнь.
К похоронам герцога вряд ли захотят привлекать внимание, поэтому неудивительно, что Валентин отправится в одиночестве. Но как Хаук сможет встретиться с ним и ускользнуть от всевидящего ока охраны? Уже в замке он узнал ответ.
Во дворе, когда они все-таки добрались до Хетханны, в кутерьме очередной мальчишка тиснул ему записку в кулак. Это было опасно, особенно в присутствии стольких людей. Отчего волнение с каждой секундой лишь нарастало. Повезло, что Бастиль почти не обращал на него внимания, к нему подошел Патрис и помог спешиться.
Хаук едва урвал время, чтобы прочитать короткое послание Валентина.
«Вечером я приду через тайный ход, когда короля не будет в покоях. Оставьте его открытым»
Хаук занервничал еще больше.
Тайный ход? Но его запечатывали Эдит или Сибилла, и всегда так, чтобы он не видел, как это делается. Хаук пару раз пытался разобраться в конструкции замка, но для этого у него было не так уж много времени между сном, сиденьем на цепи и времяпрепровождением с Бастилем или Ансельмом.
Хаук выругался про себя, а по приходу решить этот вопрос как можно оперативнее. Ему повезло, что Бастиля в предпокоях захватил в заложники Ренегосударственные дела не требовали отлагательства. Поэтому следующие пять часов Хаук боролся с замком, пробуя всевозможные комбинации, и когда уже думал, что ему в жизни его не удастся открытьдверь поддалась. Просто он изначально все делал не так, вместо давления нужно было просто легонько жать.
Хаук ощутил себя так, словно на одном дыхании переплыл Соленое море.
Хотелось рассмеяться от радости, так сильно тряслись руки. Он попросту не верил, что ему удалось это сделать. Даже не особенно пытался ранее, а теперь у него был выход наружу, даже если он приведет его в никуда.
Оставалось лишь дождаться Валентина. Но Хаук верил, что у него получится, что у них обоих получится и они смогут начать новую жизнь вместе. Поэтому все последующее время гулял по покоям, касался вещей Бастиля и стащил его щетку для волос, объединив со скудными пожитками, которые можно было спрятать за пазухой.
Глупая сентиментальность, но Хаук хотел оставить для себя частичку короля.
Красный ящик манил, обещая рассказать все секреты, но подобное даже для него было слишком низко. Тайны Бастиля должны остаться при нем. Хаук надел самую удобную одежду и обувь, не ту которую дарил король, в ней он буквально задыхался. Простая сорочка, сюртук и бриджи под черные чулки.
Каждый шорох снаружи, каждый скрип двери со стороны предпокоев оцарапывал изнутри.
Хаук думал о том, увидит ли Бастиля?
Еще хотя бы раз.
Мельком.
Но король так и не пришел к ужину, а когда слуги зажгли свечи и удалились, Хаук услышал какие-то звуки со стороны тайника. Он подлетел к двери и прильнул к ней ухом. Сердце стучало в горле, но не от страха, его захлестывало нетерпение.
Хаук? едва слышно позвали оттуда.
Хаук распахнул дверь, и за ней стоял Валентин, облаченный в черные воинские доспехи, в руках тот держал отрез плотной темной ткани. Чрезмерно серьезный и сосредоточенный.
Идемте, пока в замке переполох, сказал он, и Хаук без лишних вопросов последовал за ним.
Думая о том, что же за переполох устроил Валентин?
А когда они, трижды свернув, достигли конца коридора, омега остановился и протянул ему отрез.
Дальше я должен понести вас на плече, вам нужно снять обувь и чулки, и примерить саван.
Хаук кивнул и послушно укутался в ткань, замерев в удивлении, когда Валентин выдержал его вес и даже прошел пару десятков футов.
Расслабьтесь, вы ведь труп, Хауки подкинул его на плече. Поза была крайне неудобной, но выбирать не приходилось.
Хаук понял, что сейчас от него ничего не зависит и отрешилсяизображая мертвеца. Он ничего не видел и не слышал, пока Валентин не взвалил его на спину лошади перед седлом и связал веревками. Его не мучил вопрос, где же сейчас на самом деле труп герцога Юдо, возможно, Валентин спрятал его где-то. Лучше бы в безопасном месте, чтобы не утратить фору.