Я не
Очень даже да, Арнбранд. Вы же буквально пожираете его глазами И, поверьте, всем бы было хорошо, если бы вы стали его любовником, а не альфой-однодневкой. Если бы подарили ему ребенка, но вы избрали неверный путь в борьбе. Все его фавориты чудили по малости, чтобы привлечь внимание и тем самым вызывали отторжение, как вы не понимаете? Перестаньте сопротивляться и примите все, что он вам даст
Я не избирал этот путь, меня на него толкнули. Вы говорите, я должен принять? Но зачем это мне? Хаук потряс у нее перед глазами наручами и цепи переливчато зазвенели.
Подумайте, Арнбранд, король ведь спит в одной комнате с вами. Как он мог бы доверить вам свою жизнь? Цепиэто гарантия безопасности в вашем случае.
А вы не боитесь, что я убью его? Потом, когда заполучу доверие?
Собственного кузена?
Это родство такое же искусственное, как и весь иосмерийский двор. Мы не родственники и никогда не станем братьями.
Ну тогда вы глупец, если думаете так. Именно родство с королем спасло вас от неблаговидной участи. Сибиллу явно утомил их спор. А ваш статус королевского сына позволяет списать некоторые огрехи поведения, но прямое нарушение правил вам никто не простит. Вас могла бы ждать совершенно другая жизнь, не будь вы столь твердолобы. Жизнь полная красок, а не унылого сидения на цепи, и вас даже не заставляют предавать ваш обожаемый Тхиен для этого, всего лишь немного уступить. Поверьте, если бы вы постарались его понять, то увидели бы за маской короля человека, который нуждается в поддержке.
Сибилла в точности повторила слова Наннет, но легче отчего-то не становилось. Когда она ушла, Хаук сел на подушки и посмотрел на собственные руки. А затем закрыл глаза и откинул голову к стене, перед внутренним взором пронеслось оскорбленное лицо маркиза Орно и жаждущее Валентина. Но следом пришли другие образы: Риг и отецих жестокость, за которую приходилось расплачиваться кому угодно, но не им самим.
С казнью принца Валентина у отца больше не было ни одного иосмерийского супруга. Казалось, они попросту перестали для него существовать после смерти того единственного, который представлял значение на самом деле. Хаук подумал о том, как отчаянно сражался за Инга, но все равно оставил его в гареме, когда уезжал. Выходит, не так уж сильно нуждался в нем? Да и не часто вспоминал, оказавшись на землях Адельстайна.
Ланжерон спросил: почему ему в учителя избрали Гудреда? И Хаук не смог бы дать однозначный ответ. Клан, в который его отправили, не был самым сильным, но у Адельстайна было много союзников, в том числе и Ойстейны. Наставник редко вступал в стычки, потому что предпочитал поступать по совести, за что его и любили.
Хаук уже в первый месяц понял, что Гудреддостойный альфа. Строгий, но справедливый. Способный вызвать глубокое чувство преданности и даже сыновьей привязанности.
Его гарем, мужья, дети, рабы, все любили его. Возможно, отецкороль Вальгардхотел развести их с Ригом в разные стороны, пока они не поубивали друг друга. А заодно показать Хауку, как можно жить вдали от столицы: содержать свой замок, завести гарем, служить королевству верой и правдойпринять нового короля и не конфликтовать с ним. Хауку предлагали омег из трех клановОйстейны, Оддманд и Бруэдэр. Возможно, нынешнее развитие событий они все предугадывали уже тогда, желая породниться с возможным кандидатом на престол. Хаук же попросту не думал об этом, а следовало бы.
Гудред часто шутил, что скоро к нему не гонцы поедут, а сами омеги для соблазнения. Насмешка судьбы, что теперь он сам засватанный женишок?
Один из многочисленных членов «гарема» короля Бастиля. И даже получает неоднозначные советы соблазнения омеги, сама суть которого требовала неукоснительного подчинения. Хаук еще не решил для себя, стоит ли затевать по-настоящему крупную игру с Бастилем? Не выйдет ли ему это боком потом? Как бы там ни было, именно Валентин может оказать посильную помощь, Бастиль же попросту использует. И его четко выверенные ходы невозможно будет предугадать наперед. Для этого нужно родиться в Хетханне и вырасти при дворе.
Король вернулся в покои в одиночестве. В абсолютном молчании прошел мимо Хаука и снял камзол, бросив его на постель рядом с плетью. Фигура Бастиля в неясном свете свечей казалась как никогда соблазнительной, а запах начал туманить голову с первой же минуты, как он вошелотстраненный и покинутый своим фаворитом. Обожаемый всеми, но не любящий. Весь его облик говорил о величии, начиная от короны на светлых волосах и заканчивая кончиками атласных туфель. Но какие именно мысли витали в его голове?
Бастиль нагнулся к плети, но не взял ее, лишь коснулся кончиками пальцев. Так словно это змея, и она способна укусить. Хаук наблюдал за ним сзади и не мог отвести взгляд от его идеальной задницы, обтянутой узкими бриджами. Такого тела не может быть у изнеженного омеги. Он явно много времени проводил усовершенствуя себя физически, поэтому каждое его движение выражало грацию и силу. И мысли, всплывающие в голове Хаука, не имели никакого отношения к почтению, послушанию или скромности. Одна лишь концентрированная похоть, и это пугало, ведь Бастиль даже не смотрел в его сторону.
Король довольно быстро почувствовал пристальный взгляд, развернувшись к нему. Но Хаук даже не потрудился встать, глядя вполоборота.
Вы готовы, Хаук? спокойно спросил он, словно ничего не произошло.
Готов к чему?
К наказанию, естественно.
Не думаю, что вы сможете меня удивить, Ваше Величество. Я знаю, как целует кнут, вряд ли плеть мне будет страшна.
Бастиль подошел ближе и остановился у самых подушек. Так словно перед ним было озеро, и он не хотел замочить обувь.
Вам полагалось пять плетей, но, учитывая оскорбление маркиза, мы дадим вам еще пять. Будьте столь любезны встать на колени лицом к стене.
И даже не прикажете снять камзол и рубашку?
Мы не хотим добавить вам отметин, поэтому не стоит.
Я ведь ничего не почувствую.
А вы хотите больше боли? удивился Бастиль. Так, словно впервые столкнулся с подобным отношением.
Хаук хотел было отказаться выполнять приказ, но спустя мгновение понял, что это не имеет смысла. Бастиль не выглядел как человек предвкушающий чужую боль, и даже своего карманного альфу не взял с собой. Эти недолгие минуты наедине казались крайне интимными во многих смыслах.
Медленно Хаук поднялся на колени, а затем повернулся к стене, уперев в нее ладони. Что такое десять плетей поверх нескольких слоев одежды?
Не двигайтесь, уверенно приказал Бастиль и отправился за орудием.
Хаук задумался, умеет ли он вообще обращаться с плетью? Но Бастиль, как всегда, не спешил подтвердить или опровергнуть его сомнения. Ожидание било всполохами по оголенным нервам. Ну когда же? Когда? И лишь спустя целую вечность его щеки едва коснулась жесткая рукоять, так словно Бастиль хотел проверить реакцию. О, да, он умел преподносить каждое свое действие! Затем рукоять медленно поползла к виску, и это не было похоже на угрозу, скорее на странную изощренную ласку.
Хаук крупно вздрогнул, и Бастиль склонился над ним, заставляя кожу покрываться мурашками возбуждения, шепнув:
Мы приказываем не двигаться и не говорить. Руки держите у стены.
Но
Не говорить, Бастиль с силой ударил по плечу тяжелой рукоятью. Вы уже достаточно сказали, и мы вас поняли.
Хаук тяжело вздохнул, но сдался. Бастиль находился где-то за спиной, совсем рядом, но увидеть его не имелось возможности. Сбоку Хаук заметил вытянутую тень и лишь по ней понимал, что происходит сзади. Рукоять коснулась тыльной стороны шеи и прошлась по спине между лопатками, забирая дыхание. Хаук не понимал, что он делает, а главное, зачем?
Возбуждение накатывало волнами. И справиться с собственным телом было практически невозможно. Бастиль давил ровно на те точки, которые вызывали максимальный прилив удовольствия, растравляя неизвестностью. Ударит или огладит? Бастиль не спешил, с каждой секундой все больше и больше выталкивая Хаука из собственного защитного кокона. Но спустя мгновение было уже не столь приятно, когда тот добрался рукоятью до задницы и обвел полукружия.
Хаук растерялся, хотя Бастиль, вероятно, лишь этого и добивался. Приблизившись вплотную, он внезапно укусил Хаука за мочку, и следом длинно лизнул раковину. Из-за разницы в росте это было не слишком удобно, поэтому Бастиль опустился на колени за ним, практически дублируя его позу. Одна рука, подныривая снизу, схватила Хаука за подбородок, а другая потянула за рубашку, ловко скользнув между бортами распахнутого камзола. Распахнутая ладонь, коснувшись живота, легко пролезла под поясок бридж и забралась в белье.