Хаук жадно впитывал в себя любую информацию.
Когда слуги внесли его парадный костюм, Эдит приказала вылазить из воды. Хаук без стеснения встал прямо в лохани, установленной на постаменте, и выходило, что его член оказался на уровне едва ли не ее лица.
Какая мерзость! Эдит кинула в него отрезом ткани, служившим за полотенце.
Хаук молча закутался и вылез, ощущая себя немного обновленным.
Ему не понадобился слуга, чтобы натянуть на себя расшитое серебряной нитью бархатное убожество, изготовленное для него. Камзол, как и бриджи имели небесно-голубой цвет, а чулки и жюстокоржемчужно-белый. Хаук в одеяниях больше тяготел к вещам удобным, чем нарядным. Но выбирать не приходилось.
Эдит окинула его придирчивым взглядом перед выходом, а затем достала из-за пояса бриллиантовую брошь в виде розы и пристегнула к вороту камзола.
Повеленье маркиза, сообщила она. Я в этот раз вас не буду связывать, но не думайте, что вы хотя бы шаг в сторону сможете сделать.
Хаук промолчал, и она приказал ему выйти в коридор. Там ожидало восемь стражников, которые облепили его, как мухи. Эдит замыкала процессию.
Отчего-то странная тоска накатила, при осознании, что он больше не вернется в эту спальню. Теперь Хаук будет жить с королем и выполнять его прихоти. Или же не будет и загремит в темницу Но он уже не боялся чужого гнева. Даже представил себе, в какой Юдо будет в ярости, когда поймет, что его трофей уплыл в чужие руки и теперь голова Хаука не появится среди других искусно выполненных чучел в его кабинете.
Скорее бы этот бал закончился, потому что он уже хотел стащить с себя голубой кошмар. Хотелось послать все в Бездну, сказать, что он не будет выполнять их указания, но Хаук знал, что этим лишь отсрочит неизбежное.
Его привели к какой-то зале, и Эдит постучала в дверь, заставив их обождать.
Двери открыл слуга в желтой ливрее и парике, но впустил Хаука внутрь лишь после того, как Эдит что-то прошептала ему на ухо. Хаук нырнул в просторное помещение и удивился количеству присутствующих в нем особ. Около двух дюжин парадно одетых альф, разбившись на маленькие группки общались друг с другом, лакомились сыром и вином, а также ждали своей очереди сверкнуть на церемонии Выбора.
Хаук увидел Жуля и махнул ему, на что тот расплылся в широкойа главное полностью искреннейулыбке.
Арнбранд! Вас не доставало, идите к нам! Давайте!
Альфы, которые стояли с ним по соседству, настороженно замерли, словно боялись внезапной атаки. Хаук чувствовал идущий от них мощной волной интерес и зависть. Ведь его по словам маркиза и Ламмерта скорее всего жаждали больше всех альф, присутствующих в этой зале.
И впервые Хаук почувствовал себя именно тем, кем являлсясыном короля. В Тхиене он почти не обращал внимания на свой статус, но не здесь и не сейчас, когда он должен занять одно из самых желаемыхи презираемых им личномест при иосмерийском дворе. Он не какой-то там альфа, который будет валяться у Бастиля в ногах. Онпринц по крови и еще неизвестно чья воля возьмет верх.
И хоть он привык стыдиться своего происхождения при иосмерийском двореэто явное преимущество. Хаук принял решение сражаться до последней капли крови. Наперекор королю, маркизу, Юдо и любому, кто вздумает встать у него на пути.
Подходя к их компании, Хаук обратил внимание, что у каждого альфы свой цвет. Жуль был в изумрудно-зеленом и двое его спутников в красном и темно-синем. Волосы напомажены и прилизаны, но, что самое странное, у всех были броши как у него, с разными камнями и, соответственно, символизирующими их цветами.
Это Хаук, единственный сын принца Валентина, отрапортовал Жуль и Хаук кивнул его спутникам.
Жерар, младший сын маркиза Леонса, представился красный альфа. На вид ему едва можно было дать восемнадцать, как и Жулю. Но младше этого возраста дебютировать возбранялось, насколько Хаук знал из книг.
Ивон, третий сын герцога Бланшара, члена Совета, произнес темно-синий альфа и Хаук тотчас вспомнил знакомое имя. Бланшарвчерашний лизоблюд Бастиляпожилой омега. Папа говорил, что вы неприлично выглядите.
Ивон забавно произнес одно слово, с ударением на последний слог.
Да, ваш папа очень меня испугался, когда увидел. Так, что поджилки тряслись.
Кто будет вас бояться? Вы нам не соперник! Вы можете побеждать на полигоне, но все мы в курсе, что вы не обучены так же хорошо, как остальные альфы, сморщил нос Жерар.
Ивон же отреагировал на подначку довольно холодно. Видно было, что он идеально владеет собой.
Вас обучал маркиз Орно? уточнил Жуль. Мы втроем проходили школу у графа Полье. Расскажите, чему учил маркиз? Говорят, у него более прогрессивная метода, чем у остальных.
Боюсь, не помогу вам, у меня была сокращенная программа, углубленная в историю, горько пошутил Хаук.
Тогда расскажите секрет Ламмерта? не унимался Жуль. Я хотел поймать вас на полигоне, но братья Оверьон не отходили ни на шаг. Не хотелось бы стать объектом для их шуток.
Жерар и Ивон тут же отвели взгляд, так словно знали уже «секрет», только Жуль остался в блаженном неведении. Неужели Оберон так сильно берег его целомудрие? Хауку искренне стало интересно, с какого возраста знатные иосмерийские альфы начинают половую жизнь и с кем оттачивают мастерство любви?
Но Жуль был таким милым, сияющим малышом, что проигнорировать его казалось преступлением.
Лучше бы подошли, я бы познакомил вас с Венсаном. Он о вас весьма высокого мнения, правда, испуган, что перейдет дорогу отцу Бодуену, ответил Хаук на вторую реплику.
Вас уже сосватали?
Отец до последнего тешил себя надеждой, что меня выберет король, поэтому прошляпил предложение отца Бодуена. Хотя, я рад
Ходят слухи, что отец Бодуен обожает, когда его берут сзади. Изображает из себя кобылу на случке, сообщил Жерар. Трепещущая на члене гора жира.
Святоша совсем не свят, подытожил Ивон. Так который из омег симпатизировал Жулю?
Они оба чертовски хороши собой. Обожаю воинские задницы, они твердые как камень! усмехнулся Жерар. И рты у них умелые, как говорят.
Жуль отчаянно покраснел.
Как будто ты трахал хоть одну омежью задницу, Жерар, все также взвешенно проговорил Ивон и закатил глаза. Пускаешь пыль перед тхиенцем.
Трахать не трахал, но не девственник в отличие от одного умника.
Хаук понял, что под умником подразумевали Ивона.
А разве вам можно вступать в интимную связь? спросил он.
С омегами нет. Но есть же беты, ответил Ивон. Хотя секс с ними скучнее нашего разговора.
А как же дамы?
Лить семя в женщину? фыркнул Жерар. Еще чего. Я лучше подожду свадебного предложения и буду брюхатить своего омегу. Беременность самое шикарное времябезудержная случка! Медовый месяцнет, несколько месяцев! для моего узла.
Иосмерийские омеги крайне ревнивы к женщинам, предостерег Жуль. Но может вас выберет Наннет Бижон. Она же вам симпатизирует
Не будь дураком, одернул его Жерар. Все знают, что тхиенец покроет герцога Юдо. Это работа для альфы не робкого десятка, разработать такую туго сжатую дырку.
Хаук находился в некотором замешательстве от откровенности альф.
Сначала нужно смахнуть с нее паутину, подал голос Ивон и заливисто рассмеялся.
Не говорите так о герцоге, вступился Жуль. Это ведь не наше дело.
Переживаешь из-за Оливье? Снова Жерар. Так все в курсе, что он волочится за любым альфой, готовым ему вставить. Не секрет ведь! Арнбранд, скажите, вы ведь ходили вместе с ним на полигон, затем разбежались. Не поделили герцога или что-то другое? Думаю, вряд ли бы вы ссорились из-за его усохшего персика
Жерар! расстроено прикрикнул Жуль. Прекрати судачить о моем брате! И о герцоге!
Не двуличничай, Жуль, ты первый всем растрепал про то, что Арнбранд спал с Наннет Бижон! Чуть что твой язык, как помело, а стоит мне сказать вопишь.
Жуль смутился так сильно, что едва не убежал в другой конец зала. Помешал Ивон, вцепившийся ему в рукав.
Все, хватит. Успокойся. Жерар, ну зачем ты провоцируешь?
Жерар сверкнул своими темными глазами, схватил бокал и ушел к другой компании. Хаук заметил, что на них исподтишка пялились со всех углов.
Завтра на полигоне я его вызову! расхрабрился Жуль и тут же повернулся к Хауку.