Воцарилась тишина.
Чего-чего? пробормотал М. Р. Маллоу.
Профессор накрутил бороду на палец, чуть не вырвал ее с корнем и положил ладони на стол. Видно было, что он так и норовит замахать руками и только страшным усилием воли сохраняет спокойствие.
Видите ли, мой мальчик, заговорил он вполголоса, конференция, как я уже упоминал, затрагивала внутренние ресурсы организма, возможности здравоохранения, различные вопросы улучшения здоровья. Иммунитети так далее. Лекция была прочитана доктором Сойкой в аспекте евгеники. Этот человек размышляет о неком улучшении человеческой породы.
Подождите, перебил Саммерс. Что вы хотите сказать?
Найтли вскочил.
Сойка заявил, продолжал он, держась за спинку стула, как если бы это была кафедра, что исследование арийской расы в аспекте евгеники делает возможным улучшение человека!
Профессор опять поднял палец. Компаньоны молча смотрели на него. Найтли наклонился над столом и зашептал:
Не указывают ли эти странные исчезновения, а также появление животных на улице, на некие эксперименты? Чудовищные эксперименты! Возможна ли попытка воссоздать праматерь рода человеческого для создания, так сказать, новой европейской расы? Сверхрасы?
Значит! брякнул пьяный Маллоу. А вы что думали! Что же еще, прах меня побери, это может значить?
Правильно! Найтли стукнул стулом об пол.
Тут Дюк взглянул в лицо компаньона.
Нет доказательств, спокойно сказал Джейк. Все, что мы имеемпредположение профессора. Только предположение.
Предположение? профессор нагнулся над столом и только чудом не потерял равновесие. Вы говорите «предположение«?! Джейк, вы?
Кто-то должен сохранять здравый смысл, откидываясь на спинку стула, отозвался бывший коммерсант.
Он у нас теперь анахорет, Маллоу налил профессору. Намерен ложиться не позже двенадцати, собирается вставать не позже семи, каждое утро думает выливать на себя ведро холодной воды, хочет лечить меланхолию физическим трудом и размышляет о том, как приносить пользу обществу.
Профессор с готовностью засмеялся.
Видел бы его папенька за работой, продолжал Дюк. Вот бы порадовался. Мне прямо жалко, что твой папаша тебя не видит!
Да что такого? мрачно сказал Д.Э. Саммерс. У меня голова чугунная от всех этих валяний в постели до обеда. А холодная вода отличная вещь. Рекомендую. Это вон ты у нас богема.
Я? Богема?
А кто, я богема? Да, ты богема. Оранжерейное растение. Финик вялый. Сосиска арлингтонская. Заветренная арлингтонская сосиска!
Это вы мне, что ли?
Вам, вам. Смотрите, профессор, как он медленно соображает. Видите? Вот вам богемный образ жизни. Вырождается на глазах!
Маллоу уже приготовился острить, но компаньон безнадежно махнул рукой.
Я делаю, что умею, произнес он. Человек должен что-нибудь уметь, иначе он ничего не стоит. Это вон ты у нас писатель. А япростой смертный.
Найтли уже улыбался в предвкушении развязки комической сценки, которые так любили компаньоны, но ее не последовало.
Повисло молчание. Маллоу уткнул подбородок в сложенные руки.
Жизнь, сказал он, обращаясь к профессору, кастратофически слонжа.
Пожалуй, не стал спорить тот. Она еще и очень трунда, и умчительна, хотя инретесна тоже.
Джейк встал и подошел к окну. Посмотрел, как скачет по двору ворона, отвернулся.
Вы оба умеете что-то полезное. Можно использовать его в какую угодно сторону, важен сам факт. Компаньон у меня пишет книжкихотя жулик порядочный. Вы, профессор, тоже впариваете гражданам всякие фокусы, но при этом делаете краски, лаки, искусственные ткани, все эти бакелитовые смесиполезные вещи. А я
Д.Э. оборвал фразу.
Ладно, он махнул рукой. Это все ваши медицинские средства. Забудьте.
Вы понимаете, к чему он ведет? Маллоу повернулся к профессору.
Не вполне, отозвался тот, глядя на Джейка. Но, кажется, я улавливаю. Вы хотите сказать, что бесполезны?
Саммерс усмехнулся.
Стоило Генри перекрыть мне кислород. И если бы только это. Сначала Эдисон с его патентом на монопольное производство кинематографической продукции позавтракал маленькими компаниями вроде нашей. Потом меня предложил купить Вандерер для развлечения своей дочери. Меня или моего компаньонавсе равно. И впрямь, какая разница! Теперь Форд. Всегда находится крупный хищник, чтобы подмять под себя всех, кто слабее. Что остается таким, как я? Ремесло? Об этом я должен был думать двадцать лет назад. Теперь рынок занят. В Блинвилле два гробовщика и человек шесть плотников. Кому я нужен, если их услугами пользуются много лет? Переезжать и начинать все сначала? Бюро по трудоустройству под завязку набиты молодыми парнями, которые занимают очередь с семи утра. Значит, или жулик, или он развел руками. Все очевидно. Я не умею ничего такого, что позволило бы мне вести порядочную жизнь.
Опять воцарилось молчание.
Профессор Найтли сообразил, что продолжения не последует.
Вы не виноваты, мой мальчик. Бодаться с Фордом
Саммерс жестом отмахнулся. Он так и стоял у окна, прислонившись спиной к стене, засунув руки в карманы и глядя в пустой камин.
Гм, сказал профессор. Да, положение сложное. Джейк, вы предпочитаете комплименты или сразу дело?
А у вас ко мне дело? Саммерс выпрямился.
Молодые люди, вы слепы и глухи! возмутился Найтли. Я уже битый час толкую вам о необходимости заняться делом дамы с леопардами!
Хватит жить святошей, поддакнул Маллоу. А? А, сэр?
Но Д.Э. уже опять обмяк, ссутулился и уставился в камин.
Заигрался, произнес он, ни к кому особенно не обращаясь. Слишком долго валял дурака. Сэр, вы хоть понимаете, что у нас нет денег? Нам не на что жить. Какие, к черту, европы!
А, Маллоу моргнул, но ты обычно
В том-то и дело! отрезал Джейк. Я больше не могу, как обычно.
Взглянул на примолкшего компаньона и произнес уже мягче:
У меня не осталось куража. Сэр.
Он вернулся на свое место и сел, закрыв лицо руками.
В башке теперь только одно: деньги, деньги, деньги. Где взять денег?
Но ведь раньше вас, попробовал вставить профессор, не останавливало это обстоятельство? Наоборот, именно оно заставляло вас импровизировать! Рисковать! Ставить все на карту! Не так ли?
Это было раньше, отрезал Саммерс. По молодости. По глупости. Если бы я тогда знал, что так будетуж поверьте, профессор, много чего сделал бы по-другому.
Черт возьми, да мы бы просто с голоду умерли, если бы ты сделал тогда по-другому! возмутился Маллоу.
Да что ты? изумился его компаньон. Умерли бы, если бы пошли в почтовую контору? Кассирами? Какими-нибудь грузчиками или завинчивателями гаек?
Гаек? Маллоу дернулся, голос его сделался елейным. На завод «Форд Мотор», сэр? Восьмичасовой рабочий день, достойная оплата? Права человека? Журнал рекордов? Вышел в уборную десять тридцать, вернулся на рабочее место десять тридцать пять? В случае отъезда обязуюсь дать полный отчет компании? Может, вам нравятся корпоративные вечеринки? Народные танцы? Комитет нравственности, который ходит по квартирам проверять, порядочный ли ты человек, на той ли женат, и нет ли у тебя, случайно, любовницы?
Да что вам всем дался этот Форд! рявкнул Джейк. Ушли бы мы оттуда. Ушли бы и спокойно
шлепали крышки на консервном заводе? Ходили бутербродом? Мечтали бы, как достигнем вершины карьеры продавцами в универсальном магазине? Ты об этом?
Вот потому и гробы, тихо сказал Саммерс. И дурак я был, что не занялся этим раньше. Стал бы теперь не хуже папаши. Уметь делать что-то руками, знаешь, дорогого стоит. Черт, надо было нам тогда опять на китобой. Надо было
Он безнадежно умолк.
Теперь даже она не поможет, пробормотал Дюк. Ей бы это понравилось.
Я бы даже сказал больше! профессор крякнул. Эта особа дурно на него влияет.
Дрожащей рукой он достал из кармана пенсне и нацепил на нос.
Джейк, мой мальчик. У меня было много женщин. Даже теперь в Вене живет одна интересная