Сколько же покойников ты обрабатываешь в год? И что ты с этого имеешь? Не рассказывай мне, что ты еще печатаешься в ваших вонючих газетах.
Истинная репутация начал пресвитер баптистов.
Он посмотрел в глаза сыну. Повисло долгое молчание.
У тебя подагра, негромко произнес Саммерс.
Голос Господа нашего движет нашими членами ежедневно и ежечасно без всяких болезней, упрямо возразил пресвитер.
Посмотри на свои руки, ты, старая развалина!
Это руки человека, который всю свою жизнь зарабатывал хлеб своими руками. Как Иов!
Вряд ли этому человеку заказывают такие же шикарные похоронные церемонии, как раньше, заметил сын. Кроме того, магазин цветов, в котором он покупал венки раньшечто-то я не вижу больше его на углу Какамбер-стрит с Черч-стрит.
Гробовщик опять ласково заморгал.
Да, сказал он. Потому что весь угол угол Какамбер-стрит с Черч-стрит, и далее от Мелон-стрит и Гранд-Какамбер-авенювсе это принадлежит мне. Я вложил все деньги в эту недвижимость. Эта земля и все, что на ней стоитмое. Я богат, сын мой.
Глава 9, в которой бывший коммерсант узнает о себе нечто новое
Как же ты не понимаешь, что я хочу тебе добра? сказал Саммерс-старший, увидев, что Джейк твердо намерен уйти.
Ой, устало отмахнулся тот.
Глас Господа нашего отчего не раздается в ушах твоих? послышалось ему в спину. Неужели ты не слышишь, что я всячески призываю тебя к нему? Чтобы ты понял греховность всего суетного, тленного. Уж кому и знать про суетность тленного, как не мне?
Ему не ответили. Джейк Саммерс уже был в дверях.
Ты каким идиотом был, таким и остался, сказал гробовщик. Я думаю, что падение с качелей было причиной Ты был совсем крошкой тогда.
Отец, может, у тебя есть какие-то другие сыновья? обернулся Джейк. У нас никогда не было качелей.
Возникла пауза. Саммерс машинально прикоснулся к маленькой отметине с правой стороны рта, которая как-то бросилась в глаза Фоксу, о которой в свое время спрашивал компаньон, и даже миссис Маллоу когда-то поинтересовалась: «Откуда у вас этот шрам, Джейк?»
Болван! рявкнул отец. С каких качелей ты упал, в таком случае?
Я упал с качелей в Баттери-парке. Мне было тринадцать. Когда я вернулся домой, ты выпорол меня, не задавая никаких вопросов.
Ну, значит, я про эти качели и говорю. Я так переживал! Так переживал, когда ты упал с качелей! Потому и выпорол!
Саммерс фыркнул.
Да ты вообще не знал, что я упал с качелей.
Я знал, уперся отец. Мне сказали.
Кто тебе сказал?
Доктор Моррис.
Саммерс попытался вспомнить, знакомо ли ему это имя. Выходило, что нет. В случае, если в доме кто-нибудь болел, приходил доктор Питерс. Но доктора Питерса он помнил лет с десяти. До него был какой-то другойсовершенно точно. Может быть, как раз он? Но ведь
Отец прищурил глаза.
Он тебя видел.
Чертов докторишка, рассмеялся Джейк. Ишь, ябеда. Надо было его тогда прибить.
Я его зимой похоронил, успокоил отец. Он и тогда-то был очень стар. Славьте Господа!
Гробовщик помолчал.
Моррис, пробормотал он. Ты прожил не такую длинную, как моя, но удивительно бессмысленную жизнь. Ты не понял ничего. Ты думаешь, если я хороню одиннадцать покойников в год и получаю с этого тысячу сто долларов, то это все?
А что еще? изо всех сил удивился коммерсант. Ах да, ты ведь говорил про недвижимость.
И он небрежно махнул перчатками.
Ты знаешь, откуда взялась эта недвижимость? поинтересовался отец.
А откуда взялась эта недвижимость?
Я полагаю, ты помнишь, что доктор Моррис известен в нашем городе, и не только в нем, но и в значительной части штата как хороший зубной протезист.
Бывший коммерсант пожал плечами.
Так это дантист? Тогда понятно. Ну, пап, ты даешь. Откуда же я могу помнить фамилию дантиста?
Фамилия дантиста, точно, была ни к чему. В детском возрасте Саммерс был в его кресле всего один раз, и дал себе железную клятву ни под каким видом не допустить второго. Второй раз состоялся ровно восемь лет назад. М.Р. Маллоу страшно завидовал компаньону по этому поводу, хотя и говорил, что только конченый маньяк может чистить зубы дважды в сутки по пять минут независимо от времени, настроения, степени опьянения, плохого самочувствия, усталости или спешки.
Я не удивлен, что ты так и не научился видеть дальше собственного носа, снисходительно произнес отец. Доктор Моррис был чудесный золотых дел мастер. Никто, как он, не мог облачить в золото абсолютно железные зубы. Ты догадываешься, мой дорогой мальчик, откуда у него были такие зубы?
Папаша! потрясенно прошептал коммерсант.
Да, я тебя слушаю? Аллилуйя, славьте Господа!
Папаша, задушевно повторил Джейк, когда я продавал бальзам «Друг мужчин» почти чистое слабительноечестным гражданам в Калифорнии и разные другие штукито и тогда меня не хватало на такое свинство! И после этого ты обвиняешь меня в беспутности?
Унция золота [аптекарская унция30 г] с одного покойникасовсем не мало, отец потряс пальцем. Господь Бог наш постоянно, во всех откровениях своих учит нас рачительному отношению к имуществу. Даже Исав продал свое первородство за миску чечевичной похлебки. Сейчас этот суп, хороший бобовый суп с томатом наливают даром разгильдяям вроде тебя, чтобы они не работали. Как меняются времена!
«Черта с два они меняются, подумал бывший коммерсант. Вот, оказывается, в чем дело. Я не паршивая овца, а достойный наследник. Не беспутный тип, позорящий семью, не авантюрист, сбившийся с пути, а потомственный жулик. Настоящий, беспримесный».
Папаша, папаша, Саммерс покачал головой. Да на тебе клейма негде ставить! А еще беспомощным прикидываешься. Гуляй в саду, ешь мороженое, корми лебедей в парке и не приставай ко мне со своими покойниками!
Да, о клеймах, не унимался похоронный церемониймейстер. Половину золота доктор Моррис забирал себе. Ну, а свою половину я должен был как-то легализовать.
Бывший коммерсант почувствовал, как опустело в животе.
О Господи! воскликнул он. Это же тридцать лет тюрьмы. Как ты это делал?
Очень просто, с улыбкой сказал отец. Я переправлял свою половину золота в Соединенное Королевство.
Саммерс помолчал. Сдвинул брови.
Погоди, что-то я не понял. Куда ты девал золото, на котором нет клейма?
Бестолочь, отмахнулся отец. В Англии нет клеймения золота. А у нас, любезный сыночек, ставится клеймо Федерального Резерва. Ты и этого не знаешь? Что же ты тогда знаешь?
Теперь уже Саммерсу было плевать на оскорбления. С золотом он дел не имел. Ему было интересно другое.
А через кого ты это делал?
Лицо пресвитера просветлело.
Ну, если ты войдешь в долю и, наконец, отбросишь все свои фанаберии, я тебе
Нет, в долю я не войду.
Бедность, позор, голод, что угодно, только не это.
много чего объясню, триумфально закончил отец и с заговорщицким видом прошептал: По правде говоря, эти итальяшки мне многим обязаны. У них постоянно масса проблем. Ты помнишь старый добрый кольт, из которого я учил тебя стрелять в подвале? Сейчас в моде страшные пушки, которые превращают человека в фарш! Они разносят его голову спереди! Помнишь, как раньше выглядело выходное отверстие от пули? Теперь вместо выходного отверстия сносит полбашки! А ведь мать должна видеть своего сына в гробу, как живого! Эти макаронники совершенно не в состоянии ничего сделать аккуратно. Они вообще ничего не умеют!
Он поманил сына пальцем:
Никому не говори, но, между прочим, многие из клиентов этих макаронников привозятся ко мне. Это я придаю им благообразное католическое выражение лица человека, умершего своей смертью. Ты не поверишь, большинство из них в первый раз в жизни имеет приличное выражение лица.
В повисшей тишине стало видно, как исчезает солнечный свет, пробивавшийся сквозь занавеси: должно быть, над домом проплывала туча.
Старый медленно начал Джейк.
Оставайся с нами! отец шутливо пихнул его в бок. Это далеко не все. У нас большие перспективы!