Естественно, соглашается Кантер. В теории. Пойми меня правильно, я не хочу чернить Майерса, поэтому разберись с ним лучше сам.
Попробую. Кто командир третьего отделения?
Рошаль. На него можешь положиться. Во время действительной службы стал кандидатом в члены СЕПГ.
А кто командовал взводом до меня?
Это тоже проблема. На взводе был старшина Глезер. До осени он останется твоим заместителем, а затем будет переведен на другую должность. Так что будет на кого опереться. С таким, как Глезер, можно горы свернуть, но и в яму угодить Ну, я пойду. У меня беседа со взводом.
Случилось что-нибудь?
Кантер останавливается и бросает через плечо:
По итогам месяца мой взвод оказался на последнем месте. Два нарушения за неделю. Не так-то просто будет выправить положение. Может, я ослабил вожжи Ладно, пойду. До вечера
Юрген раскладывает последние вещи, осматривается. Две койки, два шкафа, круглый стол, три небольших кресла, радиоприемник. Наверное, кое-что здесьвещи Кантера.
Юрген идет в столовую. Там уже безлюдно. За одним из угловых столиков сидит обер-лейтенант. Он курит. Перед ним чашечка кофе. Юрген представляется и присаживается. Обер-лейтенантего зовут Оскар Фрейдсразу начинает приставать с расспросами, но Юрген не расположен к беседе.
Пока рассказывать нечего. Дорога была скучной. А познакомиться я успел только с командиром роты, с Ульрихом Кантером и с водителем, у которого лицо в веснушках.
Это Ибольд. Уникальный тип. Он из местных, живет в поселке в горах Знаешь, якомандир первого взвода, тытретьего. Давай перейдем на «ты». Согласен?
Когда Юргену подают ужин, сосед наклоняется над столиком и заговорщицки спрашивает:
Ты насчет охоты как?
Да как сказать Когда-то читал Ливингстона и Линса. Довольно поверхностная писанина
Не о том речь! стучит пальцами по столу Фрейд. Я имею в виду настоящую охоту, а не ее описание. Ты даже представить себе не можешь, сколько в наших краях дичи!
Ты охотник?
Охотаединственное, что меня поддерживает, дружище! Не будь ее Обер-лейтенант недоговаривает и начинает помешивать остывший кофе.
Умолкает и Юрген. Он разглядывает соседа. Предрасположен к полноте, в черных волосах нет и намека на седину.
Ты с аттестатом зрелости? спрашивает Фрейд, не поднимая глаз.
Конечно. А как же иначе?
Да, сейчас все с аттестатами А моя молодость пришлась на другие времена Но я хочу попробовать еще раз в вечерней школе. Надо нагонять, хотя иногда мне кажется, что уже поздно.
Сколько лет ты здесь? спрашивает Юрген.
Седьмой год. Сладко, думаешь? Семь лет службы, и каждый год одно и то же. Теперь ты можешь представить, что значит для меня охота.
А семья у тебя здесь?
Естественно. Но это не меняет дела. Придешь домой и, если малышки не замучают своими домашними заданиями, непременно заснешь у телевизора
Юрген продолжает исподтишка разглядывать соседа: поперек высокого лба пролегла глубокая складка, выступающие скулы и массивный подбородок придают лицу волевое выражение. Китель, кажется, с трудом обтягивает мощные плечи, над портупеей нависли складки жира. «Обер-лейтенанту лет тридцать, а может, и больше, думает Юрген. Почему же он всего лишь командир взвода?»
Мне кажется, мириться с обстоятельствами не следует, говорит Юрген. Это равносильно капитуляции. Прости, но, случись подобное со мной, я бы воспринял это как конец всему
Фрейд поднимает голову:
Полагаешь? Я тоже так думал, когда начинал здесь. Был на семь лет моложе, на полцентнера полегче, да и на голове волос было побольше. Тогда можно было пробовать
Его слова звучат неким упреком, но Юрген его не принимает и спрашивает, кто по профессии жена Фрейда.
Чертежница. Вернее, была чертежницей. Видишь ли, четверо детейне шутка. Забудешь и техническое черчение Да и кому нужны ее знания в нашей дыре?.. Ну, я пойду, а то в три часа вставать. Заходи как-нибудь. Дома наши рядом.
Оказывается, у обер-лейтенанта удивительно легкая походка. Юрген все еще сидит за столиком и пытается привести в порядок свои мысли: обер-лейтенант ему явно симпатичен, но после его ухода остается какое-то неприятное чувство. Юрген испытывает внутреннее беспокойство, однако не может объяснить почему.
Чуть позже Юрген влезает в бронетранспортер и устраивается позади командира роты. Не доезжая до деревни, они сворачивают и трясутся по разбитой полевой дороге в сторону леса, силуэт которого резко выделяется на фоне еще светлого горизонта. Воздух сейчас свежее и чище, чем днем, он пропитан запахами сырой земли. Юргену кажется, что вот сейчас Ригер начнет приставать с вопросами: что да как, каковы первые впечатления, начнет давать рекомендации, как вести себя Но капитан молчит, только дает лаконичные указания водителю Ибольду.
В лесу дорога становится просто несносной: глубокие лужи, из которых, словно острова, выступают каменистые бугры. Юрген цепляется за верхний поручень и упирается ногами, пытаясь самортизировать толчки. Так продолжается до тех пор, пока лес не отступает и они не выезжают на открытое пространство. Бронетранспортер останавливается, и капитан приказывает Ибольду ждать их.
Дальше на своих двоих, говорит он Юргену. Это так называемая Берестяная пустошь, здесь расположен наш учебный плац. Город в низинеэто Бланкенау.
Юрген смотрит на огни, мерцающие где-то далеко внизу, на их причудливое отражение в небе. Ночь тиха. Лишь временами откуда-то справа доносятся приглушенные голоса, хруст сломанных веток.
Думаю, будет правильно, если старшина доведет занятия до конца. Вы не против? спрашивает Ригер.
Нет, не против.
Вот и отлично! Идите за мной и будьте внимательны.
Они направляются вдоль опушки леса. Неожиданно Ригер шепчет:
Стой! Глезер здесь.
Юрген ничего не видит, но до него доносится приглушенный раздраженный голос:
Бог ты мой, хотел бы я знать, когда же ты наконец станешь настоящим парнем? Подсовываешь под пузо чуть ли не сосну, вместо того чтобы слиться с землей. Скажешь, не так, товарищ Барлах?
В ответ молчание. И снова раздается голос Глезера:
Убери-ка эту рождественскую елку и втискивайся в землю! Мы ведь не в армии спасения.
Капитан и Юрген подходят к Глезеру.
Ваш будущий заместитель, представляет Глезера Ригер. А это сержант Барлах. Знакомьтесь.
Юрген пожимает обоим руки на ощупь, потому что луч карманного фонарика вспыхивает лишь на мгновение.
Наконец-то у нас полный комплект, говорит Глезер гортанным, довольно громким голосом.
Как идут занятия? интересуется Юрген.
Как обычно. Правда, вам это пока ни о чем не говорит. Дела лучше обсудим завтра, сейчас я должен заниматься взводом.
Ответ больно задевает самолюбие лейтенанта. Ему уже кажется, что зря он согласился участвовать в контрольной поездке капитана. Разве это делоразговаривать с человеком и даже не видеть при этом его лица? Надо было раньше соображать
Они идут дальше, и Юрген убеждается, что Ригер отлично знает свою роту: он задает вопросы по существу, все его замечания дельные, а приказания предельно ясные.
Юрген старается запоминать голоса, силуэты, настроение людей. Доходит очередь и до Рошаля.
Хорошо, что вы приехали, говорит сержант. Мы вас очень ждали.
Почему же? спрашивает Юрген командира отделения, о котором он знает пока только одно: Рошаль среднего роста и щупловат.
Тот мнется, но потом решительно заявляет:
В двух словах всего не объяснишь. Но хорошо, что вы здесь.
Увидимся завтра, обещает Юрген.
Возвращаются они уже не вдоль опушки, а пересекая ее. Взошла луна, и все вокруг серебрится в ее призрачном, немного тусклом свете. У небольшого холма капитан предлагает передохнуть. Рядом оказывается углубление, выложенное ветвями. Они присаживаются.
Ну, что скажете? спрашивает Ригер.
Юрген отвечает уклончиво: мол, после контрольного обхода у него не сложилось полного впечатления.
Может быть, может быть, вроде бы соглашается капитан. Бесспорно одно: командиры отделений воочию убедились, что новый командир взвода в первый же час своего пребывания в роте счел нужным познакомиться со своими людьми. А взвод ваш, должен заметить, не последний. Рошаль, например, один из тех упрямцев, которые не хотят сдать своих позиций. Он весь день вкалывает, а полночи корпит над специальной литературой, которую достает в местной библиотеке.