Едва вышли они к белым колоннам, как сразу увидели, что от гастрономических удовольствий изнемогли не одни они: и по солнечному двору, и по роскошному парку с широкими, усыпанными мелким гравием аллеями, белыми статуями, хорошенькими мостиками, фонтанами, в которых играли тритоны и толстомордые амуры, и по берегу полноводного, сияющего озера с белыми лебедями, везде бродили в одиночку и кучками изнемогающие гости. А один из них, спрятавшись за белый цоколь пышной Флоры, из передника которой сыпались каменные цветы, мучительно возвращал природе все, что он сегодня за день у нее поглотил
Извините, господин майор, но я прежде всего хотел бы обеспечить себе отступление, останавливаясь, сказал Пушкин. Как бы наладить мне хотя бы к ночи отъезд?
Это совершенно невозможно, Александр Сергеевич, улыбнулся тот с высоты своего роста. У нас правило раньше трех суток с именин не отпускать Вы не найдете ни коней ваших, ни экипажа
Но позвольте
Да будет вам, Александр Сергеевич! Уверяю вас, что вы, прогостив у нас трое суток, ничего не потеряете, улыбнулся майор. Ведь у нас, можно сказать, вся Орловская губерния под кровлей Посмотрите
Вы соблазняете меня, засмеялся Пушкин. Ну а теперь покажите мне, по крайней мере, ваше Отрадное
С превеликим удовольствием Могу вас уверить, что такой усадьбы вы, может быть, еще и не видали разве у графа Шереметева где Пойдемте вот сюда, мимо конторы Это, прямо, конюшни
Пушкин не мог не удивиться. Перед этим лошадиным дворцом его михайловский домик был избушка-развалюшка. И по фронтону прекрасного здания было выписано: Honi soit qui mal y pense. Нельзя было также penser mal и о чудовищных размеров псарне с ее горбатыми злобачами-борзыми, рослыми костромичами с волчьими загривками и молодец к молодцу псарями в щегольских кафтанах. Перед зданием псарни, среди пышного цветника, стоял монумент, на котором было выписано:
Здесь покоится прах Карая, никем никогда не побежденного.
MDCCCXXVII.
Кобель? улыбнулся Пушкин.
Кобель, улыбнулся майор. Но каких, действительно, я больше не видывал Ни одна борзая не могла состязаться с этим чудовищем. Это был какой-то Дунай собачьего царства
Скотный двор размерами был больше Колизея. И все было в порядке идеальном.
А скажите, хороший доход дает имение графу? заинтересовался Пушкин.
Доход? удивленно поднял брови майор. Я живу в Отрадном не один год, но еще ни разу не слыхал, чтобы кого-нибудь здесь интересовал такой праздный и, можно сказать, неприличный вопрос. Мы думаем только о том, сколько и куда нам еще истратить Впрочем, и о сколько мало кто думает «Чтобы было!», а откуда и как, это нас не касается
Ого!
Да. Но только надо правду сказать, что хоть конский двор возьмите или псарню: граф дело понимает и дряни не держит. Только первый сорт, головку. Зато, ежели, скажем, подходит день рождения кобеля Карая или кобылы Зорьки, то по всем соседним коннозаводчикам и псарням рассылаются на чудесном бристоле отпечатанные пригласительные билеты кобелям и кобылам пожаловать на торжество. И все съезжаются, и идет пир на весь мир, и пальба из пушек в честь дорогого именинника как сегодня в честь графини
Пушкин хохотал: черноземные фантазии потешали его чрезвычайно
Большим фруктовым садом, он блаженствовал, весь в цвету, мимо гигантских оранжерей, в которых молчаливо копошились садовники, они вышли к большому и красивому зданию, над которым царил белый Аполлон с лирой, а по карнизу было написано: «Храм Мельпомены».
Или, в переводе на турецкой, наш гарем пояснил майор.
Как ваш? Разве вход свободен всем? осклабился Пушкин.
Э, нет! засмеялся майор. Поповича, о котором я вам рассказывал, запороли насмерть не за яблоки, а за Мельпомену Для наших добрых гостей есть гарем отдельный Ну, внутрь мы не пойдем: скоро начнется представление и вы, все равно, увидите все. Смотрите! тихонько воскликнул он. Навстречу нам идет первый лгун на всю черноземную полосу
И он любезно раскланялся с тщедушным господином очень приятного вида, с мягкими, ласковыми глазками.
Я не знаю, почему у нас, собственно, презирают лгунов, сказал майор. Надо бы различать между ложью и лганьем Ложь это обман, а лганье почти поэзия Этот господин рассказывает, например, как раз поздней осенью ехал он куда-то степью, сбился с дороги и ночевал в степи и за ночь голодные лошади его съели будто бы над его головой весь кожаный верх его кибитки А в другой раз, когда он еще молодым моряком был, русские корабли осадили какую-то крепость, которая стояла на самом конце длинного мыса. И вот поднимается вдруг буря, подхватывает его фрегат и по воздуху через крепость переносит его на другую сторону мыса. Чем это, в сущности, отличается от тех чудес, которые рассказываете нам вы, поэты? Ведь и вы все лжете, только разве покруглее
Вы преинтересный человек, господин майор! засмеялся Пушкин. Но я должен поставить вам один индискретный вопрос, который у меня давно на языке вертится: вы родственник графа? Или тоже, как и я, гость?
Майор несколько смущенно развел руками.
Ни то ни другое, сказал он как будто немножко печально. Если говорить по совести, то я должно быть un приживальщик. Наши все над поляками смеются, что у их панов нахлебников много. Напрасно смеются: у нас нисколько не меньше Вы не можете себе представить, сколько теперь скитается людей без пристанища, лишних, так сказать, людей, как вот я Правда, есть у меня и землицы немного, но для того, чтобы хозяйничать по совести, надо ведь мужика держать в ежовых рукавицах, масло надо из него жать. Можете вы это делать? Нет. И я не могу Ну и пусть себе он живет, как хочет Дадут что мужички спасибо, не дадут что же делать? Пока изредка посылают понемножку, спасибо им Служить? Для военной остарел уж. Штатская кляузы, взятки, низкопоклонство Вы не служите, и я не служу И нельзя служить. Так вот и гощу из года в год в Отрадном, а чтобы хоть чем-нибудь оправдать свое положение, в торжественных случаях, вот как сегодня, при шествии их сиятельств к обедне я беру эдакий жезл Ааронов и величественно выступаю впереди их вроде оберцеремониймейстера, что ли Мы ведь здесь парад до страсти любим. Конечно, приживальщик, как же еще иначе? заключил он. Надо правде смотреть в глаза прямо. Но ведь и граф тоже приживальщик, только большой
Они вышли к красивой белой пристани, около которой дремали на светлой поверхности озера десятки белых лодок. На небольшом расстоянии от берега виднелся островок, а на нем красивая белая беседка с цветными стеклами, над входом которой было написано: Фонтан Ювенты. А в сторонке, среди зацветающих черемух, виднелась статуя Венеры, перед которой было устроено что-то вроде жертвенника.
Это наш знаменитый Остров Любви, сказал майор. Здесь совершаются жертвоприношения Киприде, при которых никто из посторонних не допускается
Et madame la comtesse?!
Madame la comtesse laisse faire: она слишком занята гибелью Помпеи и светопредставлением. Раньше, когда меня в Отрадном еще не было, здесь существовало даже право primae noctis. Но наверное утверждать этого не могу: я в то время искал Жар-птицы по улицам революционного Парижа
А, вот откуда у вас этот прекрасный выговор!
Да, да, как же, был, видел, усмехнулся майор. Да если я не штурмовал Бастилии, между прочим, штурмовал ее совсем не «народ», а всякая сволочь да несколько шалых русских сиятельств, находившихся в полном республиканском и революционном духе то, во всяком случае, и я покупал в те горячие дни у camelots знаменитый «фунт камней Бастилии» И я проливал слезы умиления над этим героическим актом освобождения благородных жертв тирана Капета Правда, потом мы потихоньку узнали, что никаких жертв Капета там не было, а была всякая рвань, садисты, педерасты, взломщики, но Нет, я должен все же свои слова о лганье взять обратно!.. Иногда и лганье бывает грехом, и большим. Боже мой, думаю, что за те дни Париж наврал столько, сколько весь земной шар в спокойное время не наврет и в год. Что тут буря, которая переносит фрегат через крепость!.. Помню, зашел я в какой-то кабачок. Там, конечно, кипело собрание «восставшего народа». Впереди, в дыму, на столе какой-то лохматый с красным носом громил суспенсивное вето короля. Несколько голосов потребовали, чтобы он растолковал народу, что это за штука такая, суспенсивное вето. Оказалось, что это очень просто: «жена сварила тебе добрый суп, а король говорит вето, ты ничего не получаешь!» Уж и взревели же санкюлоты!.. «Но этого мало, продолжал красноносый ибо, если в Париже нет хлеба и бедные парижане голодают, то это потому, что аристократы скупили все вето и отправляют хлеб за границу» Конечно, немедленная резолюция: на фонарь!.. И я был в толпе, которая окружила Тюльери. Если один гражданин, рыча, требовал во имя свободы, равенства и братства филе из королевы, то какая-нибудь салопница непременно хотела получить на завтрак кишки Марии Антуанетты. И все кричали, что мы-де вот заставим жирную свинью то есть Людовика дать «санкцию», но что такое санкция не знал никто Я видел, как одни негодяи казнили других для того только, чтобы в свою очередь войти на эшафот. Я видел, как все эти трепачи вопили: «Долой дипломатию, долой солдат, долой войну Франция отказывается от всяких завоеваний!» И, поорав, шли к пирамидам и на Москву А когда нарубили голов достаточно, начался период демократической гульбы и разврата, когда по улицам Парижа разгуливали полуголые стервы из герцогинь и стервы просто. Подкидышей подбирали тысячами. И над всеми этими гулящими и большею частью больными демократками самодержавно царил всесильный Видок и угощал их прелестями своих приятелей и знатных иностранцев А в конце «узурпатор» Наполеон Да, да, и его я видел, маленького капрала. В молодости он был красив, интересен с его сумрачным, огневым взглядом. Наши дурачки du 14 выбрали себе вождем носастого и губастого Трубецкого. Какой же это вождь? У вождя должно быть чело, овеянное думой, орлиный нос, мечущие «молнии» глаза и эдакий крутой подбородок Так вот и было сперва у Наполеона. А потом разъелся, отростил брюшко и всю музыку испортил. Может быть, и Ватерлоо потерял он только потому, что брюшко очень уж в глаза всем лезло. Да, да, насмотрелся я на человеческую комедию досыта Может быть, поэтому-то так спокойно и несу я обязанности обер-церемониймейстера в Отрадном. Не все ли равно в какой роли выступать, раз пьеса дурацкая? Ну-с, а это вот цирк наш здесь тоже для дорогих гостей представление уготовано