Утром сумки в витрине не оказалось.
«Купили», равнодушно глядя на мою расстроенную физиономию, процедила продавщица. Едва не плача, я поплелась на работу.
Вот, смотри, сунула мне руку вчерашняя клиентка, увидев, что я приросла к полу на пороге при виде ее персоны. Сделай, что-нибудь, дорогая, зашлась в рыданьях коварная сластолюбица, плачу любые деньги. Все ногти об этого гада обломала, наизнанку вывернулась, а оооон, ооон
Представив, как и чем выворачивалась наизнанку клиентка, изменяя мужу, я хрюкнула от восторга и боком двинула к своему рабочему месту.
Что он?
Подарок мне приволок, вновь зашлась изменщица, заламывая руки с обломанными ногтями.
Ну хорошо же. Подарок не триппер же, удивилась я, судорожно вспоминая, когда муж мне дарил что-либо.
Дааа, хорошо, жалобно заныла красотка. Другие золото дарят, машины, а этот сумку приволок. Ты представляешь? И ладно бы Луи Вуиттон или еще фирму какую. А то сумка с нарисованным кобелем. И наглости хватило уродцу сказать, что я на эту тварь глупую похожа.
Там вроде сука нарисована была, подобралась я, сразу поняв, кому досталась моя мечта.
Ну, сука, так сука, легко согласилась дама, но утверждать, что она на меня похожаверх наглости.
Такая же милая, как и ты, басом, передразнила она своего любовника. Вот, сука.
Я посмотрела на клиентку и схватилась за пилу. Утверждая, что она похожа на милую собаку, незнакомый мне мужик, конечно, погорячился.
Короче, сейчас с тобой закончим, и я выкину гадскую торбу в первую попавшуюся помойку.
Хочешь, я выкину, пискнула я, крепко держа капризницу за руку.
Не хочу тебя утруждать, пригвоздила клиентка, разглядывая отреставрированные ручки, похожие на куриные лапки.
Помойка за углом, трепеща, шепнула я в надежде.
Закончив маникюр и получив гонорар, я мелкой перебежкой припустила за клиенткой, как заправский шпион. Мне повезло. Мадам остановилась возле мусорных баков, находящихся в шаговой доступности от салона.
Сморщив нос, она достала вожделенную сумку, со всей дури закинула ее вглубь мусорного бака и, сев в машину, рванула с места, скрипя дорогими шинами.
«Главное, что б бомжи не побили, у них же все точки поделены», думала я, с остервенением роясь в отбросах.
Ну, все. Дожили, голос мужа, глядящего на меня через приоткрытое стекло автомобиля, дрожал от сдерживаемого смеха. Никуда тебя одну отпускать нельзя, даже на работу. Что на этот раз? Снова кольцо выкинула обручальное или колымишь таким образом?
Ага, поддакнул Димка, сидящий рядом с отцом и увлеченно снимающий на телефонную камеру минуту моего позора. Таське покажу, вот смеху-то будет. Порвем ютуб, отвечаю.
Езжайте, куда ехал, окрысилась я на шутников, некогда мне с вами лясы точить.
Прогнав зубоскалов, которые с веселым ржанием, достойным коня д'Артаньяна, все же поехали в сторону дома, я достала вожделенную сумку, стряхнула с нее банановую кожуру и, прижав к груди трофей, радостно затанцевала в сторону салона красоты, в котором работаю.
Домой пойду. Как думаешь, мои забыли уже о том, что я в помойке рылась? взглядом полным надежды уставилась я на подругу, работающую вместе со мной.
Вряд ли, такое даже спьяну не забудешь. Эх, жаль я не видела, с сожалением хмыкнула Надя. Иди уже, горе, только окурок из волос достань.
Эх, Ника, только ты меня понимаешь, плакалась я вечером, глядя на Падлу, весело резвящуюся в кухне с толстожопой мышью, которая оказалась совсем не страшной, а очень даже милой. Растрогавшись, я даже угостила норушку печеньем.
Конечно, понимает, вы же с ней обе любите рыться в помойке, просочился на кухню муж в смешных семейных трусах, украшенных принтами медвежат. Ты почему не сказала, что хочешь ту сумку?
Потому что она очень дорогая, вздохнула я горько, гладя рукой лежащую на диване рядом со мной торбу с нарисованной собакой.
Знаешь, за двадцать лет проведенных вместе ты до сих пор не перестала меня удивлять. Но копающейся в мусорном баке, я видел тебя впервые. И мне стало стыдно.
Почему за двадцать?
Потому что у нас годовщина, я деньги на подарок тебе приготовил и все думал, что купить. Ты же ругаешься все время на подарки, которые я сам покупаю, и в этом году решил подарить тебе деньги.
Да, подарки покупать ты не умеешь, мне вспомнилась вереница зубных щеток, массажеров и прочей лабуды, купленной мне мужем в пароксизме безумного шопинга, и я вздрогнула.
Я тебя очень люблю, шепнул благоверный и сунул мне в руки сто пятьдесят евро.
А годовщина у нас тринадцатого?
Нет, хитро улыбнулся он.
Пятнадцатого?
Опять не угадала.
Неужели семнадцатого? продолжила тупить я.
Шестнадцатого, жена, сколько можно? взревел муж притворно и запечатал мне губы поцелуем.
P.S. Утром я пошла в магазин и купила мужу подарок за бешеные сто пятьдесят евро.
Часть 4. Что такое любовь
Аааааааа, дурак, отпусти, донесся из-за входной двери голос дочери, когда я подняла руку к дверному звонку. Волосы не трогай.
А то чего? Жиром своим меня задавишь или прыщами запугаешь? весело заржал басом старший сынуля, постоянно дразнящий свою сестру несуществующей полнотойдевочка весит сорок пять кило в мокрых штанахи юношеским акне, которое, справедливости ради стоит отметить, часто поселяется на ее миленьком личике.
«Бежать, не оглядываясь», мелькнула мысль, но желудок отозвался голодным урчанием, и я малодушно нажала на пимпочку звонка. В квартире стало тихо, но открывать мне не спешили. Я еще раз позвонила, потом постучала, а потом заколотилась в дверь всем телом, испугавшись, что дети все-таки поубивали друг дружку.
И чего ты ломишься? Слышали мы еще первый звонок, недовольно пробасил сын, наконец, открывший мне дверь.
А почему не открывали? без удивления спросила я, мечтая только об одномсбросить с плеч рюкзак, набитый продуктами.
Прибирались, нехотя признался ребенок. Ты ж орешь, если бардак дома. Прям клыки, как у дракона, у тебя пробиваются, когда бесишься.
Ага, и глаза из орбит лезут, поддержала его дочь, словно они и не ссорились пять минут назад.
Я прошла в кухню и, не раздеваясь, схватила со стола початую баночку йогурта, и в мгновение ока заглотила полную ложку лакомства, не обращая внимания на притихших за моей спиной детей, даже не заметила, как к ним присоединился мой младший сынулька Жорик, взирающий на меня полными ужаса глазенками.
Вы что ей не сказали? спросил он, глядя, как я вылизываю банку.
Что не сказали? напряглась спиной я.
Мам, там такая ситуация, замела хвостом Таська, моя дочь.
Ну? насупилась я, буравя взглядом пожухших детишек.
Короче, Димка в йогурт плюнул, ну из вредности, чтобы мне не досталось. Мы, собственно, поэтому и рубились с ним. Не поделили последний йогурт просто, прошептала дщерь, расширившимися глазами глядя на мою разъяренную, свекольного цвета физиономию.
Куда? взревела я, своим рыком предотвратив попытку старшенького смыться.
О, опять у нас веселуха, услышала я из прихожей голос вернувшегося с работы мужа. Что опять произошло?
Мать моих слюней наелась, заржал в голос Димка, и Таська захихикала, как гиена, почувствовав поддержку отца. Знают, подлецы, что он встанет на их защиту.
Ой, ну подумаешь. В первый раз, что ли? Ты, Нюська, везде найдешь куда вляпаться, загоготал Гошка, мой благоверный.
Ну все!!! Вы меня достали, вызверилась я. Я ухожу.
Хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка, а у соседки от ужаса упал в обморок волнистый попугайчик, я выскочила из дома и в запале, как заправский спринтер, бегом преодолела расстояние в три километра до дома моей любимой подружки Катюшки.
Они меня не любят, рыдала я, сидя на стерильно-чистой уютной кухоньке тихой квартиры Катерины, запивая обиду домашним вином. Только издевательства от них переживаю, да насмешки.
Знаешь, а я ведь завидую тебе, задумчиво сказала подруга. Как бы мне хотелось, чтобы Сенька плевал мне в йогурт, а Леха смеялся вместе с ним и называл меня бедою. А у меня в квартире тишина, как в гробу, и идти домой после работы не хочется. Сенькиного звонка как манны небесной жду.